Том Вулф - Я – Шарлотта Симмонс
Нет, ну не может же быть, чтобы никто из знакомых так и не нарисовался. Вот он стоит здесь, в сердце одного из лучших университетов мира, и он один из пяти самых знаменитых людей в этом городке… Никто, пожалуй даже ректор университета или председатель попечительского совета, не мог похвастаться такой популярностью, как стартовая пятерка команды-победительницы национального чемпионата. «Давай-давай, Джоджо!» Да, конечно, Дьюпонт – это лишь ступенька, этап на пути к настоящему триумфу – к переходу в Лигу. Но это в будущем, а пока и в Дьюпонте очень даже клево. Стоит только сказать кому-нибудь, что ты бросаешь мяч в команде Бастера Рота, и у собеседника челюсть отвиснет. Да что там баскетбол – людей поражает одно то, что ты вообще студент Дьюпонта. Приятная для Джоджо ирония судьбы заключалась в том, что он сумел пробиться в гораздо более крутой университет, чем Эрик. В конце концов, случись то, чего он больше всего боялся в жизни, и не попади он ни в одну из команд Лиги, – что ж, для начала неспортивной карьеры диплом Дьюпонтского университета уже был неплохой отправной точкой. Впрочем, это будет иметь смысл только при условии, что удастся худо-бедно заработать зачетные баллы по всем предметам и действительно получить диплом. Ну да ладно, для этого в конце концов и существуют преподаватели и кураторы, разве нет?
Джоджо вдруг стало не по себе. А что, если такое действительно случится? Ну, не сложится баскетбольная карьера – удастся ли ему тогда закончить университет? Учителя в средней школе часто говорили мальчику, что с мозгами у него все в порядке, но толку от них будет мало, если не развивать способности и не искать им применения. В один прекрасный день, считали учителя, Джоджо еще пожалеет, что не занимался нормально, как все остальные. К этим словам он относился не слишком серьезно, а порой даже расценивал эти предостережения как своего рода изощренный комплимент. Ему действительно до сих пор еще не потребовалось искать применения своим мозгам, развивать их и вообще заниматься подобной лабудой. Джоджо был на особом положении среди студентов. Он был звездой баскетбола, и этим все сказано. Школа позаботилась, чтобы у него в аттестате были оценки, позволяющие формально претендовать на получение стипендии в университете, за что учителям большое спасибо. Впрочем, за время обучения в старших классах Джоджо несколько раз всерьез увлекался тем или иным курсом. Если предмет был ему интересен, то и учеба шла хорошо. Впрочем, надолго эти порывы не затягивались. Однажды, было дело, он до того хорошо написал работу по истории, что учительница даже зачитала ее фрагмент перед всем классом. Джоджо и по сей день помнил, как он тогда себя чувствовал – восторг и гордость смешались в нем с каким-то смущением и неловкостью. В общем, он был даже рад, когда выяснилось, что никто, кроме одноклассников, не был в курсе этого сомнительного фрагмента его биографии.
Его старший брат Эрик относился к учебе совершенно иначе. Заработав высокие баллы, он поступил учиться в колледж Норт-Вестерн, а потом в Высшую юридическую школу Чикагского университета – да и Бог с ним. За последние четыре года – два в старших классах и два в Дьюпонте – Джоджо полностью заслонил своей персоной Его Высочество Ослепительного Первенца. В общем-то, если разобраться, никто действительно не знал, кто такой этот Эрик Йоханссен, зато десятки, сотни тысяч людей прекрасно знали, кто такой Джоджо Йоханссен. Вот только… а вдруг что-нибудь случится и никто не выберет его на драфте НБА? Проблема с Верноном Конджерсом состояла даже не в том, что он мог в обозримом будущем занять место Джоджо в стартовой пятерке, но тренер мог начать все чаще выпускать Конджерса на площадку, урезая таким образом игровое время Джоджо. Тогда его имя будет постепенно исчезать с первых мест в статистике принесенных команде очков, выигранных подборов и прочих показателей. Если дело пойдет так – об НБА можно будет забыть. Вот тогда-то Джоджо на своей шкуре ощутит, что такое быть жалкой тварью, бывшим студентом колледжа, пусть даже и получившим кусок красивой гербовой бумаги из Дьюпонта, но при этом абсолютно ни на что не годным. Он будет просто ничтожеством. Максимум, на что Джоджо сможет рассчитывать – это тренировать баскетбольную команду типа «Трентон Сентрал», а вот Эрик – у того уже сейчас все в порядке, он адвокат в Чикаго с самыми благоприятными перспективами… И ведь при этом следует честно признать, что этот хренов Конджерс действительно умеет играть, мать его, ничего не скажешь! Здоровенный, сильный, быстрый, агрессивный и главное – абсолютно уверенный в том, что ему нет соперников в игре! Джоджо не столько успел произнести все это про себя, сколько почувствовал, как еще не сформировавшиеся до конца мысли втыкают острую иглу страха ему в сердце. Да, на этот раз парень мог признаться себе, что терзают его уже не сомнения или подозрения, а самые настоящие страхи.
