Ирина Волчок - Чужая невеста
— Леш! — Ксюшкин смущенный голос не сразу дошел до его сознания. — Леш, ну что ты… Леш, не надо… Так нельзя!
— Почему? — Алексей с трудом оторвался от ее руки, отвернулся и уставился в темный сад. — Почему так нельзя? А как можно?
Ксюшка молчала, и он замолчал, постепенно приходя в себя и наполняясь раскаянием, грустью и тихой нежностью.
— Знаешь что, — наконец решительно сказал Алексей. — Мне без тебя никак, Ксюш. Ты за меня замуж выходи. Выйдешь, а? А то я не знаю, что сделаю…
И опять было молчание, и он, чувствуя себя полным болваном, смущенно буркнул:
— Могла бы и ответить что-нибудь…
И обернулся.
Ксюшки на веранде не было. Интересно, когда это она успела смыться? Да так тихо… Интересно, слышала она или нет? Наверное, нет. Алексей испытал замечательную по нелепости гамму чувств — облегчение, разочарование, обиду, благодарность и даже смешную детскую радость: его все-таки не послали к черту, что само по себе уже приятно. Это даже хорошо, что она не слышала.
…Оксана, тихо притворив за собой дверь, с трудом перевела дыхание и зажмурилась, испуганно ощущая неистовые удары сердца. Сейчас надо быстренько добежать до своей комнаты, пока какой-нибудь инфаркт не получился, лечь и уснуть, а завтра будет все как всегда. Она ничего не слышала, ничего не видела, ничего не знает, а Леший утром поймет, что утро вечера мудренее. Наверное, он больше никогда не повторит таких слов. Наверное, он просто пошутил… ну, не то чтобы пошутил… Но сказал не всерьез. Во-первых, кто ж так предложения делает? Они знакомы всего пять дней. Марк перед тем, как предложить ей выйти за него замуж, месяц водил ее по всяким театрам, презентациям, тусовкам каким-то… Ухаживал. Характер узнавал. Вкусы и интересы.
А тут пять суматошных дней — и нате вам. Нет, это не может быть правдой. Кто такой Леший и кто такая она? Если уж быть до конца объективной, рядом с Лешим даже красавица Лариска проигрывает. Не считая того, что он еще и умный, добрый и смешной. Не считая того, что он хозяин совершенно потрясающего сада. Не считая того, что он сам построил себе дом, в котором можно прожить всю жизнь и ни разу выйти не захочется. Разве только в гамаке покачаться.
А она? Никто, ничто и звать Ксюшкой. Волосы почти рыжие, нос курносый и весь в веснушках. Нет, он, конечно, пошутил.
Глава 12
Алексею казалось, что электричка ползет возмутительно медленно. И на каждой станции стоит по сто лет. Наверное, по шпалам он и то быстрей добежал бы до Павловки. Сейчас он и до Нью-Йорка пешком добежал бы, если бы там Ксюшка была.
В издательство ему надо было попасть к десяти, поэтому Ольгу с ее машиной он ждать не стал, а поехал в Москву электричкой. Тетя Надя увязалась проводить его до станции — как оказалось, чтобы выложить то ужасно секретное дело, которое они с Ксюшкой обсуждали накануне. И когда выложила, строго предупредила:
— Ты смотри Ксюшке не скажи, что я проболталась. Она побаивается, как бы Маркуша ей не помешал деньги взять… Ой, Леший, неужто и вправду мне такое счастье обломится?
— Ничего, теть Надь, — Алексей обнимал не похожую на себя от счастья тетю Надю и тайком плевал через левое плечо. — Все получится, ничему Маркуша не помешает.
— Дай Бог, дай Бог, — растерянно шептала тетя Надя и тоже плевала через левое плечо. — Но Ксюшка-то, а?.. Я ведь ей про Костика только в воскресенье рассказала. И без всякой мысли, а так, тоску не сдержала. Люба накануне звонила, плакала, что никакого улучшения… А деньги я уже все ей отдала… Дом продавать хотела, да никому он не нужен — так, под снос разве, из-за места, да это копейки, место-то не престижное. А Ксюшка сразу все решила, даже не верится… Леший, ведь есть Бог на свете, правда?
— А как же, — сказал Алексей задумчиво. — Судя по всему, есть. Я тебе, теть Надь, больше скажу: мало того, что Бог есть, он еще знает, что делает.
— Похоже, что знает, — согласилась тетя Надя. — А я ведь не верила… Но Ксюшка-то, а? Ай да Ксюшка!..
«Ай да Ксюшка, ай да Ксюшка, ай да Ксюшка!» — напевал Алексей про себя в электричке. Деньги, конечно, меняют людей. Всех бы они так меняли. Что он такое раньше думал? Большие деньги — большие проблемы… Оказывается, бывает, что большие деньги — решение большой проблемы. Ай да Ксюшка, ай да Ксюшка, ай да Ксюшка! Через месяц внуку тети Нади Костику сделают операцию в Чикаго, и он будет жить, и у тети Нади, и у ее дочки Любы не будет больше на душе этого жуткого груза страха и безнадежности, и все будет хорошо. А организует все это крутая Ольга, каскадерша-гонщица-деловая женщина. И правда крутая, без дураков. А оплачивает все это Ксюшка, богатая невеста Маркуши. Маркуши? Черта с два. Ай да Ксюшка, ай да Ксюшка, ай да Ксюшка!
