Элис Хоффман - Красный сад
Бен Левий, который печатался в «Геральд трибюн» и нес в своем в рюкзаке готовую половину романа, отправился в сторону горы Хайтоп и поселений, которые лежат к западу от Ленокса. При нем были карта и несколько адресов — мэры, пасторы, учителя. Ему было тридцать лет. Городской житель, он тем не менее с удовольствием шагал по сельской дороге. Ему нравились и палящее солнце, и тишина. Ему захотелось кувыркаться, и он непременно сделал бы это, если бы умел. Большую часть своей жизни он провел в учебных аудиториях, библиотеках и редакциях. Он был умен, чувствителен, общителен по натуре, но вообще ничего не знал о природе. Он понятия не имел, что белые зонты, растущие вдоль оврагов, зовутся бутень одуряющий, а ягоды, которые пришлись ему по вкусу, — крыжовник. Или что собаки с кривыми ногами, которых он приметил, устраиваясь на ночлег, на самом деле койоты. Он вырос в Бронксе, на Джером-авеню, где все деревья одной-единственной разновидности. Ему никогда не приходило в голову поинтересоваться, как эта разновидность называется. У него были палатка и фонарь. Ноги стерлись до волдырей. Пока он спал, прошел дождь, и утром, когда Бен Левий проснулся, лес казался свежим и умытым. Тут, в неведомом краю, он почувствовал, что все будет хорошо, даже если мир вокруг рухнет.
Подойдя к Блэкуэллу, Бен Левий остановился перед таверной Джека Строу. Вынув записную книжку, набросал несколько строк, потом вошел. Денег у него было мало, но он заказал свой любимый виски. Есть вещи, которые не меняются, и это хорошо. В таверне было темно и накурено. Посетителей не было. Таверне удалось выжить во времена сухого закона, потому что городской совет по доброте своей сквозь пальцы смотрел на продажу спиртного после десяти часов вечера. Но нынешняя экономическая ситуация вынуждала людей сидеть по домам. Кроме того, в таверне случился подозрительный пожар, который нанес ей большой урон. Потолочные балки обгорели и обуглились.
— Плохо идут дела? — спросил Бен у человека за стойкой бара, которым являлся Джошуа Келли, племянник рыбака Горация и сын Арнольда, последнего владельца таверны, недавно застрелившегося на Ленточном лугу из-за финансовых проблем. Его похоронили два дня тому назад. Его брат на похороны прийти не удосужился. Джошуа еще носил траурную повязку на рукаве.
— Можно и так сказать, — ответил он незнакомцу.
— А занятные персонажи тут у вас есть?
— Персонажи? — Джошуа не любил ньюйоркцев, а этот парень по разговору смахивал на одного из них. Да и по виду тоже. На нем были очки и шляпа, сдвинутая назад. На ногах щегольские ботинки, хотя ясно было, что весь путь от Олбани он прошел пешком и ночевал под открытым небом. — Вроде Микки-Мауса, что ли? Это вы имеете в виду?
— Вовсе нет. — Бен решил заказать еще одну порцию виски, хоть это означало, что у него останется совсем мало денег. Но покупка еще одного виски даст ему возможность подольше поговорить с барменом в таверне Джека Строу и, возможно, расположит того. — Я имею в виду людей с необычной судьбой. Я записываю их устные рассказы.
— Вас прислало правительство?
— Вроде того.
— Вот оно что. Уж не знаю, чем вам и помочь. Разве что сходите к жене моего дяди. Она плавает вместе с угрями.
— Это не совсем то, что мне нужно. — Бен поблагодарил Джошуа Келли и положил на прилавок деньги, взглянув на них с большой нежностью, ибо следующие ему предстояло увидеть не скоро.
Он направился к городу. По дороге он делал записи. Если не встретится никаких интересных преданий, он сможет сочинить их сам. Он ведь журналист, да к тому же писатель, хотя написал пока только половину романа. Это была история студента из Йеля, который чувствовал себя одиноким, всем чужим, а потом нашел свое призвание в политике, но не мог преодолеть душевной травмы, вызванной смертью от тифа старшего брата, более умного, более талантливого. У самого Бена тоже умер старший брат, Сет, в возрасте четырнадцати лет от ушной инфекции. Началось заражение крови, и меньше чем через двадцать четыре часа Сет был мертв. Бен не мог продолжить роман. Он был рад своему приезду в Блэкуэлл. Отвлечься от своей истории и заняться поисками чужих.
