Сюзанна Бэк - Возрождение
А местечко действительно было очень уединенным. На триста шестьдесят градусов вокруг не было никакого намека на цивилизацию. Вполне возможно, мы оказались на луне.
Меня окружал живой, чувствующий мир. Высокие мягкие травы с пушистыми верхушками покрывали ровное бескрайнее плато, на котором мы внезапно очутились. Над головой распростерлось такое же бескрайнее, вытканное драгоценными камнями небо. И ни одного огонька вокруг, умаляющего его краски, ни одного строения или высокого дерева, скрадывающих его безграничность. Такое ощущение, что оно неведомым мне образом заполнило весь мир, рождая чувство собственной ничтожности и малости по сравнению с ним.
Большое теплое тело прижалось сзади и уняло только-только зарождавшуюся дрожь.
Меня на секунду обняли, а потом нежно забрали из рук скатанное одеяло. Я молча наблюдала, как Айс расстегнула ремни, затем развернула на земле одеяло, опустившись на одно колено, расправила его и закрепила по углам заранее заготовленными камнями.
Она взглянула на меня, уголки губ искривились тенью улыбки, и протянула руку.
Лунное сияние отражалось на ее лице будоражащей игрой мрачной тени и нежного света, но ее глаза, чистые и ясные, были единственным и столь долгожданным для меня убежищем.
И я направилась к ней, ощутив странное чувство невинности и непорочности: так новобрачная в первую брачную ночь отвечает на нежное приглашение своего суженого.
Большая, одетая в черную перчатку рука тепло накрыла мою ладонь и поднесла ее к губам. Я ощутила нежный поцелуй.
Айс посмотрела на меня, ее улыбка становилась все шире и шире, эта кривая усмешка, от которой я всегда моментально успокаиваюсь, и на моем лице расцветает ответная улыбка.
- Иди ко мне, - прошептала она, звук ее голоса был едва слышен за шорохом ветра, игравшего верхушками трав. Я медленно опустилась на колени, ощущая нежную теплую кожу ее руки. Она провела пальцами вверх, а затем спустилась вниз и прочно обхватила мою талию, крепко прижимая меня к себе.
Я взглянула на нее, мою богиню ночи, освещенную лунным светом, создавшим вокруг нее яркий мерцающий ореол. Она подарила мне взгляд, полный обожания, и он оборвал мой вздох и полностью обездвижил.
Мир вокруг меня перестал существовать. Ход времени измерялся только биением моего сердца:
- Я люблю тебя, - произнесла я обыденные слова голосом, полным благоговения.
Правдивее слов еще никто не произносил; нежнее слов еще никто не придумал.
- Я знаю, - с такой же нежностью ответила она мне.
Мы стали единым целым, высвободившись из темноты наших разделенных сущностей, возродив язык, на котором не было необходимости говорить. Язык любви и страсти. Язык взаимного обладания и сокровенных знаний. Язык, сметающий все несчастья и заставляющий все вокруг кружиться.
Губы встретились с губами в почти материализовавшемся желании, руки судорожно шарили в попытках сорвать одежду. Я чуть не вскрикнула от облегчения, когда Айс освободила меня от рубашки, буквально разорвав ее по швам. Треск эхом отозвался в пустынной ночи, а обрывки материи унесли порывы нежного ветерка.
Холодный воздух сменился нечеловеческим жаром рук моей возлюбленной. Она дразнила и возбуждала меня, ее длинные, сильные и такие знающие пальцы гладили мою грудь, обводя с безжалостным упорством соски, дожидаясь того момента, когда я уже была готова закричать о своем поражении.
В ночном воздухе прозвучал низкий смешок, и меня нежно опустили на спину, в то время как ее губы покинули мой рот, и проведя огненную и столь желанную дорожку по подбородку, спустились вниз и остановились на чувствительной коже шеи. Мои руки сжались в кулаки, схватив жесткое одеяло, на котором я лежала... Когда ее сильные зубы дали себя знать, а язык заплясал вдоль пульсирующей жилки, перед моими плотно закрытыми глазами закружились в хороводе звезды, которых никогда не видали небеса.
- Боже мой, - прохрипела я и беспомощно сжалась, в то время как ее руки оставили мою грудь и спустились ниже с целью избавиться от мешающих джинсов, а зубы и язык продолжали творить свое волшебство над моей дрожащей плотью.
На секунду я замерла от страха, почувствовав, что ее тела нет рядом, но когда открыла глаза, меня захлестнула новая мощная, пронзительная волна страсти, волна более могучая, чем любая приливная волна бушующего пенистого моря.
