Тарас Бурмистров - Курортный Детектив
— Да, немного лишней ясности бы не помешало, — сказал Лунин, подавив зевок. — Пора и мне ложиться спать. Надеюсь, ты доберешься домой без приключений.
— У меня есть странное ощущение, что вся эта история связана только с тобой. Хотя может быть, я ошибаюсь. Ну пока, и держи порох в пистолете сухим. Со мной будет все нормально, да и тут недалеко.
Когда дверь за ним закрылась, Лунин посидел еще немного в одиночестве, после чего расправил ковер, оттерев на скорую руку пятна. Комната приняла почти такой же вид, как и была до этого. Хорошо бы все это наутро оказалось дурным сном, подумал он, запирая входную дверь на замок.
18
Первое, что ему вспомнилось по пробуждении — это была смерть Славика. Остроты утраты еще не было, потому что он не мог в это поверить. Все смерти тут казались какими-то опереточными, но эта была реальной, потому что человека он близко знал. И все же это казалось нереальностью.
Лунин выбрался из-под одеяла и поежился от холода: центральное отопление в доме, кажется, было отключено. За окном в небе висели серые слоистые тучи, с них срывался небольшой снежок.
Дрожа на сквозняке, он захлопнул форточку, быстро оделся и начал наскоро забрасывать дрова в камин. Через несколько минут там уже жарко пылал огонь. В домике становилось теплее.
Отпив первый глоток горячего кофе, Лунин почувствовал, что совсем согрелся. Загадочная и какая-то неуместная смерть Шмелева не шла у него из головы. Что-то во всем это было не так.
Со Славиком они когда-то учились вместе, и потом поддерживали дружеские отношения. Более близких друзей у Лунина было немного. Виделись они нечасто, но какая-то постоянная нить общения между ними никогда не прерывалась, и все время чувствовалась.
Характер у Славика был своеобразный, вчерашняя шутка с ковром вполне бы ему соответствовала. Лунин и сам не знал, почему ему так нравится с ним общаться: особой увлеченности искусством, как у Муратова, у него не было, большой близости интересов с Луниным тоже. И вместе с тем их дружба была очень крепкой. Привыкнуть к мысли, что теперь об этом надо было говорить только в прошедшем времени, было очень трудно.
Почему Чечетов против любого его вмешательства в это дело? Это была очередная загадка. Казалось бы, все только и призывали его тут что-нибудь расследовать, найти какие-то нити, собрать сведения, сделать выводы.
И вот, когда происходит что-то очень близкое к этой теме, да еще с хорошо знакомым ему человеком — его оттесняют в сторону. В который раз у Лунина появилось ощущение, что он связан со всей этой драмой, которая здесь развертывалась, как-то сложилась — не так, как ему представлялось. Но надо было хорошо подумать еще, чтобы понять хотя бы, с какого конца можно было за это ухватиться.
Официальный статус детектива помогал ему на удивление мало. Лунин почти и не воспользовался ни одной из тех новых возможностей, которые у него появились. Он плыл по течению, все время сталкиваясь с какими-то новыми вызовами, то мистическими, то философскими, то поэтическими, и не мог отделить свое воображение от реальности.
В первый раз он поймал себя на ощущении, что дело, возможно, существенно проще, чем он думает, и он не может подобрать ключ к этой двери только потому, что все чрезмерно усложняет. Но с другой стороны, и более практические умы, как у Чечетова, проникнуть в разгадку здесь пока не смогли. Убийца вел игру, инициатива постоянно была за ним, а им оставалось только натыкаться на очередной скелет, выпадающий из очередного шкафа, и затем размышлять над ним и строить догадки. Может, и в самом деле стоило, как предлагал сначала Юраев, как-то спровоцировать убийцу на новый шаг и дальше схватить его за руку. Но это тоже надо было делать с умом, а ничего умного по этому поводу в голову не приходило.
Покончив с завтраком, Лунин мужественно подавил в себе желание сесть за клавесин и провести утро в музицировании. Пора было идти на работу, хотя что там делать — он не представлял. У него было сильное желание узнать что-то из первых рук о смерти Славика, но этот путь был закрыт. Правда, Чечетову было виднее: вполне возможно, что он просто искал под фонарем. Скорее всего, к серийным убийствам эта смерть действительно не имела никакого отношения.
