Кристофер Мур - Вампиры. A Love Story

Поначалу Томми хотел дотащить бронзовую фигуру до Эмбаркадеро и скинуть в воду у паромного причала. Если там кто-нибудь торчит, статую можно опереть о поручни и прикинуться парочкой геев, а потом улучить момент и сбросить в море.

Какой я хитрый, радуется Томми. Кто бы мог подумать, что скобарь из Индианы догадается притвориться геем? Когда же такое бывало? Томми лично знал одного парня из средней школы, который отправился в Чикаго посмотреть мюзикл «Аренда», и только его и видели. Не иначе, тамошние гомосеки к рукам прибрали. Не благотворительность же его затянула.

На Эмбаркадеро Томми поборол искушение сбросить бронзу в воду прямо здесь и, как и было запланировано, дотащил-таки статую до конца Маркет-стрит, где в украшенном скульптурами парке у здания переправы на обозрение публики выставлены древние трамваи, вагончики фуникулера и маленькие паромы. Здесь, вдали от городского шума, ночь, казалось, вся раскрылась его обостренным вампирским чувствам, предстала в новом свете. Томми ставит статую у фонтана и осматривается. Вокруг никого. То, что надо.

И тут звонит будильник. Томми в ужасе смотрит на часы. Рассвет через десять минут. Ночь и не думала раскрываться перед ним, она уготовила ему ловушку. У него всего десять минут, а до мансарды - двенадцать кварталов.

Джоди быстро шагает по переулку, ведущему к их новой квартире. До восхода солнца еще двадцать минут, но небо уже светлеет. Времени очень мало. Томми наверняка уже волнуется. Надо было взять с собой мобильник и не оставлять балбеса наедине с новой услужающей.

Уильяма она в конце концов обнаружила - валялся у входа в какой-то дом в китайском квартале. Чет спал у него на груди. Если уж Уильям у них в качестве источника пропитания, не стоит давать ему денег. А то он будет таскаться за выпивкой по всему городу, и ищи его потом. Может, помыть его в душе на старой квартире? Все равно они с Томми туда уже не вернутся.

В окнах новой квартиры свет. Чудесно - значит, Томми дома. Ключ-то она забыла. Джоди уже выходит из-за деревьев на открытое пространство, как ветер доносит до нее запах сигар и мужские голоса.

Джоди осторожно выглядывает из-за угла.

Напротив входа в их старую квартиру припаркован коричневый «форд-седан». В машине двое мужчин средних лет. Это Кавуто и Ривера из отдела убийств, с которыми она заключила договор в ту ночь, когда яхта Илии пошла прахом. Вовремя же они переехали. Хотя, может, и нет. На новую квартиру-то ей никак не попасть. Полицейские совсем рядом, и улицу надо переходить. Да и все равно дверь на замке.

Когда звонит будильник, Джоди подпрыгивает на метр от земли.

Зверье слегка протрезвело только к концу своей второй ночной смены. Леш, обхватив голову руками, сидит на широченном заднем сиденье лимузина, составленного из «хаммеров», и пытается убедить себя, что это отчаяние и отвращение к самому себе породило похмелье, а не сама жизнь. Хор-р-рошая клизма получилась.

Надо же, просадили больше полумиллиона долларов на синюю шлюху. Астрономическое число так и вертится у Леша в голове, и никуда от него не деться. Леш искоса смотрит на прочее Зверье, расположившееся по периметру лимузина. Каждый старательно отводит глаза. Сегодня ночью они разгрузили почти две фуры - должок за время отсутствия, - товар так и летал. Рассвет уже близко - и из трезвых голов не выходит мысль, что они, пожалуй, попали по-крупному.

Леш незаметно посматривает на Синь. Та сидит между Барри и Троем Ли. Синь обитает теперь в квартире Леша в Нортпойнте, выселив хозяина на кушетку к Трою Ли. И к семи сотням китайцев во главе с бабушкой. Когда Леш пытается заснуть днем, бабушка принимается сновать по квартире и, проходя мимо кушетки, всякий раз спрашивает: «Ну че, черномазый?» - растопыривает пальцы и требует дать ей пятерку.

Леш попытался ей объяснить, что невежливо обзывать афро-американца черномазым (такое право есть только у другого афро-американца).

Тут появился Трой Ли и объяснил:

- Она говорит только по-кантонски.

- Ничего подобного. Она все время пристает ко мне со своим «Ну че, черномазый?».

- А как же. Ко мне она тоже пристает. Ты ей пятерку-то дал?

- Хрен ей собачий, а не пятерку. Она меня обзывает «черномазым».

- Она не отвяжется, пока не дашь ей денег. Она по жизни такая.

- Что за херня, Трой!

- Это ее кушетка. И Леш, которого все достало, дал-таки старой карге пятерку.