Надо мной склонилась сверкающая серебром богиня, ее быстрые пальцы освободили от остатков одежды ее прекрасное тело, позволив лунному свету любовно ласкать совершенные формы. Я не смогла сдержать стона, прорвавшегося сквозь пересохшие губы. Ее руки свободно спускались, следуя лунной дорожкой от груди к животу и еще ниже. Мне страстно захотелось, хоть на мгновение, стать лунным сиянием, что так интимно окутывало ее.
С рычанием, которого я от себя не ожидала, я резко поднялась к ней, обхватила руками талию, вырывая из лунных объятий ее дикую первородную красоту и заключая в свои, там, где она и должна быть.
Я могла слышать тихие стоны, пока ласкала языком и покусывала шелковую кожу ее мускулистого живота. Как только мой язык забрался в углубление ее пупка, ее руки зарылись в моих волосах. Я улыбнулась, почувствовав, как тихонько подались вперед ее бедра, безошибочно отвечая на мои прикосновения.
Не в состоянии ждать больше ни секунды, я опустилась вниз по животу, осыпая его горячими поцелуями, в страстном желании добраться до ее вкуса и запаха, того, что так не хватало мне в последнее время и по чему я очень скучала. И, как только я получила желаемое, на глаза навернулись слезы радостного восторга.
Наконец, после такого долгого ожидания и вожделения, я опять смогла ощутить ее вкус. Радостный стон, полный блаженства, вырвался из моей груди, когда я услышала ее тихие ответные постанывания. Пальцы Айс, запутавшиеся в моих волосах, напряглись еще сильнее, а ее бедра начали медленные, нежные ритмичные движения, позволяя мне как можно полнее охватить желаемое, даря мне неописуемое блаженство.
Мои руки, блуждая по ее телу, проделали путь вниз от талии к бедрам, и остановились на туго сплетенных мускулах. Я чувствовала, как они дрожат под моими ладонями, отражая ее борьбу с тем, что проделывали над ней мой рот и сила земного тяготения.
Улыбнувшись, я удвоила свои усилия, напрягая губы и, вобрав ее в себя как можно глубже, совершая языком медленные и долгие движения.
Вскоре трепет ее ног перерос в яростную дрожь. Руки рефлекторно сжались, она с нечеловеческой силой потянула меня к себе, позволяя моему языку войти в нее еще глубже, и еще глубже.
Она кончила с низким продолжительным стоном, по моему языку пронеслась яркая трепетная волна, вызвавшая на глаза слезы радости, первые слезы радости после долгих дней печальных переживаний. Наконец ее ноги расслабились, она села на корточки и посмотрела на меня с изумлением, руки безвольно покоились на коленях.
В глубине моей души родилась легкомысленная шутка и скривила губы в широкой ухмылке:
- А я тебя взяла, не так ли?
- Да, ты это сделала, - проворчала она со своей кривой усмешкой, от чего моя собственная улыбка стала еще шире, - со всей определенностью, ты это сделала.
Я весело рассмеялась:
- Мне стоит не забыть записать это потом. Не так часто бывает, чтобы я...
Больше я не успела ничего сказать - шесть футов обнаженного, сексуального тела обожгли меня своим поцелуем и повалили обратно на спину.
- Мне всегда нравилась карусель, мой сладкий Ангел, - проурчал прямо в ухо низкий голос, - и я собираюсь... поиграть... в интересную игру.
Я бы захлебнулась собственной слюной, будь ее в нужном количестве. Вместо этого, у меня перехватило дыхание, а затем вырвался стон - Айс языком обвела мое ухо, при этом посасывая и терзая зубами мочку. Ее рука опять дразнила мою грудь, безошибочно найдя соски, доводя тем самым до беспамятства. Огонь, который она во мне разжигала, заставлял забыть даже собственное имя.
- Тебе нравится эта игра, моя Ангел?
- Да, я... Боже!... здесь!... Я... ох! Да. Очень... о, да, пожалуйста... еще...
Ее смех пророкотал сквозь меня:
- Хорошо.
Мое тело было солнцем, излучающим жар и свет, по мере того, как ее руки изучали его впадины и вершины, не задерживаясь слишком долго на одном месте.
Ее тело было луной, омывающей меня своим волшебным сиянием.
И когда она, наконец, вошла в меня, с силой и нежностью присущей только ей одной, я вознесла молитву небесам, благодаря за то, что породили нас, за то, что вернули ее мне, такой всеобъемлющей, такой сильной и такой живой. Ее милосердные, опытные и такие знающие движения быстро привели меня к оргазму. Не успел он завершиться, как я кончила еще раз.
Мне нужно было больше, больше энергии ее любви, и она с готовностью отдала ее мне, не остановившись даже после того, как второй оргазм лишил меня дыхания и сотряс тело.