С этим припевом Алексей за четыре часа переделал столько дел, сколько и за две отпущенные себе недели не надеялся сделать. И в издательстве как-то само собой все пошло — и верстка вычитана, и Юргену телеграмма отправлена, и деньги переведены, и вообще книга идет идеально по плану, даже удивительно. Да и договор с фармацевтами оказался очень выгодным. Ай да Ксюшка!
От станции до теть Надиного дома он бежал бегом, напевая уже в голос: «Ай да Ксюшка!»
Завернул за угол и с разбегу чуть не налетел на новенький вылизанный Маркушин «BMW», стоящий у калитки теть Надиного дома. Вот те на! Маркуша здесь. Зачем это?
Алексей раздраженно толкнул калитку, преисполненный решимости прямо сейчас все и расставить по своим местам. Навести порядок. Дать понять, кто в доме хозяин… Ну, что-то в этом роде. И, конечно, он бы так и сделал, но вдруг, даже не добежав до крыльца, услышал разъяренный голос Марка. Даже не голос, а визг. Ну и ну! Сроду Марк так не верещал. Что это с ним стряслось? И тут Алексей, прежде чем услышал, на какую тему визжит Марк, понял, что стряслось: Ксюшка забрала деньги из банка. Наверное, из Маркушиного банка. Интересно… Ну-ка, ну-ка, о чем это он там?
— Как это вообще называется?! — орал Марк в истерике. — Нет, как это вообще называется, я тебя спрашиваю!!! Слова не сказать!!! Тайком!!! Все забрать, все, все! Наличными!!! Какое ты имела право?!
— А тебе-то что? — вклинился хладнокровный голос тети Нади. — Деньги-то Ксюшкины. Кто же еще на них право имеет?
— А вы!!! — заорал Марк еще истошнее. — Молчала бы, наглая старуха! Руки погреть мечтаешь? Я этого так не оставлю!..
Та-а-ак. Вот сейчас самое время его придушить. Алексей прыгнул на крыльцо и рывком распахнул дверь. И в этот момент холодный и очень спокойный голос Ксюшки прозвучал в напряженной тишине:
— А шли бы вы отсюда, господин Зимахин. Пока я вас Буксиру не скормила.
Ксюшка сидела у кухонного стола и с видимым удовольствием грызла абрикосовые косточки, запивая их водой. Вид у нее был безмятежный и даже радостный. Марк стоял спиной к входной двери, и Алексей поразился, до чего нелепо он выглядел, даже со спины — плечи подняты, руки растопырены в стороны, и даже коленки, кажется, дрожат.
— Ты… ты… ты… — начал Марк, странно дергая руками при каждом слове.
Но тут Алексей шагнул вперед, плотно прихватил Марка за плечо и ласково сказал ему в ухо:
— Ты что это такой нервный, а? Шумишь… Я даже волноваться стал.
Марк дернулся, отпрыгнул в сторону и стремительно обернулся к нему.
— А ты!.. Тебе тут чего надо?! Деревня! Приперся!.. Тоже на чужое карман растопырил?!
— А-а-а, — протянул Алексей еще ласковее и шагнул к Марку, заставив того попятиться к двери. — Материальные интересы, вот оно что! А я-то думал…
— Что ты думал?! Что ты думал, дубина?! — голос у Марка сорвался, и он надсадно закашлялся, лихорадочно шаря по карманам. Пистолет, что ли, ищет? А, нет, платок.
— А я, дубина, думал, что ты Ксюшку любишь, — задумчиво протянул Алексей, почти с сочувствием наблюдая, как Марк осторожно промокает своим стерильным платочком покрасневшие слезящиеся глаза.
Ксюшка вдруг негромко засмеялась, не отрываясь от своего занятия, и даже тетя Надя улыбнулась белыми, плотно сжатыми губами.
— Вот именно, смешно, — злобно просипел Марк, мельком глянув на Ксюшку. Во взгляде была откровенная ненависть. — Да, смешно, вот именно. Ты посмотри на нее! Тварь неблагодарная… Я с ней как с принцессой, а она… Надо было сразу завалить, тогда бы по-другому…
Договорить Марк не сумел, потому что летел с крыльца спиной вперед, роняя на лету роскошные американские зубы.
За спиной Алексея ахнула тетя Надя, что-то испуганно забормотала, цепляясь за его локоть, всхлипывая и шмыгая носом.
Марк проворно вскочил, пятясь к калитке и зажимая платком разбитое лицо.
— Ах, так… — Он уже не только сипел, но и шепелявил. — Так, значит… В милицию… в прокуратуру… В тюрьме сгною! Сдохнешь в тюрьме! Как ее отец!
Алексей, почти теряя сознание от неистовой, слепящей ярости, шагнул к двери, но тут Ксюшка крикнула высоким, звенящим, отчаянным голосом:
