Вера Колочкова - Из жизни Мэри, в девичестве Поппинс (сборник)
«Сейчас отдохну, приму ванну и поеду к тетке, – решила она, подходя к столику и наливая себе еще шампанского. – Или нет… Сегодня никуда не поеду. Не хочется! Сидеть около старухи мало радости… Успею еще – подушки поправлять, печально подносить лекарство. Как там дальше у Пушкина? А, вот! Вздыхать и думать про себя: когда же черт возьмет тебя? Хм… Точнее, пожалуй, и не скажешь…»
Рассмеявшись громко и пушкинскому и своему собственному остроумию, она, на ходу раздеваясь, лениво направилась в душ и, ощутив на теле упругие ласкающие его струи, решительно произнесла вслух: «А я и завтра не поеду! Вот! Завтра я – к Олежке. Соскучилась по мальчику своему – сил нет. Как он без меня тут жил, интересно? И за съемную его квартиру пора платить. А вот послезавтра – это уж обязательно… А что делать? Противно, а надо. Но только послезавтра».
* * *– Здравствуйте, бабушка! Не узнали? Я Костя, сын Насти, племянницы вашей.
Мария растерянно смотрела на белобрысого, улыбающегося широко и приветливо парня, стоящего по ту сторону двери. За спиной его, скромно потупив глаза, стояла маленькая, чернявая, похожая на голодного галчонка девочка в легкой коротенькой ярко-красной курточке. Надо же, Костик, Настенькин сынок… Конечно, она его помнит, как же… Только он-то каким ветром здесь оказался, интересно. Вроде и не знался с ней сроду и даже не смотрел в ее сторону, когда им, родственникам, выпадал вдруг жизненный случай всем вместе собраться – в основном на поминках, конечно. Ей даже всегда казалось, что он и не знает, кто она такая, – скользнет по лицу равнодушным взглядом, и все. Вроде как забрела и забрела посторонняя бабушка помянуть усопшего, подумаешь. Да и на Борискиных похоронах его не было. Точно не было, она бы запомнила.
– Здравствуй, Костенька, здравствуй. Как же не узнаю-то? Узнаю, конечно. Ну заходи и девушку свою приглашай. Спасибо, что вспомнил про меня, старуху.
– Да что вы, бабушка! Я всегда про вас помнил! И мама моя тоже часто вас вспоминает добрым словом. Это вы зря, бабушка.
– Да вы проходите, ребятки! Сейчас чай будем пить! Жалко, что я булочек-то сегодня опять не напекла. Раздевайтесь да проходите на кухню, я сейчас… – засуетилась радостно Мария, засеменила торопливо по коридору, соображая на ходу, чем бы таким угостить повкуснее неожиданных гостей. – Эх, а ведь, как назло, и нет ничего такого… – с досадой пробормотала она, заглядывая в непривычное ее хозяйскому глазу пустое нутро холодильника. – В магазин-то давно уже не ходила, совсем дом забросила, балда старая.
– Бабушка Маша, познакомьтесь, это Саша – невеста моя! – Заходя следом за ней на кухню и ведя за руку девушку, гордо проговорил Костик. – Красивая, правда?
– Красивая, да… – закивала приветливо головой Мария, разглядывая девушку. – Худая уж больно только, в чем и душа держится… Вот мода нынче какая, а? На иную посмотришь – вроде еще и в куклы не наигралась, а уже и замуж собралась.
– И то правда, бабушка! Говорю ей, говорю… – весело затараторил Костик. – Девчонки сейчас все как с ума посходили – на диетах сидят, косточки свои нам, мужикам, демонстрируют. А на фига нам сдались их мослы, правда? Нам мясо подавай, да чтоб посочнее да пожирнее! – проговорил он уже в сторону девушки, нежно обнимая ее за выпирающие острыми косточками хрупкие плечики.
– Так, говоришь, вспоминает меня мать-то? – кротко переспросила Мария, когда они чинно уселись за наспех накрытый к чаю стол.
– Конечно, бабушка! Все время вспоминает. Вот недавно мне рассказывала, как вы с ней в детстве возились, как характер ее капризный терпели… А что, мама правда была такой? Как-то не верится даже!
