Михаил Барановский - Форточка с видом на одиночество (сборник)

Когда на складе уже практически ничего не оставалось, я вспомнил о братьях наших меньших.

На прошлой неделе завершил работу X Московский международный ветеринарный конгресс.

…Метаболизм, или обменные процессы, у животных отличается от человеческих. Далеко не всегда «человеческое» лекарство способно адекватно воздействовать на патологию животных. К примеру, валерьянка обладает седативным эффектом для человека и абсолютно противоположным – для котов. Однако в случае с глюкоминами мы можем наблюдать сходное воздействие как на животных, так и на человеке. И хотя глюкомины не зарегистрированы как ветеринарный препарат, тем не менее их эффективность в лечении животных не оставляет и тени сомнений…

Совесть меня не долго мучила. Я уверен, что эти глюкомины были совершенно безвредны. Зато я дарил людям надежду. По скромной цене с учетом НДС.

Бывает, что манипулировать массовым сознанием проще, чем влиять на настроение одного человека. Но вот что еще хуже, так это то, что нет такого человека. Нет такого человека, на настроение которого мне хотелось бы влиять.

«РОМАН! РОМАН! РОМАН! РОМАН! РОМАН! РОМАН! РОМАН! РОМАН! РОМАН!» – писал я на бумажном листе.

Со мной приключилась тихая истерика.

Еще началась какая-то почесуха. Лоб зудел и багровел. Я испугался, что это псориаз, и пошел к дерматологу.

Дерматолог оказалась симпатичной женщиной. Встретив такую на улице, ни за что не подумаешь, что она дерматолог.

Врач сразу стала задавать мне вопросы, не имеющие ничего общего с тем, на что я хотел пожаловаться. Ее интересовало, чем я болел в детстве, есть ли на что-нибудь аллергия и т. п. Одним словом, составляла полный анамнез и готова была дойти до эпикриза. Вероятно, она хотела, чтобы я к ней привык, а привыкнув, с легкостью в душе сниму штаны и покажу свой твердый шанкр.

Всем своим видом она как бы говорила: ничего-ничего, что у вас триппер, сифилис и гонорея… С кем не бывает? Не волнуйтесь, дело житейское. Наконец, она дала мне возможность сообщить о том, что меня беспокоит.

Кажется, я ее разочаровал.

– Это не псориаз, – сказала она.

– Хорошо.

– Нервничаете?

– Нет. Нервы у меня, как кремень, – сам не знаю, что на меня нашло.

– Значит все в порядке с нервами?

– Абсолютно. Нервы, как канаты.

– Уверены?

– На все сто. Нервы хоть куда. Замечательные нервы.

– Не шалят?

– С чего бы им шалить? – Я почувствовал, что начинаю нервничать.

И злиться в первую очередь на себя. Я не стал джазовым музыкантом, не стал писателем, не стал счастливым мужем и отцом. Не стал тем, кем хотел быть. А кем я стал? Я стал неврастеником. Это надо признать.

Я согласился бы приобрести сифилис в нагрузку к триумфальной писательской или музыкантской карьере. Я согласился бы и на триппер, если бы он был неизбежной расплатой за любовь всей моей жизни. Вот только не знаю: за что расплачиваюсь своей почесухой?

С едва различимой надеждой я думаю: может, это авансовый платеж? Но что хорошего может достаться по такой смехотворной цене?

Мне позвонил мой олигарх и попросил зайти, сказав, что у него есть ко мне дело.

Я застал его несколько возбужденным, но не менее импозантным, чем обычно.

Одежду, между прочим, ему шьют в Англии. В Лондоне. На заказ. Все изнанки пиджаков, штанов и галстуков помечены его именем и фамилией, вышитыми латинскими буквами. Готическим шрифтом. Когда я впервые это увидел, вдруг совершенно некстати вспомнил подписанные моей мамой, чтобы не потерялись в детском саду, свои трусы: «Миша Конфеткин».

Когда бы я еще о них вспомнил?!

– Тут такое дело… – начал олигарх. – Саид меня сильно подвел.

Здесь надо кое-что пояснить. Одноклассник моего олигарха по средней школе города Кировобада Азербайджанской ССР, будучи в Москве год назад, обратился к нему с просьбой профинансировать один проект. Идея заключалась в том, чтобы производить кожу из рыбьих шкур.

Саид начал издалека. Он сообщил, что история выработки рыбьей кожи насчитывает несколько веков. Что этот материал широко использовался народами, населяющими Сибирь, Дальний Восток, Приамурье, Юго-Восточную Азию, Южную Европу и Северную Америку, которые вели активный лов акул, скатов, тунцов, зубатки, лососей в морях и прибрежных водах океана. Из кожи пойманной рыбы производили нарядную и повседневную одежду, обувь, строили жилища, лодки и плоты. Процесс обработки рыбьей кожи был примитивным и чрезвычайно трудоемким.

