Дмитрий Тростников - Прямой эфир

— Настя, Игорь, — предупредил он, используя последние секунды. — Я первую подводку по-другому скажу. Не то совсем насочинял. Попробую просто сказать, что думаю.

Он заметил, как ребята кивнули. Марк Даянов, кажется, тоже что-то им указывал со своего места, но тут кадры, как трое ведущих маршируют по темному коридору, кончились. На всех экранах Андреев увидел себя, стоящим на ярко освещенной лестнице, и выпалил, стараясь не «тормозить»:

— Добрый вечер! Телеканал «Орион-ТВ» в прямом эфире! А это значит, вы все увидите, как есть. И то, что у нас получится, и если вдруг что-то пойдет не так — вы увидите все! Никто в нашем городе еще такого не делал. Программа настолько новая, что у нее нет пока даже названия! Мы ждем, что его подскажут зрители. А в студии для вас работают Анастасия Миронова, Игорь Ковальчук…

— И Станислав Андреев, — вовремя подхватила Настя, как они и договаривались.

— …А за нами весь телеканал «Орион»: режиссеры, операторы, осветители, которых вы не увидите, но которые здесь, рядом, и которые тоже стараются, чтобы вам было интересно. Подарите нам этот свой воскресный вечер, проведите его с каналом «Орион». И пожелайте нам удачи!

Дальше по плану полагались анонсы сюжетов. И они начались вовремя, как и запланировано, хотя последние слова приветствия оказались не такими, как в сценарии.

Программа началась.

Шла пятнадцатая минута прямого эфира. Эксперт — завкафедрой архитектуры Строительной академии Вадим Германович Сушинский, на которого были направлены студийные камеры, казалось, озадачен вопросом молоденькой телеведущей. На большом плазменном экране стоп-кадром застыл особняк сына губернатора, наполовину скрытый высоким бетонным забором. Аудитория замерла в ожидании.

— Так сколько может стоить такой особняк? Как вы думаете? — повторила вопрос настырная ведущая.

Все уже знали, кому принадлежит этот домик. Потому что сначала был показан сюжет про тайную съемку, закончившуюся конфликтом с бдительной охраной. А еще в сюжете «синхроны» женщин, возмущающихся стройкой в парковой зоне, и вызывающим богатством будущего особняка, шли вперемешку с прямыми высказываниями губернатора из видеоархива, где Захаров, раз за разом настойчиво повторял, что виллы на Лазурном берегу не строил. А завершался сюжет рассказом, как Захарову-младшему, на выборах прочат выгодное место в списках партии власти. А значит, в придачу к особняку молодой человек скоро получит и депутатский мандат, вместе с парламентской неприкосновенностью.

— Точнее, тогда у него будет узаконенная неприкосновенность, а фактическая неприкосновенность у сына губернатора Захарова уже есть…

Это Стас уже сам сказал в камеру. И после этих слов в студии повисла пауза. Программа перешагнула опасную черту. Никто из присутствующих не смел представить, что всемогущего «деда» можно так вот «прикладывать», в прямом эфире на глазах многотысячной аудитории. А в том, что, «засветив» неблаговидные дела «семьи», прикладывают самого губернатора, никто не сомневался. Это шокировало. И гости студии еще не могли это переварить. Хотя уже понимали, что невольно участвуют в каком-то бунте.

И тут Настя добила вопросом, о том, сколько же это может стоить? Все замерли. Еще две минуты назад, сидя на своих местах, приглашенные эксперты чувствовали себя в безопасности, и только со стороны наблюдали, как журналисты телешоу забредали все глубже в интимное логово власти, и это даже приятно щекотало нервы. Но теперь, вдруг получалось, что и сами приглашенные эксперты могут остаться беззащитными перед микрофоном, когда все внимание уже на тебя. А промолчать оказывалось стыдно перед знакомыми справа и слева в студии!

Поэтому все взгляды сейчас устремились на профессора-архитектора, который замешкался с ответом. В академической среде Вадим Германович Сушинский всегда слыл бунтарем и оригиналом. Но сейчас профессор медлил с ответом. Запустив пальцы в кудрявую, с сильной проседью шевелюру, он шевелил губами, и за стеклами элегантных очков в тонкой оправе, заводил вверх зрачки глаз. А гости студии переживали эту, взятую им паузу, как, наверное, в Испании публика на корриде ждет взмаха алого плаща почему-то медлящего матадора.