Он прошел через яблоневый сад, где местные мальчишки лазали по деревьям. Ему сказали, что местные яблоки называются приворотными и что деревья посадил лично Джонни Яблочное семя. Правда то была или нет, но Бен все записал, весьма довольный услышанным. Он побродил в поисках дерева, которое мальчишки называли Деревом жизни, самого старого яблоневого дерева в городе. Он обнаружил его в стороне, на краю луга. Кривое и чахлое деревце с пыльными листьями, изнывающее от летней жары. Старая женщина, проходившая мимо, рассказала ему, что однажды Дерево жизни зацвело, хотя на много миль вокруг в том году не было урожая. Благодаря этому дереву жители Блэкуэлла спаслись от голодной смерти. Бабушка этой старой женщины своими собственными глазами видела цветы на ветках, когда на холмах среди лета выпал снег. Бен записал и этот рассказ. Он признался, что голоден, и старуха пригласила его к себе и угостила тем, что назвала «красным месивом», — кушаньем из тушенных в масле мелко порезанных говядины, картофеля и капусты. Учитывая, что, кроме хлеба, сыра и виски, с того момента, как Бен сошел с поезда в Олбани, во рту у него ничего не было, это блюдо показалось ему особенно вкусным. Рецепт его приготовления удостоился чести быть занесенным в записную книжку.
Старуха, которую звали Рут Старр Карсон, жила в коттедже при Городском историческом музее. Много лет она была его хранителем, но сейчас на подобные культурные учреждения не хватало средств, поэтому она задернула витрины белым муслином, чтобы экспонаты не выцветали, и заперла двери музея. Соседи помогли забить окна досками, но эти меры не спасли музей от того ужасного ограбления. Она услышала, как шурует вор — у нее, слава богу, и слух, и зрение в полном порядке, — и выскочила на крыльцо с ружьем, которое, по ее словам, принадлежало еще основателям города. Но незнакомец скрылся в лесу. Рут побоялась, что после выстрела это ружье выбьет ей плечевой сустав, если, конечно, эта старая рухлядь вообще выстрелит, и позволила вору уйти. Когда-то ее семья жила в большом доме, который теперь и является музеем. Детей у них было столько, что не пустовало ни одной комнаты. Но потом все изменилось. Сейчас она живет в коттедже, который раньше был конюшней, а заодно сараем для хранения саней и повозок. У нее есть сын, который подался в Калифорнию за компанию с другими молодыми людьми, и хоть он все время обещает вернуться, пока своего обещания не исполнил.
Бен Левий продолжал записывать, уплетая «красное месиво». Он был зверски голоден, ноги болели после долгого пути, который он проделал в своих лучших туфлях. И в единственных, если быть совсем точным, так как ботинки развалились незадолго перед отъездом из Нью-Йорка. Он подумал о том, как будет праздновать Новый год в Оук-баре отеля «Плаза». Представил, как войдет, разложит свои записи на столе, даже, может быть, кое-что прочтет вслух. Он во всех подробностях расскажет историю старой женщины, которая живет в музее, словно монолог Гамлета, продекламирует рецепт приготовления «красного месива», позабавит всех освоим остроумием и выиграет пари.
В благодарность за кров и пищу Бен занялся ремонтом коттеджа, который находился в плачевном состоянии. Он починил крышу, прочистил водостоки, заделал дыру в заборе. Вечерами миссис Карсон разрешала ему гулять по музею, где он скрупулезно делал записи. Он описал чучело волка под стеклянным колпаком, грубые стежки, которыми была стянута потертая шкура, оскаленную в безмолвном рыке пасть. Он зарисовал гладкие, похожие на улиток окаменелости, найденные на Ленточном лугу, сделал зарисовки колес телеги, на которой прибыли основатели города, их горшков и кастрюль, подробно описал летучую мышь с вечно открытыми желтыми глазами.
Рут оказала ему еще одну услугу — познакомила с местными жителями. Когда он сказал, что ищет «интересных персонажей», она сделала все, что могла. Он отвела его к Джейкобам, жившим при церкви. Бен сделал много записей во время разговора с миссис Джейкоб, которая организовала доставку еды, кружки вязания и шитья. Потом он поговорил с мистером Джейкобом, который с поста президента банка упал до положения церковного сторожа и теперь был убежден: бог хотел преподать ему урок, что деньги в этой жизни стоят на самом последнем месте. Искупление грехов, утверждал он, можно обрести только в церкви, двор которой он исправно подметал каждое утро.
Бен поблагодарил миссис и мистера Джейкоб и собрался уходить. Тут один из сыновей Джейкобов, Кален, тот, который начитанный, услышал, что незнакомец, беседовавший с родителями, учился в Йеле. Кален вызвался проводить Бена до дома миссис Карсон. По дороге Кален сказал Бену, что в Угорьной реке живет русалка, и предложил за два доллара показать точное место, где ее можно найти. Кален был человеком, который твердо знал, чего хочет, и в числе прочего он очень хотел навсегда распрощаться с Блэкуэллом и сторожкой при церкви. Он не разделял философских взглядов своего отца на деньги и необходимость искупления. Возможно, Йель станет частью и его биографии.
