Артур Хейли - Детектив
Я хочу, чтобы мы здесь и сейчас провели полноценный анализ всех трех двойных убийств, не упуская из виду ни одной детали. Мы должны обнаружить между ними ту связь, которая привела бы нас…
Руби Боуи подняла руку. Ньюболд с недовольным видом вынужден был прерваться.
— Может, подождешь со своим сообщением, пока я окончу. Руби?
— Нет, сэр. Боюсь, что нет. — Ее голос выдавал сдерживаемое волнение, в руке у нее появился листок бумаги.
— Говори, но только, ради Бога, по существу.
— Вы говорили о трех убийствах, сэр.
— Да, ну и?.. У меня что-то не в порядке с арифметикой?
— Не совсем так, сэр. — Руби подняла свой листок вверх и оглядела присутствовавших. — У меня неприятная для всех нас новость: убийств было четыре.
— Как это, четыре? Что ты имеешь в виду? — загудели голоса.
Только сидевший напротив нее Эйнсли сохранял спокойствие и попросил:
— Расскажи, что тебе стало известно, Руби.
Она с благодарностью посмотрела на него и заговорила, вновь обращаясь к Ньюболду:
— Помните, пару дней назад, сэр, вы распорядились разобраться с накопившимися документами?
При упоминании об этом по комнате пробежал нервный смех.
— Конечно, помню, — ответил Ньюболд. — И что ты в этих бумагах раскопала?
— Вот это я обнаружила только нынче утром. Ориентировка из Клиэруотера.
— Читай.
Голос Руби зазвенел в наступившей полной тишине:
— “Ко всем полицейским подразделениям штата! В нашем городе двенадцатого марта сего года совершено убийство пожилой супружеской пары. Исключительная жестокость. Жертвы связаны, кляпы во рту. Побои в области головы и торса, множественные ножевые ранения. Тела частично расчленены. Похищены наличные деньги, сумма не установлена. Отпечатки пальцев преступника и другие улики отсутствуют. На месте убийства преступником или преступниками оставлены принесенные извне необычные предметы. Всю информацию об аналогичных преступлениях просьба оперативно сообщить детективу Н. Эбреу, отдел по расследованию убийств полицейского управления Клиэруотера”.
Все ошеломленно молчали. Потом Янес попросил:
— Повторите-ка мне дату.
— Убийства были совершены двенадцатого марта, сэр, — сказала Боуи, снова заглядывая в бумажку. — А наша входящая от пятнадцатого марта. Здесь есть штамп.
Раздался коллективный стон.
— Боже правый! — воскликнул первым Хэнк Брюмастер. — Пять месяцев назад!
Они все знали, что такое могло случиться. Не должно было, но случалось. Нередко важные бумаги подолгу лежали непрочитанными, но такого еще не было никогда!
Нередко раньше полиции сходные черты в преступлениях, совершенных в разных концах штата, улавливали газетчики и сообщали о них, чем серьезно помогали детективам. В этот раз проморгали все — слишком велика была волна преступности, захлестнувшей Флориду.
Ньюболд спрятал лицо в ладонях, огорченный сверх всякой меры. Именно с лейтенанта строже всего спросят за безответственный недосмотр, из-за которого предельно важная информация из Клиэруотера осталась без внимания.
— Время дорого, — жестко сказал затем Янес. — Продолжайте совещание, лейтенант.
Было ясно, что настоящий разговор между ними состоится позже, но в тот же день.
— У меня еще не все, сэр, — сказала Руби Боуи.
— Говори, — кивнул ей Ньюболд.
— Перед самым началом совещания я дозвонилась в Клиэруотер детективу Эбргу. Сообщила, что у нас есть сходные дела. Он сказал, что вместе со своим сержантом они завтра же прилетят к нам и сверят подробности.
— Хорошо, — одобрил Ньюболд, к которому вернулось присутствие духа. — Узнайте, когда прибывает их рейс, и вышлите за ними машину в аэропорт.
— Позвольте задать Руби вопрос, лейтенант, — сказал Эйнсли.
— Задавайте.
Эйнсли посмотрел на Руби через стол.
— Эбреу сказал тебе что-нибудь о посторонних предметах, найденных у них на месте преступления?
— Да. Я специально спросила, что это было. Старый, помятый горн и кусок картона. — Она сверилась с записями. — Да, кусок картона, вырезанный в форме полумесяца и покрашенный в красный цвет.
Эйнсли хмурил лоб, стараясь сосредоточиться, напрягал память, припоминая вазочку из коттеджа в Сосновых террасах. Ни к кому в особенности не обращаясь, он затем спросил:
— А что, посторонние предметы были найдены везде? Я помню только четырех дохлых кошек в номере Фростов…
Эйнсли повернулся к Бернарду Квинну.
— Было что-нибудь на месте убийства Хенненфельдов?
