Дмитрий Новоселов - Нарушители правил
– Ясно.
– Он, между прочим, когда я спускался, сделал какую-то запись у себя в журнале.
Полупан тоже сделал какую-то запись.
– Я надеюсь, вы не против, – обратился он ко мне, – если мы проведем небольшой следственный эксперимент? Пригласим сюда охранника и попросим его, вас опознать.
– А разве при следственном эксперименте не должен присутствовать мой адвокат?
Полупан достал еще одну сигарету и прикурил. Гробил он себя нещадно.
– Адвокатов обычно требуют преступники. Вы ведь ни в чем не виноваты?
– Нет.
– Тогда зачем вам адвокат? Придет охранник, скажет: «Да, он выходил». Вот и все. Вы ведь выходили? И возвращались?
– Да.
– Значит, вам адвокат не нужен.
Логично. Я согласился на следственный эксперимент.
– Хорошо, а то он человек пожилой и уже давным-давно сидит в коридоре.
Полупан вышел за дверь, увлекая за собой змейку белого дыма.
Через пять минут он вернулся с тремя мужчинами и женской оправой в руке. Один из вновь прибывших был помят, пьян, носил на носу очки с перетянутыми изолентой душками, двое остальных вид имели приличный.
– Придется третьим сесть тебе, – обратился майор к Ситдикову. – Народу никого.
Он поставил в ряд три стула. Посредине посадил меня, справа пьяного мужика, а слева Ситдикова, нацепив ему на лоб женские очки. Ситдиков щурился, мужик икал, а я чесал разбитые колени. Ни дать ни взять тройка придурков. И самый главный в ней я со своими нелепыми шортами.
Когда оставшиеся неохваченными двое парней узнали, что им придется стать понятыми, они попробовали сопротивляться.
– У нас украли бак из нержавейки, – заявили они. – Мы из-за этого сюда пришли, а не понятыми участвовать. Потом по судам затаскают.
Правда, возражали они слабо, а тому, который постарше было даже интересно присутствовать. Полупан сломил их сопротивление, напомнив о гражданском долге. Минут десять он что-то писал на больших бланках, потом вышел в коридор и приволок с собой того самого охранника.
– Вам знаком кто-нибудь из этих людей? – спросил майор.
Дед достал из кармана футляр с очками, нацепил их на нос и приблизился к нам почти вплотную. Он отнесся к порученному делу со всей ответственностью, разглядывал нас очень тщательно, похоже, даже нюхал.
– Да, знаком, – наконец, выдавил он.
– Кого из этих людей, и при каких обстоятельствах вы видели?
Дед еще раз напрягся, потом неожиданно указал на Ситдикова и сказал:
– Вот его, кажись.
Ситдиков даже вздрогнул. Полупан с досадой обхватил голову руками.
– Ну и когда вы его видели?
– Вчера, кажись.
– Он заходил к вам в здание?
– Кажись.
– Спасибо, можете идти, – разочаровано вздохнул милиционер. – И вы тоже, – обратился он к двум парням. – А тебя я сам отведу, – остановил он пьяного, попытавшегося тоже скрыться под шумок.
Когда все вышли, Ситдиков возмутился:
– Так и за решеткой не долго оказаться.
– Во-во, – многозначительно поддакнул я.
– Дед совсем в маразме, – поведал прокурор мне как другу.
– Я, когда вернулся, полчаса объяснял ему, что только что выходил. Вы его записи смотрели?
– Там пусто. Он просто делал вид, что пишет.
– Преступники явно знали, какая ненадежная в том заведении охрана.
Вернулся Полупан. Чтобы как-то сгладить неловкость после неудачного следственного эксперимента, он предложил нам выпить по стакану кофе. При появлении майора Ситдиков отбросил всякую фамильярность по отношению ко мне и снова придал лицу суровое выражение.
Для того чтобы достать и открыть банку кофе Полупан совершил пять движений. Нагнулся и выдвинул нижний ящик стола, достал банку, разогнулся, поднес банку к лицу и подцепил крышку ножом.
– Опять полупустая, – сердито пробормотал он. – Кто-то постоянно тырит у меня кофе! Не знаю что делать.
– Напиши заявление в милицию, – сострил Ситдиков и сам же рассмеялся над своей шуткой.
– Поставьте мышеловку, – посоветовал я. Плупан с интересом посмотрел на меня:
– Так ее же будет видно.
– Ничего подобного. Тот, кто берет ваш кофе, не смотрит в стол, он просто протягивает туда руку. Повторите свои движения, и вы поймете, что все делаете на ощупь. Так же и расхититель, тем более что, как вы говорите, это случается не первый раз.
Полупан опять нагнулся и повторил свои действия.
– А ведь ты не такой дурак, каким хочешь казаться, – задумчиво пробормотал он. – Мышеловка – это умно. И больно, и не покалечишь.