Старушенция сразу переключилась на Троя Ли:

- Ну че, черномазый?

И добилась своего. Внук тоже дал ей денег.

- Ты же не негр! - возмутился Леш.

- Ты спи. Вечером у нас большая разгрузка. Полмиллиона долларов плакали. В квартире хозяйничает чужой человек. Лимузин стоит штуку баксов в день.

Леш смотрит в заднее стекло на переплетенные тени, отбрасываемые фонарями, и решается заговорить с Синью.

- Слышь, Синь. Лимузин нам на фиг не нужен.

Все пялятся на нее. С момента окончания разгрузки с Синью никто не заговаривал. Зверье принесло ей кофе и сок, но никто не проронил ни словечка.

- Сделай, о чем я просила, - сухо произносит Синь.

В ее голосе ни злобы, ни просьбы. Мол, мне полагается, так будь любезен.

- Ладно, - соглашается Леш. И, повернувшись к шоферу:

- Полный вперед. К дому, где мы были вчера вечером.

Через окошко в перегородке Леш проскальзывает на сиденье рядом с водителем. Из салона с тонированными стеклами ни хрена не видно.

Не успевают они проехать и трех кварталов, как он замечает бегущего человека. Сломя голову мчится - как на пожар.

- Эй, давай-ка поближе. Водитель кивает.

- Мужики, а это не Флад?

- Он самый, - подтверждает лысый Барри.

Леш опускает стекло:

- Прокатишься с нами?

Томми на бегу согласно кивает, словно болванчик.

Барри открывает заднюю дверь, и машина даже не успевает остановиться, как Дрю и Хуставо подхватывают тело Томми.

- Мужики, как я рад, что вы проезжали мимо, - задыхается Томми.

- Через минуту я…

Из- за холмов показывается солнце. Томми застывает в руках у приятелей.

Пятнадцать

Инспектор Альфонс Ривера смотрит на девчонку в декадентском клоунском наряде (чулки в черно-белую полоску, зеленые кроссовки), выходящую из квартиры Джоди Страуд. Девчонка делает несколько шагов по улице, потом поворачивается и решительно направляется к их коричневому неприметному седану.

- Засыпались, - ворчит Ник Кавуто, напарник Риверы, широкоплечий медведь, словно явившийся прямиком со страниц романов Дэшила Хэммета. Тогда, во времена сухого закона, речь у полицейских была грубая и отрывистая, а решающим аргументом в спорах выступал кулак или налитая свинцом дубинка.

- Ни хрена. Она просто осматривается. Стоит на улице машина, а в ней - два мужика. Необычно, блин.

Если Кавуто походит на медведя, то Ривера больше смахивает на ворона - тощий жгучий брюнет с резкими чертами лица и сединой на висках. С недавнего времени Ривера стал носить дорогие итальянские костюмы из шелка или льна. На напарнике стандартнейшие пиджак со штанами из «Товаров для мужчин», мятые-перемятые. Ривера часто задает себе вопрос, неужто Ник Кавуто и впрямь единственный голубой на свете, у которого напрочь отсутствует вкус и элементарное чувство стиля?

Тонконожка с подведенными, как у енота (или Зорро), глазами топает к ним через улицу.

- Подними стекло, - шипит Кавуто.

- Подними, блин, поганое стекло. Притворись, что ты ее не видишь.

- От кого мне хорониться? - недоумевает Ривера.

- От соплюхи?

- Так точно. Ее не стукнешь.

- Господи, Ник. Просто строит из себя девица, вот и все. Что с тобой?

Кавуто и вправду не по себе (впрочем, как и Ривере) с того самого момента, как они заступили на пост. Хрен по имени Клинт из универсама «Марина» оставил на автоответчике Риверы сообщение, что Джоди Страуд, рыжеволосая вампирша, и не подумала убраться из города, как обещала, и что ее приятель Томми Флад теперь тоже вампир. Такой поворот событий не очень-то устраивает обоих копов - в свое время каждый из них получил свою долю от продажи вампирской коллекции, за что упыри были отпущены с миром. Да у полицейских, собственно, и выбора-то не было. Идти докладывать, что серийный убийца, по которому они работали, оказался древним вампиром, а выследила его кодла раздолбаев из магазина, а не профессиональные детективы? К тому же Зверье разнесло яхту в щепки, вампиры стушевались, все отлично, дело можно закрывать. Сыщики уже собирались удалиться на раннюю пенсию и открыть магазин редких книг. Ривере еще хотелось научиться играть в гольф. Теперь же все мечты могли накрыться. Двадцать лет беспорочной службы в полиции (они даже бесплатным проездным никогда пользовались), а тут какая-то паршивая сотня тысяч за то, что отпустил вампира, и все псу под хвост. Ривера, католик по рождению, уже готов поверить в карму.