Эрик Сигал - Мужчина, женщина, ребенок
Шейла кинулась их разнимать. Жан-Клод молча плакал. Как только Шейла оттащила от него Паулу, он обвел всех испуганным взглядом и отступил — сначала осторожно, а потом со всех ног бросился вверх по лестнице.
Спустя мгновение они услышали, как закрылась дверь его спальни.
Шейла посмотрела на своих травмированных дочерей. Во всем виноват Роберт. Они — невинные жертвы, чьи жизни теперь навсегда изуродованы его неверностью.
И я тоже была неправа, в отчаянии подумала она. Я приняла неправильное решение. Теперь я вижу, что думала только о себе.
И тут к дому подъехала машина. Это Берни подвез друга после тенниса.
— Папа приехал, — сказала Шейла, как будто они не поняли этого по ее лицу.
— Я больше никогда не буду с ним разговаривать! — крикнула Джессика, повернулась и побежала к лестнице.
— Я тоже. — Паула пошла вслед за сестрой, оставив Шейлу в одиночестве.
А та, глядя, как муж подходит все ближе и ближе, глубоко вздохнула.
Дверь отвалилась.
— Шейла?
— Я тут, Роберт, — спокойно отозвалась она, чувствуя, что говорит, как чужая.
20
Они сидели молча, глядя друг на друга.
— Откуда она узнала? — спросил, наконец, Роберт.
— Не знаю. Ты сказал Берни?
— Да, — отвечал он, опустив голову.
— Видимо, Дэйвид подслушал его разговор с Нэнси.
— Что нам теперь делать? — спросил Роберт.
— Не нам, а тебе, — твердо ответила она. — Это твоя проблема.
— Что я, по-твоему, должен сделать? — спросил он, не желая понимать того, что она выразилась с предельной ясностью.
— Отправь его домой, — отрезала она. — Сейчас. Сегодня.
Она права.
— Иначе я заберу девочек и уеду, — добавила Шейла. Не в виде угрозы, а в виде единственной альтернативы.
— Хорошо, — сказал он, даже не пытаясь возражать. Тем не менее, он ожидал от нее каких-то утешительных слов, которые помогли бы ему принять это жесткое решение. Но она молчала.
Он встал, деревянной походкой подошел к телефону и набрал номер.
— Есть одно место на сегодняшний рейс, — сообщил он, закрыв ладонью трубку, — но самолет вылетает в семь часов вечера.
— Если поторопишься, то сможешь успеть, — не оборачиваясь, спокойно проговорила Шейла.
— Хорошо, — услышала она его слова, — фамилия Беквит, то есть, простите, Герен. Да, мы приедем за час до вылета.
Он положил трубку и подошел к Шейле.
— Наверное, надо ему сказать, как ты думаешь?
Она подняла глаза, но промолчала.
— Да, — пробормотал он в ответ самому себе. — Я пойду наверх и помогу ему собирать вещи.
Она опять никак не прореагировала. Он повернулся, вышел из комнаты и направился к лестнице.
Он был настолько занят мыслями о предстоящем разговоре с мальчиком, что даже не услышал телефонного звонка.
— Алло, Шейла?
— Да.
— Это Гэвин Уилсон. Я звоню не вовремя?
— Да, честно говоря, я только что вошла в дом и… Можно, я позвоню вам попозже?
— Нет, дело вот в чем. Я буду краток. Я вижу, что вы сейчас заняты. Я подумал, что смогу отложить возвращение в Вашингтон, если у вас есть время… то есть, если вы хотите продолжить работу над поправками. Я хочу сказать, что мы могли бы…
— Гэвин, я не могу, — сказала она.
— Шейла, — настойчиво продолжал он. — Судя по голосу, вы чем-то расстроены. У вас все в порядке?
— Гэвин, извините. У меня большие неприятности. Я сейчас не могу разговаривать.
Она положила трубку. И чуть не рассмеялась. Так не бывает, подумала она.
Роберт постучал.
— Можно к тебе, Жан-Клод?
— Да, — тихо ответил он.
Роберт медленно открыл дверь. Мальчуган, свернувшись калачиком, лежал на кровати. Он бросил на Роберта испуганный взгляд.
— Мы можем поговорить?
— Да.
Роберт явно нервничал, пытаясь угадать, что думает мальчик.
— Ммм… можно я сяду?
Жан-Клод кивнул. И бросил на него еще один мимолетный взгляд. Роберт уселся на стул подальше от кровати.
— Я не могу сказать тебе, как меня огорчила… ссора с тобой Джессики и Паулы. Во всем виноват Дэйвид Акерман. Он что-то наболтал…
Он умолк.
Джессика совсем не хотела тебя обидеть. Ты ведь это знаешь, да?
Не поднимая глаз, мальчик кивнул. Еле заметно.
— Мне очень жаль, что это случилось, — продолжал Роберт.