Все, хватит об этом думать. Джоджо обвел взглядом Главную площадь. Яркие лучи послеполуденного летнего солнца неожиданно выигрышно высветили готические здания, окружавшие площадь: суровые каменные строения словно потеплели – желтые, охристые, коричневые и пурпурные отсветы на стенах делали их еще более величественными и значительными. Здание библиотеки с высокой башней сейчас особенно походило на огромный собор… Джоджо редко бывал внутри, разве что его загонял куратор. Впрочем, пару раз он заглядывал туда по вечерам, едва ли не за полночь, чтобы как будто случайно повстречать там одну девушку, которая, как ему было известно, имела привычку засиживаться в библиотеке допоздна…
Навстречу Джоджо шел какой-то человек. Лицо вроде знакомое, но кто же это такой, черт возьми? Чуть старше сорока, в рубашке-поло с короткими рукавами, шортах цвета хаки и кроссовках… фигура просто кошмарная… мускулатура совершенно не развита… над ремнем брюшко свешивается… ноги тощие и костлявые, как жерди. Джоджо знал за собой этот грешок – снобизм по отношению к физическим кондициям окружающих, но ничего не мог с этим поделать. Ну, спрашивается, как может нормальный здоровый мужик довести себя до такого состояния? Да еще этот идиотский кейс в руке… Мужчина подошел ближе… Вот хрен, почему же никак не удается вспомнить, где он видел этого кривоногого урода? Человек, шедший навстречу, улыбнулся и кивнул. Джоджо непроизвольно улыбнулся в ответ. Когда они поравнялись, незнакомец посмотрел Джоджо прямо в лицо и сказал:
– Здравствуйте, мистер Йоханссен.
Джоджо вынужден был ограничиться неопределенным и оттого не слишком убедительным:
– Здрасьте… как дела?
Потом каждый пошел своей дорогой. Мистер Йоханссен? Болельщики так к нему не обращаются. Вдруг, когда было уже поздно, его осенило: да это же профессор социологии, который вел у них занятия в прошлом году в первом семестре. Как и большинство студентов-спортсменов, Джоджо числился на факультете социологии, известном своими дружественными отношениями со спортивной кафедрой. Вспомнить бы еще, как зовут этого типа?… Вроде Перлстайн, что ли… Мистер Перлстайн. Да, точно, мистер Перлстайн. Неплохой, кстати, дядька… В конце семестра он поставил Джоджо зачет за письменную работу, хотя прекрасно знал, что написал ее кто-то другой. Любому преподавателю было понятно, что студент-спортсмен не в состоянии связно излагать на бумаге даже простые мысли, а уж тем более написать курсовик. Вот только… Джоджо опять стало не по себе. Интересно, это ему показалось, или в голосе препода он действительно услышал некоторый оттенок иронии? «Здравствуйте, мистер Йоханссен, дебил с мячом вместо головы!»
Джоджо походил еще немного по университетскому городку, эффектно перекатывая крепкие мышцы плечевого пояса и все-таки надеясь, что кто-нибудь заметит его. Как-никак, парень он был видный. Удачно подобранная футболка не столько скрывала, сколько подчеркивала мускулатуру. Твою мать!.. Ну надо же! Никого!.. Может, хоть из окон кто-нибудь наблюдает? Джоджо обвел взглядом здания… Никого… нет, минуточку. На первом этаже колледжа Пейсон были открыты два окна – и что же он увидел там, за окнами, на стене? Он подошел ближе. Неужели? Точно! Так и есть! Это он – собственной персоной! Огромный, как минимум фута в четыре постер: Джоджо Йоханссен, триумфально взмывающий над частоколом тянущихся вверх черных рук. Да, судя по этой фотографии, надрать им всем задницу было для него плевым делом. Баскетболист подошел еще ближе, насколько это позволяли приличия, чтобы никто не мог заподозрить, что он проявляет нездоровый интерес к комнате какой-нибудь студентки или, того хуже, студента. Он был поражен… просто не мог оторвать глаз… Тот, кто жил в этой комнате, восхищался Джоджо Йоханссеном, более того, даже поклонялся ему. Постояв некоторое время неподвижно перед этими окнами, парень лишь большим усилием воли заставил себя наконец отвернуться и пойти прочь, понимая, что еще немного, и его поведение может показаться какому-нибудь случайному наблюдателю странным. Дальше по дорожке Джоджо шел, обуреваемый каким-то новым, близким к восторгу чувством, до сих пор неведомым ему, но от этого не менее ясным, чем обычные пять чувств…
