Елена Сазанович - Перевёрнутый мир
– Почему ты молчишь? – Вика сказал это таким тоном, что я почувствовал себя школьником в кабинете директрисы. – Или играешь очередного отчаявшегося супермена? Это не твоя роль. Она получится у тебя проходной. Тебе больше подойдет роль неудачника. Твое вечное амплуа.
И вдруг до меня дошло, что она сознательно унижает меня, провоцирует на бурный скандал, после которого и возможно примирение. Может, Ростик бы и поддался на провокацию, но я не был Ростиком. И мне было все равно, неудачник он или нет.
– Я ухожу, слышишь, у-хо-жу!
Мне пришлось обернуться. И я неожиданно столкнулся с ней взглядом. И она вздрогнула. И опустила глаза. Потом вновь тут же резко их подняла. И на ее высоком открытом лбу образовалась глубокая складка. Я похолодел. Это конец, промелькнуло у меня в голове. Это конец.
– Слава, – Вика снизила голос на два тона. – Ты хорошо себя чувствуешь? Ты совсем бледный. Конечно, столько пить… И все же, может быть, мне стоит остаться? На время…
Я облегченно вздохнул. И наконец промычал:
– Нет, что ты. Все в порядке. Просто устал.
Вика вплотную приблизилась ко мне, уже не понимая глаз.
– Мне кажется, я именно теперь тебе нужна, как никогда…
– Ты мне нужна, Вика, но только не теперь. Давай подождем немного. Мне нужно прийти в себя, – уже более уверенно сказал я. Меня не узнали.
– После того скандала…
– Извини, – тут же перебил я ее.
– Что ты, это я должна просить прощения. Я зря это все устроила… Славка… – Она неожиданно уткнулась мне лицом в грудь. И я неловко ее обнял. Наверно, так же поступил бы и Ростик. Все расставания одинаковы. И все же мне нужно было всеми путями выдворить ее из дома.
– Ну все, Вика, иди. Мы потом обязательно поговорим.
Она подняла на меня серьезный и чуточку грустный взгляд. Провела ладонью по бритой щеке. Ладонь, как и глаза, была ледяная.
– Ты какой-то другой, Славка… Совсем другой. Этот смертельный трюк, как ни кощунственно звучит, пошел тебе на пользу. И меня это радует… У нас еще есть шанс.
– Я провожу тебя до прихожей. – Осторожно взяв ее за локоть, легонько направил к выходу.
– Прихожей? – она не выдержала и расхохоталась. У нее был стальной смех, я поежился. – С каких пор холл ты называешь прихожей?
Я слегка растерялся. Черт, нужно контролировать каждое слово.
– Радуйся, что я не назвал холл сенями. Я избавляюсь от буржуазных пережитков и иностранных слов. Репетирую роль русского деревенского парня.
– Ты?! – стальной смех стал еще выразительнее. – Ты и в деревне-то ни разу не был. Это будет твоя самая трудная роль. И куда только режиссер смотрит. Ты типичный продукт города, причем сильно испорченный. Хотя, если режиссер – Лютик… Он и Алена Делона может пригласить на роль Квазимодо.
Я понятия не имел, кто такой Квазимодо, но чувствовал, что Лютик не в почете у Вики. Не дожидаясь продолжения, я широко распахнул перед Викой дверь. Она резко повернулась и, встряхнув головой, переступила порог. Стройная, высокая, в деловом костюме, подчеркивающем ее безупречную фигуру. И я невольно залюбовался этой женщиной. Но жить с безупречными женщинами не самое большое счастье.
Вика не выдержала и на пороге оглянулась, буквально впившись в мое лицо черным взглядом. И вновь на ее лбу легла глубокая морщина. Словно она что-то вспомнила или пыталась припомнить. И даже хотела что-то сказать, но я быстренько ее перебил:
– Я тебе позвоню.
Она облегченно вздохнула, ее лоб разгладился, она ничего больше не хотела вспоминать и плотно прикрыла за собой дверь.
А я, покопавшись в запасах Ростика, вытащил початую бутылку «мартини» и залпом выпил стакан. Я был в полном смятении. С Викой пронесло. И все же я ходил по лезвию бритвы. Как она могла не узнать своего мужа?! Это непостижимо! И вдруг мне показалось, что и Лютик, и Любаша, и Вика – все они интуитивно чувствовали, понимали, что происходит что-то не то. Но отгоняли эти мысли, отказывались в них разбираться. Они будто добровольно хотели безоговорочно принимать меня за Ростика. Словно это было им выгодно. Словно они спешили устроить свои дела, и если даже мелькало какое сомнение, они его давили единственным аргументом – им нужен Ростик и все. Лысому срочно нужно снять рекламу, чтобы получить деньги. Любаша срочно хочет замуж. Вика жаждет удержать мужа. А Ростик это или нет – какое в итоге имеет значение? Если тот же голос, та же фигура, то же лицо. И я с тоской подумал, как в принципе легко заменить человека. И от всей души пожалел Ростика. Словно он и не жил на белом свете. Вдруг я почувствовал, что являюсь единственным человеком, кому он по-настоящему нужен. И я решил ждать. Я по-прежнему не верил, что с ним могло приключиться что-либо дурное. В ином случае уже давно бы здесь была милиция. Впрочем, Ростик вполне мог попасть в категорию «пропавших без вести». И это меня тревожило. Но прошло слишком мало времени со дня его исчезновения. Парень вполне мог удариться в загул. И мне ничего не оставалось, как ждать его возвращения и до поры до времени играть его роль.