Вопрос, брать ли с собой оружие, был глубоко философским вопросом. Лунин хорошо знал, что вряд ли он сможет пустить его в ход, разве что враг будет приближаться с открытым забралом и явно выраженными угрожающими намерениями. Но здесь даже непонятно было, кто друг, а кто враг, доверять до конца никому было нельзя. И уж во всяком случае, враждебные намерения, даже если у кого и были, не выражались прямо: все мутили воду, скрытничали, выдавали одно за другое и втирались в доверие. Это проявлялось не толькатѾ по отношению к Лунину, так устроен был весь этот мирок. Пистолет в этой игре был почти бесполезен, но подумав, Лунин решил все же его взять, заранее предвидя, каким идиотом он будет себя чувствовать, таскаясь с оружием по городу.
Положив пистолет в портфель, рядом с заветной папкой, битком набитой вопросами, а не ответами, Лунин вышел на улицу. Холодный ветер сразу его взбодрил, мысли стали четкими и ясными.
Было сумрачно и как-то тяжело, и в небе и в воздухе. Лунин опять остро почувствовал свое отчуждение от всех и одиночество в этом городе, полном людьми — хотя возможно, это было не более чем просто настроением, вызванным револьвером в портфеле. Не было ничего более одинокого в этом мире, чем человек с пистолетом, даже если он не собирался им пользоваться.
— Ложись! — раздался дикий крик откуда-то сбоку. — Пристрелю как собаку!
Лунин отпрянул на полшага назад, но следовать призыву не стал, тем более что он явно был обращен не к нему. На улице разворачивалось что-то диковинное. Неподалеку прозвучал звон разбитого стекла, грохнул выстрел, затем еще. Раздался сдавленный крик, потом кто-то другой заголосил что-то неразборчивое.
— Он побежал туда, во двор! — зазвучали еще чьи-то голоса. — Скорей, мы еще успеем его догнать!
— Не уйдет, падаль! — крикнул кто-то еще, с добавлением самых грязных ругательств, какие только слышал когда-либо Лунин. Отовсюду выбегали люди, вид у них был возбужденный и решительный. Многие держали в руках винтовки.
Лунин подумал, что куда бы он ни вляпался, оставаться тут и принимать участие в чужой игре, неизвестно куда ведшей, было глупо. Проще всего было залечь в кусты, благо они были рядом, а то и вовсе отползти потихоньку обратно в свой дом — но это было несовместимо с достоинством официального следователя империи. Поэтому он просто отступил к ближайшей живой изгороди, скрывшись за ней и наблюдая сквозь густые ветки за тем, что происходило на улице.
А там разворачивался настоящий бой. Лунин подумпеал, что это прекрасно бы выглядело в какой-нибудь книге, с глубоким романтическим замыслом и немножко с философией. Гул стоял невообразимый, и он не сразу понял, что это подлетели вертолеты, поначалу невидные в низко стоящих тучах. Когда один из них сел на тротуар совсем близко, Лунин понял по надписям на фюзеляже, что это полицейские машины.
Из них выскочили бравые ребята в форме и тоже начали палить во все стороны, после чего странным образом последовало затишье. Тишину нарушало лишь несколько стонов, слышных из разных углов. Если не считать вертолетов, театр военных действий казался опустевшим. Через несколько минут улетели и они.
Лунин осторожно выбрался из кустов и осмотрел окрестности. На улице было совсем пусто. Если кто-то был ранен, то видимо, не до такой степени, чтобы не иметь возможности унести ноги. Кажется, тут становилось все горячее.
Он чувствовал настоятельную потребность получить какое-то объяснение, и чуть подумав, решил что визит к Кириллову будет для этого как раз кстати. Порывшись у себя в портфеле, он нашел карточку с его адресом. Кириллов работал неподалеку от имперского дворца, буквально через дорогу от него.
Сделав небольшой крюк, чтобы обогнуть здание со своим собственным кабинетом и избежать неожиданных встреч, Лунин вышел к большому дому, окна которого по зимнему времени светились и днем. Никакого контроля на входе не было и здесь. После утреннего боя Лунин ожидал увидеть по крайней мере автоматчиков на входе, но видимо, это событие никого особенно не взволновало.
Найдя кабинет, указанный в карточке, он постучал и вошел. Максим сидел за столом с самым серьезным видом и сосредоточенно копался в бумагах в ящике, по виду похожему на картотеку.
— О, привет, Мишель! — воскликнул он, увидев Лунина. — Не ожидал тебя увидеть. Какими судьбами?
— Привет, привет, — ответил Лунин. — Так, просто соскучился по интеллектуальному общению.
— Это как раз ко мне, — сказал Кириллов, почему-то чуть не сияя. — Садись, сейчас секретарша принесет кофе.