Вплотную приблизившись к нашим дням, нервно покашливая, Саид стал настаивать на актуальности проблем рационального использования рыбного сырья, напирая на экологическую безопасность.

Сильно краснея, он уверял, что обладает уникальной технологией производства кожи из промысловых, в том числе прудовых, рыб.

Саид сообщил, что выделанная кожа, лишившись привычной чешуи, не утрачивает своей структуры, узнаваема на ощупь и визуально идентифицируется, как «рыбная». Что кожи рыб, наряду с кожами рептилий и птиц, являются кожами класса «люкс» для производства модных изделий: обуви, одежды, мебели и галантереи.

А мой олигарх молчал как рыба и был погружен в себя, на глубину совместно прожитых с Саидом школьных лет. Он курил гаванскую сигару и наблюдал за тем, как дым проявляет солнечные лучи, а в них мелкие частицы пыли, плавающие по воздуху, как воспоминания.

Затем устремил взгляд единственного глаза на одноклассника и спросил:

– Сколько?

– Согласно бизнес-плану… – начал было Саид.

Но олигарх повторил вопрос:

– Сколько?

Бизнес-план предполагал финансирование, состоящее из четырех траншей в течение года. Одноклассник сообщил сумму первого транша.

– Сколько всего?

Саид подумал: «Будь что будет», вжался в кресло и назвал сумму.

Олигарх открыл сейф и принялся молча перекладывать тугие брикеты с иностранной валютой на стол.

И что вы думаете: через год Саид пришел в тот же кабинет с первыми образцами рыбьей кожи. Процесс пошел. Были установлены первые международные контакты.

Но тут Саид потерпел сокрушительную катастрофу. Случилось это в самолете, летевшем в Вену. Саид боялся лететь и выпил исключительно для храбрости. Выпив, он решил позвонить по мобильному телефону. Выпив, он захотел пообщаться. Это совершенно естественно. Но стюардесса активно противилась на непонятном ему языке.

Слушайте, есть ли в мире такое препятствие, которое не преодолеет настоящий кавказский мужчина, если он чего-то сильно захотел? Женщина, будь ты хоть трижды стюардессой, отойди в сторонку и помолчи!

В этот же день все мировые информационные агентства сообщили о вынужденной посадке в берлинском аэропорту пассажирского «Боинга» австрийских авиалиний, следовавшего по маршруту Москва – Вена.

Мой олигарх за свою неполную жизнь потратил много денег, но первый раз он вынужден был оплатить вынужденную посадку самолета, на котором даже не летел.

– Саид сильно меня подвел, – сказал олигарх. – Он теперь невыездной. Я хочу, чтобы ты занялся этой чешуей на международном рынке.

– Мне нравится эта идея, – сказал я. – Например, из рыбьих глаз можно делать ожерелья. А из пузырей – презервативы. Чешую пустить на бижутерию. Рыбий жир – детям.

– Я бы на твоем месте присмотрелся к антиглобалистам, – сказал мой олигарх серьезно. – Посмотри, во что они одеты! Надо бы их как-то организовать и пусть носят одежду из рыбьей кожи.

Я не стал возражать и в очередной раз поразился широте его взглядов.

Женщину надо искать в провинции. Я подумал, что было бы здорово познакомиться в Ростове с какой-нибудь молодой красивой девушкой.

Потому что все московские барышни смотрят на тебя сквозь калькулятор. Такой город. Такие барышни. По крайней мере, другие мне здесь не встречались. Даже мой олигарх жаловался, что ни с кем не может тут познакомиться:

– Они только и смотрят: на чем я приехал, во что одет, сколько у меня телохранителей… Противно, – говорил он.

– Как я тебя понимаю, – вздыхал я в ответ.

Господи, сколько в моей жизни было женщин, готовых ради меня на все! А в этом городе я не нашел ни одной, готовой ради меня хоть на что-нибудь!

Все-таки в провинции, может быть, по инерции, но все еще многое делается по любви. Так мне кажется.

Я подключился к Интернету. Нашел какой-то сайт знакомств. Ввел параметры. Возраст: от 20 до 30, вес: до 55, рост: до 168, город: Ростов-на-Дону, фото: обязательно. Нажал «Enter».

Лица. Одномерные изображения. Девушки, застывшие посреди времени и виртуального пространства. Они совсем не похожи на черно-белые фотографии тех скромных женщин, которых выставляли в витринах фотоателье. Эти появлялись на экране моего монитора, нисколько не смущаясь, принимая откровенные позы, выставляя напоказ свои видимые достоинства, которые вовсе не соблазняли меня.