Ариэль Бюто - Штучки!
– Тысячу лет вас не видела!
– Соскучились?
– Не болтайте глупостей! Хотите, зайдем к нам, выпьем чего-нибудь?
Я колебался недолго и обрадовался, что принял приглашение, когда, войдя вместе с ней в безмолвный дом, узнал, что Людовик с Натаном уехали на выходные.
Она налила нам виски и присела на ручку кресла, в котором я расположился.
Полоска кожи, видневшаяся между краем ее пуловера и поясом юбки, оказалась у самых моих губ, и это было мучительно.
– Останетесь поужинать со мной? Я не очень хорошо готовлю, но вы могли бы мне помочь.
– К сожалению, меня ждет жена!
– Почему «к сожалению»? Вам повезло в жизни – вас ждут, без вас скучают, вас хотят…
– Да, но…
– Вы просто не понимаете! Я вот… совсем одна! Всегда!
– Но… Да вы плачете!
В один миг я стащил Эльвиру к себе на колени. Я не верил своему счастью. Она обняла меня, уткнулась лицом мне в шею, я гладил ее рассыпавшиеся волосы. Предвидя возможность перейти в наступление, я как можно незаметнее исследовал географию ее одежды, отыскивая препятствия в виде молнии или застежки лифчика. И одновременно придумывал отговорки, которые позволили бы мне, растворившись на несколько часов в тепле этого женского тела, внести хоть немного романтики в мое слишком мирное существование.
– Надо позвонить жене, – пробормотал я.
Эльвира оторвалась от меня и заставила себя улыбнуться:
– Ну конечно, она же будет беспокоиться, отчего вас так долго нет.
Я ждал не такого ответа и потому решил пойти ва-банк. Будь что будет!
– Собственно, торопиться некуда. Она не ждет меня так рано, – соврал я.
– Тогда я пошла к плите!
– Уже? – Я попытался ее удержать.
– Ой, Николя, как вы меня огорчаете!
– Чем же?
Она уже стояла, и я, оставшись сидеть, съежился под ее суровым взглядом.
– Скажите, ведь вы не из тех мужчин…
– Конечно, не из тех! – поспешно ответил я, понятия не имея, что, собственно, она имеет в виду.
– Вот и прекрасно!
Ее лицо разгладилось, и она позвала меня за собой. На мгновение у меня вспыхнула надежда, что мы перейдем в спальню, но пришлось довольствоваться просторной кухней в стиле хай-тек с освещением, как в морге.
– Может, сварить макароны? – предложила Эльвира.
– Отличная мысль. А у вас есть помидоры и чеснок? Я знаю рецепт совершенно замечательного соуса.
– Идет! У меня в холодильнике бутылка розового вина. Вот и устроим пир!
Все это было очень мило, но я рассчитывал совсем не на то. Нарезал помидоры теми же руками, которые только что пылали, прикасаясь к ее телу, раздавил несколько зубчиков чеснока, нагрел сковородку…
За все это время в поведении Эльвиры не проявилось ничего такого, что позволяло бы надеяться на новое сближение. Ее спокойствие меня возмущало. Теперь ее улыбка казалась мне куда менее щедрой на обещания, чем недолгий прилив грусти.
– Мне очень повезло, что я вас встретила, – внезапно заявила она.
У меня сердце заколотилось.
– Могу ответить тем же, – произнес я голосом, который очень хотелось бы сделать намного тверже.
Я убавил огонь под сковородкой и, освободив тем самым руки, повернулся к Эльвире с намерением поцеловать ее наконец так, как мечтал с того самого родительского собрания. И уже потянулся было обхватить ладонями ее прелестное лицо, когда она ровным голосом повторила слова, которые только что привели меня в недоумение:
– Вы не из тех мужчин.
Но теперь эти слова прозвучали не тревожным вопросом, теперь она утвердилась в своей мысли и этому радовалась.
– Вот потому я и считаю, что мне очень повезло! Я всегда мечтала встретить такого человека, как вы, Николя.
– И потому вы две недели где-то пропадали?
– Как это – пропадала?
– Ну… вы же помните наши утренние встречи… А потом вы вдруг исчезли! Я вас ни в чем не упрекаю, Эльвира, просто я думал, что вы больше не хотите меня видеть.
– Что за глупости! У меня было много дел, только и всего. Вся прелесть дружеских отношений в том, что чувствуешь себя совершенно свободным человеком – можно видеться, а можно и не видеться. Я должна перед вами оправдываться?
– Конечно, нет! – ответил я фальцетом – писклявый голос берется у меня невесть откуда, стоит почувствовать себя жалким и ничтожным.