– Да, было дело, Костенька… – рассмеялась тихо Мария. – Горячая росла девка, хулиганистая – оторви-да-брось, как говорится. Помню, так в школе подралась – от платья живого места не осталось! А в ту пору новую школьную форму купить – проблема целая была. Пошли мы с ней в магазин, купили материалу, да и сшила я ей за одну ночь украдкой новую. Чтоб, значит, мать с бабкой ничего не прознали. Боялась она их. Наденька, сестрица моя, тяжелая на руку была: чуть что, могла такого подзатыльника дать – враз глаза выскочат. А бабка – так та еще с войны нервной болезнью болела, сразу трястись да кричать начинала. Вот и приходилось мне покрывать Настины проказы. Ой, да если все вспоминать да рассказывать – никакого времени не хватит… Она ведь однажды чуть в колонию не угодила, мать-то твоя! Уж дело прошлое, расскажу… Взяла да дочку генеральскую из соседнего дома поколотила, чуть не изувечила. Не понравилось ей, видишь ли, что та расфуфырой ходит да на машинах катается. Так возненавидела девчонку – аж тряслась вся. И чего удумала, поганка, – в подъезде на нее напасть, исподтишка, чтоб на хулиганов потом свалить. Накинула ей на голову одеяло да так отметелила – будь здоров! Два ребра сломала. Генерал тогда всю милицию под ружье поставил. А Настена, когда домой прибежала, глянула – а поясочка-то от платья ситцевого на ней и нет! Развязался да и там остался поясочек-то, в генеральском подъезде. Вот тут она ко мне за помощью и кинулась. Ревет, трясется вся от страха… А я тогда ситцу-то этого целый рулон на всю семью отхватила и всем платья такие пошила, и себе тоже. Схватила я свое платье – и давай бечь к тому генералу. Я это, говорю, вашу девчонку побила, я! Видите, и платье мое! И поясочек тот мой, в вашем подъезде потерянный.
Не поверил тогда мне генерал, конечно, а только заявление свое из милиции забрал. А мне условие поставил – будешь, говорит, тетка, у меня в квартире теперь до конца своей жизни бесплатно полы драить. А что делать? И драила. Целых два года пришлось мне потом ходить к ним вечерами да всю черную работу делать. Они и обращались со мной, как с прислугой, особенно дочка их зверствовала. Что ж, пришлось терпеть. Потом, когда сюда переехала, Софья Андреевна запретила мне к ним ходить… Или вот еще помню…
– Да, да, бабушка, очень интересно, очень… А знаете, мы ведь к вам с просьбой пожаловали! – удачно изловчился Костик, вставив в образовавшуюся паузу произнесенную деликатной скороговоркой фразу. – Может, вы нам с Сашенькой поможете?
– Так какая от старухи помощь? – растерялась от неожиданности Мария. – Чего я могу-то? Конечно, если сумею… А что случилось у вас?
– Да вот, Сашенькино общежитие на ремонт закрыли… Она ведь студентка, в университете на филфаке учится. А квартиру снимать сейчас жутко дорого, у нее и денег-то таких нет. Я бы помог, конечно, да сам сейчас без работы… В общем, безвыходное у нас положение, бабушка Маша!
– Так вам денег, что ль, надо?
– Да нет, почему сразу денег… – поморщился нетерпеливо Костик. – Может, просто Сашенька поживет у вас какое-то время, а? Месяца два-три, не больше? А там, глядишь, и придумается чего-нибудь. Работу найду, жилье снимем… А?
– Да господи, Костенька! Конечно, пусть поживет! А я, дура старая, и не поняла сразу. Нет чтоб самой предложить! Пусть живет, конечно! И мне веселее будет!
– Ну вот и хорошо, бабушка. Саша у нас девочка добрая, она с вами и посидит, и побеседует долгими зимними вечерами. Да, Саша? – повернулся он к девушке.
– Да… Конечно… – тут же встрепенулась та, испуганно подняв на него большие карие глаза, и улыбнулась одними губами, будто через силу.
– Стесняется! – пояснил торопливо Костик. – Скромная она у меня, бабушка Маша…
– Это хорошо, Костенька! Хорошо, что скромная. Сейчас такие девки все оторвы пошли – палец в рот не клади! А пожениться-то вы когда планируете?
– Да какое там пожениться, бабушка, что вы… Да мы хоть завтра бы, а толку? Жить ведь все равно негде! У нас дома каждый квадратный сантиметр на строгом учете… Да и родители мои ругаются каждый день – слушать невозможно!
– А отчего ругаются-то, Костенька? – понуро уперев в ладонь сморщенную щеку, покачала головой Мария.
– От безденежья… Отцу зарплату на работе вот уж четвертый месяц задерживают, Ирку с Катькой, сестренок моих, вот-вот из их платных институтов повыгоняют. Мама от отчаяния просто с ума сходит, знаете ли.
– Ой, да что ты! Ну и времена нынче пошли, – вздохнула Мария. – Мне вот Славик недавно рассказывал – ему тоже зарплату как-то задерживали…
– А кто у нас Славик? – равнодушно-осторожно вставил свой вопрос Костик.
– Славик-то? Да мужа моего, Бориски, племянник, – махнув рукой, пояснила Мария и торопливо продолжила: – Так вот, они на своей работе взяли да в суд подали на хозяина и заставили его деньги-то им заплатить! Правда, он потом все равно их всех повыгонял…
– Славик, Славик… – собрав складками лоб и напряженно уставившись прищуренными глазами на Марию, быстро проговорил Костик. – Что-то я не припомню вашего племянника.
– Так ты и не видел его никогда, Костя.
– Да? Жаль… А знаете, интересно было бы пообщаться – родственники как-никак! Он моего возраста?