Мальчик посмотрел на него.
— Вы хотите, чтобы я вернулся домой? — спросил он.
Проницательность ребенка привела Роберта в полное смятение.
— Ммм… да, Жан-Клод… я думаю… мы думаем… что так будет лучше для тебя.
Он снова умолк. И тогда мальчик спросил:
— Когда мне надо ехать?
О господи, подумал Роберт, он так хорошо держится.
— Ну, это зависит, — ответил Роберт, нарочно стараясь выражаться как можно неопределеннее, чтобы держать в узде свои чувства. — А давай я помогу тебе собраться, чтобы на всякий случай быть наготове?
— Хорошо, — согласился Жан-Клод. — У меня очень мало вещей.
— Я тебе помогу, — настаивал Роберт.
— Нет, не нужно. Вы хотите, чтобы я был готов сейчас?
Роберт заколебался.
— Да, — проговорил он наконец, — так будет проще. То есть, я хочу сказать, что я скоро вернусь, ладно?
Он встал, шагнул к мальчику, погладил его по плечу и вышел из комнаты.
Он немного постоял у дверей в комнату Джессики, пытаясь собраться с духом. Потом постучал.
— Кто там? — сердито буркнула она.
— Я. Твой отец. Я хочу с тобой поговорить.
— У меня нет отца. Уходи.
— Пожалуйста, открой мне, Джесси. Паула у тебя?
— Нет, — раздался из-за двери голос Паулы. — Я тебя ненавижу.
— Джесси! — Роберт снова попытался апеллировать к старшей дочери. — Я люблю тебя…
— Убирайся и сдохни! — сказала она.
— Убирайся! — еще громче проговорила ее сестра. — Оставь нас с мамой в покое!
С болью в сердце Роберт сдался и пошел вниз, в гостиную.
Шейла сидела в кресле, обняв колени.
— Он скоро будет готов, — тихо сказал Роберт.
Она не ответила.
— Он укладывает вещи сам. Он отказался от моей помощи.
Шейла опять ничего не ответила. Но в голове у нее мелькнула эгоистическая мысль: я больше никогда не увижу эту фотографию в серебряной рамке.
— Девочки не желают со мной разговаривать, — добавил Роберт. — Черт возьми. Я испортил им жизнь. Конечно, чему они теперь могут верить? Они никогда этого не переживут.
Шейла сидела в кресле молча и неподвижно.
Поняв, что это монолог, он обратился к жене с прямой просьбой:
— Ты можешь поговорить с ними, пока меня не будет?
Она подняла на него глаза:
— А что я им скажу?
21
Вместо того чтобы поехать по шоссе № 6, Роберт возле Орлеана свернул на более живописное «Клюквенное Шоссе» № 6 А с видом на море.
Последние часы перед отъездом мальчик стоически молчал. Он упаковал вещи и терпеливо ждал в своей комнате. Роберт нес зеленый чемодан, а Жан-Клод — красную сумку. Они спустились на кухню, где Шейла приготовила кофе и бутерброды с сыром, чтобы они могли подкрепиться перед долгой дорогой в аэропорт.
Пока девочки сидели, закрывшись в комнате Джессики, Шейла постаралась взять себя в руки. Теперь хуже не будет. Впереди еще часть лета, и можно попробовать привести все в норму. Завтра начнется первый день оставшейся им жизни. Когда слова не помогают, всегда приятно прибегнуть к спасительным стереотипам. Глядя, как мужчина и мальчик едят бутерброды, она произнесла несколько приличествующих случаю общих фраз.
— Было очень приятно, что ты смог у нас погостить, Жан-Клод.
Мальчик проглотил пищу и вежливо ответил: — Благодарю вас, мадам.
Роберт молчал, оставшись наедине со своими внутренними конфликтами.
— Я уверена, что Джесси и Паула сожалеют об этом… об этом недоразумении.
Все знали, что девочки до сих пор сидят наверху. Оттуда время от времени доносились их заунывные проклятья. Стены-то тонкие.
— Пожалуйста, передайте им мой прощальный привет, — церемонно сказал Жан-Клод.
— Обязательно передам.
Перед уходом Жан-Клод протянул руку, Шейла ее пожала, наклонилась и поцеловала его в щеку.
Глядя на нее, Роберт впервые за весь день сформулировал связную мысль: смогу ли я сделать то же самое через три часа в аэропорту?
Они ехали уже полчаса. Роберт пытался поддержать разговор.
— Когда мы проезжали Орлеан, я забыл сообщить тебе один любопытный факт. — Он посмотрел на мальчика. Тот сидел, крепко прижав к себе сумку.
— Представь себе, именно на этом месте была построена первая телеграфная станция для передачи телеграмм во Францию, — говорил Роберт голосом неопытного гида. — В те времена еще не было телефонов…
— Очень интересно, — спокойно отозвался мальчик.