Эльвира стояла совсем рядом, но теперь мне и в голову не пришло бы ее поцеловать. Меня уже не влекли ее губки сердечком, теперь я был озабочен тем, что рубашка липнет к взмокшей от пота спине, что дыхание у меня не слишком-то свежее и от рук после кулинарных подвигов несет чесноком. Только в кино человек и полсекунды не колеблется перед тем, как перейти к делу. Только в кино две головы тянутся одна к другой под точно рассчитанным углом. В жизни порой опасаешься, как бы дело не зашло слишком далеко, потому что не в силах вспомнить, не надел ли сегодня подштанники с похотливыми зайчиками, подаренные друзьями на мальчишнике по случаю прощания с холостой жизнью…
– Может, перейдем на «ты»? – предложила Эльвира.
– Мне как раз то же самое пришло в голову.
– Ты – само совершенство! Значит, я могу сказать тебе всю правду? Знаешь, я с первого дня поняла, что у нас с тобой все вот так и получится. Ну, то есть, если говорить совсем честно, я постаралась немного помочь судьбе, потому что ты… скорее из робких!
Я не смог удержаться от улыбки, хотя и чувствовал, что она получилась предельно глупой и самодовольной. Сомнений не было, следовало решаться – Эльвира высказалась достаточно прямо. Я в полной эйфории потянулся к ней, но промахнулся: Эльвира за мгновение до этого отвернулась к плите и, склонившись над кастрюлей, воскликнула:
– Я слишком много спагетти туда бухнула! Может, позовем твою жену по такому случаю?
Услышав вопрос, я онемел. Эта женщина, должно быть, сумасшедшая. Или извращенка. Или же – последний вариант – у нее нестандартное чувство юмора. Совершенно растерявшись, я решил ей подыграть.
– Отличная мысль! Мне позвонить или сама пригласишь Флоранс?
– Давай лучше ты! И положись на меня, я непременно скажу твоей жене, что ей досталась редкая жемчужина. Да, я гак и знала, что ты не из тех мужчин!
– Можешь ты мне наконец объяснить, что это еще за «те мужчины»?
– Сам прекрасно знаешь! Те, кто не может парой слов обменяться с женщиной, без того чтоб хотя бы не попытаться на нее наброситься! Прости, но такое впечатление, будто они не головой думают, а… У некоторых это просто на лице написано.
– Ох, Эльвира!…
– Я тебя шокировала? Но ведь, дорогой, то, что я асексуальна, еще не значит, что я ханжа!
– Асексуальна?
– Только не говори, что давно об этом не догадался! Но, если так, твое поведение еще более похвально.
– Прости, Эльвира, но… может быть, это оттого, что я не совсем француз, я не понимаю слова «асексуальна».
– Асексуальные люди не вступают в половые отношения.
– Ты хочешь сказать… никогда?
– Если речь обо мне лично – никогда. Правда, некоторые лишь на склоне лет замечают свою асексуальность.
Я был удручен, но, поскольку хотел непременно показать себя человеком широких взглядов, постарался самым спокойным тоном, на какой только способен, задать несколько технических вопросов.
– Чем же вызван этот отказ от сексуальности?
– Не знаю. Никто не спрашивает у человека, почему он гетеросексуален или гомосексуален. Так получилось – и все тут. Ну и с асексуальностью так же. Секс меня никогда не привлекал. Я не испытываю к нему никакого отвращения и нисколько не осуждаю тех, кто живет по-другому, но мне все же кажется, что между людьми, которые не воспринимают других как предмет наслаждения, отношения складываются более полные и бескорыстные.
– Понимаю, – соврал я, затолкав обратно в глотку тысячу аргументов против.
– Конечно, понимаешь. Потому что ты – человек умный и чуткий. Не то что эти ходячие кошмары, которые на твоем месте последние полчаса только и делали бы, что обдумывали, начать со мной целоваться до ужина или после.
– Неужели есть такие кретины?! – набравшись наглости, воскликнул я.
– Это норма, Николя! Вот почему я так рада, что встретила тебя. У меня есть подруги, но я обожаю общество парней, потому что они, на мой взгляд, более непосредственны и не так любят все усложнять. Вот только, как ни грустно, всегда наступает момент, когда отношения соскальзывают не туда. Потому я и мечтала встретить такого человека, как ты, Николя. Такого, чтобы с ним все было просто, кому никогда не пришла бы в голову нелепая мысль ждать от меня того, чего я дать не могу.
– А Людовик?
– Сказала же – брак по расчету. И еще он хороший друг. И отец Натана, сына, который у нас появился благодаря искусственному оплодотворению! Но ты мне куда ближе Людовика.
Я притворился, будто целиком поглощен приготовлением соуса. До чего же мне везет – нарвался на женщину, не знающую полового влечения! И все моя медлительность. Ну что теперь делать – бежать со всех ног и навсегда забыть о ней? Или философски довольствоваться ее дружбой?