— Трудно сказать, Настенька, — наконец прервал паузу профессор. — Но проект, явно разрабатывался не у нас, и стоимость только самого проекта, по самым скромным оценкам, не может быть ниже ста тысяч евро. Если прибавить сюда возведение здания, его отделку, работу на прилегающих территориях, и цену самой земли, это не может стоить меньше трех миллионов в твердой валюте. А скорее всего, стоит еще дороже.

Зал перевел дух, и скандал ринулся наружу. Ведущие передавали микрофон гостям, а потом подолгу не могли прервать говорящих. В студии закипела интеллигентная форма русского бунта. Когда все наперебой торопятся выказать доблесть и ум, в общей внезапной погоне за справедливостью. Как ни странно, людей подстегивал особый вид страха: не выглядеть робко на фоне других, когда тебя показывают на весь город. Поэтому в студии торопились открыто говорить то, что последнее время обсуждается снова на кухнях, между своими, и от греха подальше.

Досталось всем. Начав с сына губернатора, быстро перескочили на детей федеральных государственных деятелей эпохи прихода силовиков в российскую политику. В Москве наследники громких фамилий, часто фигурировали в прессе. Им достаются высокие посты в солидных банках. Сын влиятельного вице-премьера на «Мерседесе», якобы сбил насмерть пешехода? Но та история, едва мелькнув по краю информационного пространства, моментально исчезла.

Зато куда известнее оказалась история с сыном президента соседней страны, которую после развала Советского Союза мало кто научился считать отдельным государством. Российские СМИ долго и во всех подробностях разжевывали, как 18-летний отпрыск президента разъезжает на роскошном БМВ за 100 тысяч евро, неизвестно каким спонсором подаренном. И пользуется телефоном «Vertu», который отделывается золотом и платиной. Цифры зашкаливали, поэтому обсуждение в студии, начинало понемногу превращаться в нескончаемый поток упреков.

— Бессовестные! При советской власти тоже было много несправедливости, но вот такого откровенного, наглого воровства все-таки не было! — сверкая глазами, выкрикивала в микрофон немолодая женщина, директор областной библиотеки. Настя не могла убрать от нее микрофон на полуслове, а та никак не собиралась остановиться.

Стасу было необходимо перевести дискуссию в другое русло, чтобы программа не превратилась в суетливую и заурядную ругань, хоть чуть-чуть затронув саму природу власти.

Андреев подал сигнал режиссеру, и как только Валера навел на него свою камеру — Стас заговорил, не считаясь с тем, что перекрывает предыдущий затянувшийся монолог.

— Почему ни у кого не вызывает отторжение, например, династия врачей? Дети врачей массово поступают в медицинские институты. И никто не протестует. А вы думаете, власть не требует от политической элиты своих навыков и «семейных секретов», передаваемых из поколения в поколение? Династии возникают в любом обществе. Стало модно с уважением относиться, например, к старинным дворянским фамилиям. Давайте будем терпимее к нынешним наследникам власти! И тогда через поколение нами будут править образованные люди, впитавшие управленческий опыт не первого поколения и не стремящиеся, быстрее урвать свой кусок…

Положив микрофон, Стас понял, что в обычной жизни, наверное, втянул бы голову в плечи, такая на него сейчас обрушится волна гнева. Но, сидя на комментаторском месте, он чувствовал только бодрость, сознательно провоцируя аудиторию на взрыв негодования.

Первым до микрофона добрался профессор-диссидент.

— Общество никогда не будет свободным без свободных СМИ, — с грустью, не без надрыва произнес он. — Но как быть, если у нас даже сами журналисты настолько готовы гнуть спины перед начальством, что им чуть ли не наследственную монархию подавай? Вы что же, предлагаете выращивать наших будущих начальников в этаких инкубаторах роскоши и считаете, что там они наберутся мудрости?!..

Дальше снова спорили. Известный в городе востоковед неожиданно поддержал Стаса. Он привел в пример Индию, которой полувека правит наследственная династия Ганди. Сам Ганди, его дочь Индира Ганди, ее сын Раджив Ганди. Их всех избирали демократическим голосованием, но все равно получается династия. Наследник великого рода в качестве правителя людям больше импонирует, чем нахрапистый выскочка.

Время программы мчалось к завершению с катастрофической быстротой. В наушнике Стаса, голос Светки уже дважды напоминал, что первоначальный сценарий летит к чертям. И уже две музыкальные паузы не состоялись. Наконец, погрустневший голос смирившейся Светки сказал ему, что осталось десять минут и программу пора сворачивать, так или иначе. А Стас не в силах был остановить скандальную дискуссию.