На всякий случай я решил изучить биографию Ростика, его привычки, запомнить людей с фотографий. Я чувствовал себя разведчиком, вынужденным жить под именем и судьбой другого человека.
Судьба Ростика оказалась довольно простой и, к моей радости, он в этой судьбе был одиночкой. Родители этого парня давно умерли, родственников, во всяком случае в этом городе, не было. Друзей, насколько я понял, наоборот, оказалось слишком много, а значит, не было вообще. Я внимательно пересмотрел письма, записи этого парня, чтобы составить о нем более-менее полное впечатление. Этакий душа компании, который от всей души ненавидел эти компании. И в итоге оказался загнанным в тупик. К сожалению, писем оказалось довольно мало. И я посетовал, что люди отвыкли от эпистолярного жанра. Разве что по письмам жены к Ростику и парочке слезливых записочек от Любаши я смог кое-что для себя прояснить. Во всяком случае, узнал, что Вика работает в крупном банке и, похоже, не последний человек там. А познакомились они довольно прозаично – в Крыму. Письма Вики были довольно скупыми и строгими. И в них она не раз намекала, что Ростик женился на ней ради денег. Хотя я в этом сомневался. Вика была слишком красива для брака по расчету. Хотя, как знать… Ростик, большую часть своего детства проведший в интернате, мог жениться на ком угодно. А с красивой женщиной ему просто повезло. Вообще, я приходил к выводу, что этот парень довольно везуч и весьма тщеславен. Он слишком много хотел от жизни, и она ему в этом редко отказывала. Хотя, подозреваю, что он мечтал быть – ни много ни мало – великим актером. И делал ставку на внешность и в работе, и в любви. Только с первым, похоже, ему везло меньше.
Отбросив письма, записи и фотографии, я перевел дух. Хотя я копался в чужой жизни без зазрения совести, но вряд ли хотел, чтобы со мной так когда-нибудь поступили.
Смеркалось. Свежие запахи весны вперемешку с ароматами чужой кухни проникли через распахнутый балкон в квартиру. Я поежился. И поймал себя на мысли, что за целый день так Ростику никто, кроме жены, не позвонил. Это было более чем странно. Парень, похоже, не страдал от некоммуникабельности и, по идее, телефон у него должен не умолкать…
Совсем скоро я получил ответы на свои сомнения. Позвонил какой-то хрипатый мужик и пытался разобраться с Ростиком. Насколько я понял, в последнее время все от него отвернулись. Вернее, он отвернулся от всех. Похоже, что он плюнул им всем в лицо, будучи в нетрезвом состоянии, а потом чуть не выбросился из окна. Что ж, это было мне на руку. Во всяком случае, если мне придется столкнуться с кем-то из знакомых Неглинова, не обязательно заводить разговор. Можно просто на всякий случай попросить прощения и ретироваться с достоинством.
И вдруг я поймал себя на мысли, что жить под чужим именем и с чужой судьбой гораздо легче. Потому что не надо ничего принимать близко к сердцу. Я никого не любил в этой судьбе и никого не боялся потерять. И меня никто не мог обидеть и предать. Я не дорожил этой работой – она была не моей. Я не страдал из-за разрыва с женой, с которой я не прожил ни дня. Я не тосковал по любовнице, которую никогда не любил. Я не боялся потерять друга, с которым даже не дружил… Что и говорить. Если бы сгорела эта квартира, я разве что пережил бы несколько неприятных часов – и не более того.
Мне вдруг показалось, что я на сцене, где нужно играть в страдания и любовь, но никогда сердце от страданий и любви не разорвется. Потому что все это не мое. Может, в этом и есть секрет счастья? И я вдруг понял, что мне нравится так жить. Даже мелькнула мысль, что лучше бы Ростик подольше не возвращался. Вдруг как-то в один день, без усилий, все мои проблемы решились. Я получил все сразу, и от моей, личной судьбы, осталось лишь прошлое. Но я чувствовал, что с тоской по прошлому уже могу справиться. Потому что в будущем мне не за что переживать. Какая бы трагедия ни случилась, она не станет моей. А вот удачей я вполне смогу воспользоваться. Я даже поймал себя на мысли, что и эти мысли – тоже уже не мои. Это были мысли удачливого и тщеславного человека, так напоминающего Ростика…