— Похоже, что нет, — покачал головой Берни и переадресовал вопрос Монтесу. — Я правильно говорю, Бенито?
Чувствуя себя чужаком, Бенито Монтес не проронил до сих пор ни слова, но на прямой вопрос Квинна поспешно ответил:
— Нет, мы не нашли там ничего, что преступник мог бы принести с собой. Был только электрообогреватель, но он принадлежал Хенненфельдам. Я сам проверял.
— Что за обогреватель? — быстро спросил Эйнсли.
— Обычный домашний рефлектор, сержант. Из него выдернули спираль, обмотали ею ноги мистера Хенненфельда, а потом включили в розетку. Когда мы обнаружили трупы, ноги у него были все черные как уголь.
— Почему же ты мне ничего об этом не сказал? — с упреком бросил Эйнсли Квинну.
— Забыл, должно быть, — пробормотал тот растерянно.
Эйнсли, похоже, устроило это объяснение.
— Могу я продолжать, лейтенант? — обратился он к Ньюболду.
— Продолжай, Малколм.
— Руби, — сказал Эйнсли, — мы можем составить список предметов, найденных во всех четырех случаях?
— Конечно. На компьютере?
— Да, да, на компьютере, — нетерпеливо вмешался Ньюболд.
Руби послушно пересела за отдельно стоявший столик с компьютерным терминалом. В отделе ее прозвали “компьютерным магом”, и коллеги из других следственных групп частенько просили ее о помощи, запутавшись в мудреных программах. Пока остальные ждали, она проворно пробежала пальцами по клавиатуре и вскоре доложила:
— Я готова, сержант, диктуйте. Сверяясь с лежавшими перед ним записями, Эйнсли начал:
— Семнадцатое января. Кокосовый оазис. Гомер и Бланш Фрост. Четыре дохлые кошки.
Пальцы Руби забегали по клавишам. Когда они замерли, Эйнсли продолжал:
— Двенадцатое марта, Клиэруотер…
— Минутку! — послышался вдруг голос Берни Квинна. — Были ведь еще глаза мистера Фроста. Их выжгли с помощью какой-то горючей жидкости. Если уж мы говорим о ступнях Хенненфельда…
— Да, Руби, занеси в первую графу глаза мистера Фроста, — согласился Эйнсли и не без ехидцы сказал Квинну:
— Спасибо, Берни, теперь я запамятовал, с каждым случается, не так ли?
Они зафиксировали подробности дела в Клиэруотере с помятой трубой и картонным полумесяцем, добавили к списку Форт-Лодердейл с обогревателем и обугленными ступнями и перешли к убийству в коттедже номер восемнадцать в Сосновых террасах.
— Запиши: бронзовый сосуд, — начал Эйнсли и замолк.
Руби записала и спросила:
— В нем было что-нибудь?
— Было. Ссаки и говно, — брякнул со своего места Пабло Грин.
Руби обернулась ко всем и с невинным видом поинтересовалась:
— Мне так и записать или лучше будет “моча и фекалии”?
В ответ громыхнул смех. Кто-то сказал: “За это мы тебя и любим, Руби”. Даже Ньюболд, Янес и мрачный заместитель шефа полиции Майами разделили общее веселье. Для людей, повседневно видящих смерть, любой повод посмеяться всегда был желанен, как свежесть ливня в жару.
И именно в этот момент.., когда смех почти затих.., болезненной вспышкой озарения, в ослепительной ясности, Эйнсли увидел вдруг все.
Да, теперь он знал. Фрагменты головоломки легли на свои места. Все до последнего. Так бывало, когда смутная гипотеза, долго и бесплодно истощавшая его мозг, внезапно приобретала смысл и четкий абрис. Волнение распирало его.
— Мне нужна Библия, — сказал он. Остальные уставились в него непонимающими взглядами.
— Я сказал, Библия! — повторил Эйнсли громче, командными нотками. — Мне нужна Библия!
Ньюболд посмотрел на Квинна, сидевшего ближе всех к двери.
— У меня в столе есть Библия, — сказал он. — Второй ящик снизу, с правой стороны.
Квинн поспешно отправился в кабинет лейтенанта. Вообще говоря, в том, что в отделе сразу нашелся экземпляр Библии, не было ничего удивительного. Среди подозреваемых попадались типы, просившие принести им Священное писание, некоторые в искреннем порыве, а иные — в расчете, что напускная набожность поможет скостить срок в суде. И расчеты эти строились не на пустом месте. Бывали случаи, когда преступники, главным образом из тех, что пообразованнее, уходили от сурового наказания, разыграв “религиозное обращение”, строя из себя “заново родившихся”. Сыщики всегда относились к таким просьбам скептически, но на стадии расследования не считали себя вправе отказывать. К тому же случалось, что обращение к Библии действительно приводило к раскаянию и признанию убийцы.
