Валерий Дашевский - Сто фильтров и ведро
Мне нужны были альтернативы на все случаи жизни.
И я работал над этим.
А чтобы мне не было скучно, возил с собой Хоменко Любовь Семеновну, во-первых, как технолога, во-вторых, как живое напоминание: что ни день, она увольнялась, на следующий — рвалась в бой, и я не хотел уподобляться ей, ни потерять самоиронию и — чувство юмора. Не надо терять чувство юмора — даже если у Президента компании все признаки шубной шизофрении.
Между тем, у нас на фирме — иллюзия деловой активности. Борис является каждую неделю, как к себе домой, рисует какие-то модели, пишет служебные записки, пачками забирает документы, листовки и все, что разработал маленький менеджер — и требует фильтры, фильтры, фильтры. Кроме того, он требует ведро.
С ведром — о котором я еще не говорил — геморрой тот еще.
Есть на свете фабрика Reinfresh, которая производит очистные устройства в виде ведер — модели М2 и М4.
Ведро ставится на ведро, кран ввинчен в нижнее ведро, в котором есть еще и картриджи, и вы своими глазами можете видеть, какую воду вы налили и какую получили. Такой вот фокус. Ведра красные. Размером с обычное ведро. Вся сеть МЛМ заждалась этих ведер, я — со своей стороны — довольно быстро прорабатываю контракт с Reinfresh, которые сперва артачатся — никто не любит грамотные и обязывающие контракты, — затем сдаются, и мы согласуем отдельные пункты.
«Машец» за свои кровные купила пару ведер и прислала нам. Борис уже готов продавать ведра — не за горами дачный сезон, и ведра должны отлетать, но есть несколько «но».
При всех своих замечательных технологических свойствах, ведро есть ведро. Это не фильтр с синей лампой, железками, стаканами, весь в лейблах и канадских листьях — ну кто же, спрашивается, будет платить триста долларов за ведро, если оно не золотое? Что ни говори, кастрюли «Zepter» были в таком исполнении, что народ выставлял их в сервантах вместо хрустальных горок. Словом, на ведра я не очень-то рассчитываю и — позиция за позицией, — составляю ассортимент, начиная с тестов на здоровье — производства Biomerica — десятка два наименований, начиная с тестов на овуляцию и кончая тестами на рак и СПИД. Это пойдет. Люди мнительны, не доверяют врачам, ни их паршивым диагнозам — врачи так и норовят отчекрыжить тебе или мошонку или бумажник или полечить на все твои сбережения. Да что там! Я нашел все, от филиппинских чудодейственных таблеток, до магнитных сидений в автомобили — любых очистителей воздуха, воды, помещений, только что не живую воду и не Фаустовский эликсир! Что толку, когда у нас нет денег на сертификацию продуктов, закупку минимальных партий — словом, нет оборотных средств и системы распределения? У меня нет персонала. Я один. У меня две руки, в сутках — двадцать четыре часа. Я не могу объять необъятное!
Лера теперь генеральный директор. Время от времени я слышу указания — найди, например, компанию, которая будет осуществлять установку и послепродажное обслуживание наших фильтров. Легко! За сорок минут я нахожу «Мосремжилсервис» — муниципальную контору, производящую отделку, элитный и неэлитный ремонт жилья, с хорошим малым — руководителем, готовым не только обсуживать, но продавать наши фильтры и создать под это целое подразделение. Башка у него варит, но не это важно. Я не могу показать ему договор с «Машец» — поняв, что у нас нет ни соглашения с производителем, ни права на замену, он вышибет мне лучшие зубы — и будет прав. Я говорю и повторяю это Иришке — от которой мои увещевания отскакивают, как градины от куполов храма Христа Спасителя. Я нашел три такие конторы. Прекрасные организации — и все готовы. Да мало ли, кого я нашел — вплоть до поставщиков в Европе!
У Леры нейтральное лицо. Мы не ведем разговорах о блинчиках, пицце, second hand и прочих грандиозных начинаниях. Мы сосуществуем в параллельных мирах.
И, разумеется, настает момент, когда прибывают фильтры — сто штук, как заказывали, и на фирме начинается национальный праздник. Щебечут птицы. Все пляшут и поют. Кроме маленького менеджера, понимающего, что нам нужны три-четыре поставки в месяц, чтобы сделать оборот — который не даст сеть МЛМ, от которой не откажется Иришка.
Борис образуется тут же — и забирает двадцать пять. Двадцать пять фильтров. Якобы его люди будут чувствовать себя увереннее при наличии складского запаса. Вот это мне по-настоящему не нравится. У меня собственные мысли на сей счет, но — может быть, я ошибаюсь. По крайней мере, я выпускаю директиву, позволяющую им не просто продавать фильтры в первую очередь тем, кто оплачивает их полностью — но стимулирующую такие продажи.