– Я не прикидываюсь.
– Может, ты еще подскажешь нам, как вести расследование? – вмешался в разговор Ситдиков.
– Куда уж мне! Но, на вашем месте я бы проверил видеокамеры. Их там целых две болтается над главным входом. Не зря же они там висят. Наверное, что-то где-то записывается.
Эти двое переглянулись.
– Я не знал, что там камеры, – первым выпалил Ситдиков.
– А я там вообще не был, – заявил Полупан.
Закипел и выключился электрочайник. В комнате стало еще жарче, прибавилось пара.
– Я сгоняю, – вызвался Ситдиков.
Полупан пожал плечами, он уже насыпал кофе в кружки.
Неожиданно я потерял интерес ко всему происходящему и захотел спать. Бравый милиционер с плаката, призывающий доверить свое жилище вневедомственной охране, не щурился в улыбке, а засыпал. Большой синий зрачок на блюдце, такие обычно вешают от сглаза, слегка прикрылся. Шум города за форточкой стих. Спать. Стоя, сидя, с открытыми глазами. Как угодно! Дрыхнуть, храпеть и ни о чем не думать. Все ерунда!
Кто-то что-то говорил в рупор прямо в левое ухо.
– Эй! Эй!
– А.
– Я спрашиваю, тебе с сахаром?
– У меня наручники.
– Сейчас сниму.
– Тогда с сахаром.
Полупан подсунул мне под нос кружку с кофе и снял наручники.
– Еще по делу Прудникова, я читал на тебя ориентировку. Все хочу спросить… Кстати, зачем ты пытался отравить Прудникова?
– Я не пытался.
– Ладно, – легко согласился Полупан. – Так вот, хочу спросить: Почему у тебя одна фамилия, у жены другая, а у сына третья? Абсурд какой-то, как ты говоришь.
– У жены фамилия девичья, у сына фамилия биологического отца, а у меня – своя.
– Она тебе что изменяла? – почему-то с надеждой спросил он. – Сын то родился далеко после свадьбы.
– Нет. Когда я на ней женился, она уже была беременна.
– А ты не знал?
– Почему? Знал.
– А чего же свою фамилию не дал?
– Разве дело в фамилии?
– Получается, что для первого мужа фамилия имеет значение, а для тебя – нет.
– Я у нее первый муж.
Полупан задумался. Он поднял глаза к потолку и стал шевелить губами.
– Тогда вообще абсурд, – видимо ему понравилось это слово. – А кто так решил?
– Жена и теща.
– Так тебя, брат, охомутали, – обрадовался майор. – Женили, чтобы спасти репутацию.
– Если бы хотели что-то скрыть, то ребенку дали бы мою фамилию.
– Тоже верно, – он поковырялся в ухе. – Абсурд.
Когда я уже почти опустошил свою кружку, Полупан спохватившись, вытащил откуда-то из недр стола полиэтиленовый пакет с раскрошившимися печеньями. Несмотря на затхлость и не аппетитность я стал их с удовольствием поглощать.
Такая демократичность при допросе меня сильно расслабила.
– Ты ведь тут учился? – как бы, между прочим, продолжил беседу милиционер.
– Да. Восемнадцать лет назад.
– А не с Тихоновым и Чебоксаровым случайно?
– Нет, я их не знал.
– Ты учти, я ведь все равно узнаю. Так ведь не бывает, чтобы ты везде фигурировал, и ни в чем не был замешан. Я не верю в случайности.
– Я тоже. Даже математически такая случайность маловероятна.
– Вот видишь. Так что лучше тебе все рассказать.
– Я все рассказал.
– Ты когда закончил?
– В восемьдесят восьмом.
– В общаге жил?
– Да. Университетской.
– Это не та, что рядом с Политехом?
– Нет, на Пушкина.
– Я ведь связь-то с Чебоксаровым найду. Иногда люди на дискотеке повздорят, а потом всю жизнь помнят.
– Я его не знал. Сегодня увидел первый раз.
– Вчера.
– Вчера.
– А вот этот долг, о котором ты говорил, не могли ли твои хозяева послать киллера.
– Абсурд.
– Ясно.
– Зачем им посылать и киллера и меня одновременно?
– А может, ты и есть киллер?
– Что похож?
– Я в своей жизни всего насмотрелся. Самые жестокие садисты насильники и убийцы именно так и выглядели. Безобидно и наивно, – он нахмурился и посмотрел на меня с неприязнью, видимо что-то вспомнил.
– Я не садист.
– Хорошо. А во время учебы с Прудниковым тебя судьба не сталкивала?
– Нет.
– А с Тихоновым?
– Нет.
– По приезде в наш город ты с Тихоновым не встречался?
– Нет.
– После тебя Тихонов – подозреваемый номер один. Так что советую говорить правду. Если выяснится, что вы виделись, не сносить тебе головы.