Это — временная мера, позволяющая нам создать оборот. Потом мы все это переиграем, упорядочим. Знаю, как.
И наконец, мир облетает сногсшибательная новость — в Москву рядами и колоннами прибыл мистер Ушаков, муж «Машец», в пришествие которого я верил, признаюсь, меньше, чем в сошествие кометы. Вот на кого мне любопытно поглядеть — так это на мистера Ушакова. Иришка, конечно же, окружает его ореолом — у него было три миллиона долларов, которые сплыли и в прошлой жизни — в бытность гражданином РФ, он был банкиром. Воображаю. Теперь я слышу только сетования и жалобы — «Машец» нечем платить за телефон, дом забирают за долги, детей гонят из школы. Так проходит слава мира.
Такова печальная повесть о падении дома Ушаковых.
Таковы реалии сегодняшнего дня.
Мистер Ушаков изволит посетить нас на дому, в сопровождении Иришки — которой хреново так, что она ложится на нашу постель в комнате и лежит пластом во все продолжение наших консультаций. А еще мистера Ушакова сопровождает некто Петров, его партнер, тип с бородой, основательный во всех отношениях и, несомненно, умудренный. Похож на онаниста-истязателя. Приглядывается. Из тех, кто все видели, все слышали, все знают. Прибыл к нам с инспекторской миссией. Мы садимся на кухне — напротив этой парочки, Лера и я. Мы у себя дома.
Ушаков выглядит моложе меня лет на пятнадцать, хотя старше, как выясняется, на пять. Канада пошла ему на пользу. Позер тот еще — но время, когда эмигрант мог кого-то впечатлить позами и апломбом, вышло.
Первые его слова: денег нет.
Нет так нет. Его бизнес.
А где, спрашиваю я, те двести тысяч, которые вложил он — не считая денег Бори и Саши? Каким образом он вкладывал их, против чего, почему они нигде не обозначились?
Небрежный жест: подумаешь, дали двести тысяч «девчушкам на колготки».
Ну, тогда, может быть, не следует жалеть, что девчонки промотали деньжонки? Инспектор Петров из своего угла что-то бурчит про санацию.
— Какая санация, — говорю я, — вы кто — ангелы, у вас есть деньги?
Вообще они хотели бы проверить положение дел на фирме. Это пожалуйста.
И еще они хотели бы получить планы развития — только не очень длинные.
Вот это — нет.
И я объясняю, что меня наняли для одной-единственной задачи: получить положительный баланс. Как только сальдо будет плюс один доллар США, моя миссия окончена. Пусть ищут другого менеджера. Инспектору Петрову, который норовит вставить свои три копейки, я цитирую народный фильм: «У нищих слуг нет». Петров замолкает — что тут скажешь. Нет денег. И я говорю — мне не интересно, куда и как их растратили — важно, что их в бизнесе нет. Уже неделя, как я знаю судьбу этих злосчастных двухсот тысяч долларов. Иришка в припадке откровенности проболталась Лере, под строжайшим секретам — чтобы, не дай Господи, не дошло до меня.
Как выяснилось, Иришка с «Машец», накупили на эти деньги канадские шубы на продажу, не посоветовавшись даже с «челноками», как раз, когда на наш рынок вошли греки, турки и итальянцы со своими шубами, дубленками и лейблами — и дамы заехали с этими шубами тут же. Шубы лежат не проданными. Возможно, о сей день. Почему нет? Неделю я исправно прикидываюсь олухом. Обожаю розыгрыши. В восторге от семейства Ушаковых.
Еще, узнав, что у него какие-то дела на Украине — не то с поставками леса, не то гробов, я предлагаю помочь моими связями. Снова небрежный жест: на Украине все схвачено. Где-то я это уже слышал. Я предлагаю им кофе — намек, что переговоры окончены. Ушаков идет в комнату к Иришке и что-то ей тихо втолковывает. Возвращается. Нервно и зло говорит, что если дела не пойдут в гору, он прихлопнет эту фирму. На что я отвечаю: он просто обяжет всех нас, если сделает это завтра же. И привезет супругу объясняться с клиентами. Этого я не говорю, и так сказано достаточно, для первого раза.
И действительно, назавтра мне звонит Петров — и просит разрешения ознакомиться со всей внутрифирменной документацией, и я с ходу понимаю, что он затеял выяснить — не обворовывают ли их? После того, как все уже украли. «Что вы еще хотите получить?» — спрашиваю нейтральным тоном. Ну, он хотел бы посмотреть «экономику фильтра». Вот это я люблю. Что значит — экономику фильтра? Калькуляцию себестоимости? Тут он мне говорит, чтобы я бросил свои американские штучки — про сети распределения и планирование продаж. Нужно брать фильтр в зубы и бежать продавать. Кто, спрашиваю я, мешает ему взять фильтр в зубы? Фильтры на складе, зубы — при нем. У них для этого целая сеть наготове. Взяли, да побежали. И все дела.
