Грэм Грин - Суть дела
– Я тебя люблю. И это, конечно, правда.
– Если я там одна не выдержу, я вернусь.
Они поцеловались и вышли на палубу. С рейда город всегда казался красивым: узкая полоска домов то сверкала на солнце, как кварц, то терялась в тени огромных зеленых холмов.
– У вас надежная охрана, – сказал Скоби.
Эсминцы и торпедные катера застыли кругом, как сторожевые псы; ветерок трепал сигнальные флажки; блеснул гелиограф. Рыбачьи баркасы отдыхали в широкой бухте под своими коричневыми парусами, похожими на крылья бабочек.
– Береги себя, Тикки.
За плечами у них вырос шумливый Галифакс.
– Кому на берег? Вы на полицейском катере, Скоби? Миссис Скоби, Мэри осталась в каюте: вытирает слезы разлуки и пудрит нос, чтобы пококетничать с попутчиками.
– До свиданья, детка.
– До свиданья.
Вот так они и распрощались окончательно – пожали друг другу руки на виду у Галифакса и глазевших на них пассажиров из Англии. Как только катер тронулся, она почти сразу исчезла из виду – может быть, спустилась в каюту к миссис Галифакс. Сон кончился; перемена свершилась; жизнь началась заново.
– Ненавижу все эти прощанья, – сказал Галифакс. – Рад, когда все уже позади. Загляну, пожалуй, в «Бедфорд», выпью кружку пива. Хотите за компанию?
– Извините. Мне на дежурство.
– Теперь, когда я стал холостяком, неплохо бы завести хорошенькую черную служаночку, – сказал Галифакс. – Но мой девиз: верность до гробовой доски.
Скоби знал, что так оно и было.
В тени от укрытых брезентом ящиков стоял Уилсон и глядел на бухту. Скоби остановился. Его тронуло печальное выражение пухлого мальчишеского лица.
– Жаль, что мы вас не видели. Луиза велела вам кланяться, – невинно солгал Скоби.
***Он попал домой только в час ночи; на кухне было темно, и Али дремал на ступеньках; его разбудил свет фар, скользнувший по лицу. Он вскочил и осветил Скоби дорогу карманным фонариком.
– Спасибо, Али. Иди спать.
Скоби вошел в пустой дом – он уже позабыл, как гулко звучит тишина. Сколько раз он возвращался, когда Луиза спала, но тогда тишина не бывала такой надежной и непроницаемой; ухо невольно ловило – даже если не могло поймать – чуть слышный звук чужого дыхания, едва приметный шорох. Теперь не к чему прислушиваться. Он поднялся наверх и заглянул в спальню. Все убрано, нигде никакого следа отъезда или присутствия Луизы; Али спрятал в ящик даже фотографию. Да, Скоби остался совсем один. В ванной заскреблась крыса, а потом звякнуло железо на крыше – это расположился на ночлег запоздалый гриф.
Скоби спустился в гостиную и устроился в кресле, протянув ноги на стул. Ложиться ему не хотелось, но уже клонило ко сну: день выдался долгий. Теперь, когда он остался один, он мог позволить себе бессмысленный поступок – поспать не на кровати, а в кресле. Постепенно его покидала грусть, уступая место чувству глубокого удовлетворения. Он выполнил свой долг: Луиза была счастлива. Он закрыл глаза.
Его разбудил шум въезжавшей во двор машины и свет фар в окнах. Скоби решил, что это полицейская машина, – его дежурство еще не кончилось; он подумал, что пришла какая-нибудь срочная и, наверно, никому не нужная телеграмма. Он открыл дверь и увидел на ступеньках Юсефа.
– Простите, майор Скоби, я проезжал мимо, увидел у вас в окнах свет и подумал…
– Войдите, – сказал Скоби. – У меня есть виски, а может, вы хотите стаканчик пива?
– Вы очень гостеприимны, майор Скоби, – с удивлением сказал Юсеф.
– Если я на такой короткой ноге с человеком, что занимаю у него деньги, то уж во всяком случае обязан оказывать ему гостеприимство.
– Тогда дайте мне стаканчик пива.
– Пророк пиво не запрещает?
– Пророк понятия не имел ни о виски, ни о консервированном пиве. Приходится выполнять его заповеди, применяясь к современным условиям. – Юсеф смотрел, как Скоби достает банки из ледника. – Разве у вас нет холодильника, майор Скоби?
– Нет. Мой холодильник дожидается какой-то запасной части – и, наверно, будет дожидаться ее до конца войны.
– Я не могу этого допустить. У меня на складе есть несколько холодильников. Разрешите вам один прислать.
– Что вы, я обойдусь. Я обхожусь без холодильника уже два года. Значит, вы просто проезжали мимо…
– Видите ли, не совсем, майор Скоби. Это только так говорится. Правду сказать, я дожидался, пока заснут ваши слуги, а машину я нанял в одном гараже. Мою машину так хорошо здесь знают! И приехал без шофера. Не хочу поставлять вам неприятности, майор Скоби.
– Повторяю, я никогда не буду стыдиться знакомства с человеком, у которого занял деньги.
– Зачем вы так часто это вспоминаете, майор Скоби? Это была чисто деловая операция. Четыре процента – справедливая цена. Я беру больше, только когда сомневаюсь, что должник заплатит. Разрешите, я все-таки пришлю вам холодильник.
– О чем вы хотели со мной поговорить?
– Прежде всего хотел узнать, как себя чувствует миссис Скоби. У нее удобная каюта? Ей ничего не нужно? Пароход заходит в Лагос, и я мог бы послать все, что она захочет. Я бы дал телеграмму своему агенту.
– По-моему, она ни в чем не нуждается.
– А потом, майор Скоби, мне хотелось сказать вам кое-что насчет алмазов.
Скоби поставил на лед еще две банки пива.
– Юсеф, – сказал он спокойно и мягко, – я бы не хотел, чтобы вы думали, будто я принадлежу к людям, которые сегодня занимают деньги, а завтра оскорбляют кредитора, чтобы потешить свое "я".
– Не понимаю.
– Неважно. Спасти свое самолюбие. Понятно? Я вовсе не собираюсь отрицать, что мы с вами стали соучастниками в сделке, но мои обязательства строго ограничены уплатой четырех процентов.
– Согласен, майор Скоби. Вы уже это говорили, и я согласен. Но, повторяю, мне никогда и в голову не придет просить у вас хоть какой-нибудь услуги. Куда охотнее я оказал бы услугу вам.
– Странный вы тип, Юсеф. Верю, вы и впрямь питаете ко мне симпатию.
– Так оно и есть, майор Скоби. – Юсеф сидел на краешке стула, который больно впивался в его пышные ягодицы: он чувствовал себя неловко повсюду, кроме собственного дома. – А теперь можно мне сказать вам насчет алмазов?
– Валяйте.
– Знаете, правительство, по-моему, просто помешалось на алмазах. Оно заставляет и вас и разведку попусту тратить драгоценное время; оно рассылает секретных агентов по всему побережью; один есть даже тут, вы знаете, кто он, хоть и считается, что о нем знает только начальник полиции; агент дает деньги любому черному или бедняку сирийцу, который расскажет ему какую-нибудь небылицу, Потом он передает эту небылицу по телеграфу в Англию и по всему побережью. И все равно – нашли хоть один алмаз?
– Нас с вами, Юсеф, это не касается.
– Я буду говорить с вами, как друг, майор Скоби. Есть алмазы и алмазы, есть сирийцы и сирийцы. Ваши люди ловят не тех, кого надо. Вы хотите, чтобы промышленные алмазы перестали утекать в Португалию, а оттуда в Германию или через границу к вишистам? Но вы все время охотитесь за людьми, которые не интересуются промышленными алмазами, а просто хотят спрятать в сейф несколько драгоценных камней на то время, когда кончится война.
– Другими словами, за вами.
– Шесть раз за один этот месяц побывала полиция в моих лавках и перевернула все вверх дном. Там им никогда не найти промышленных алмазов. Ими занимается только мелкая шушера. Послушайте, ведь за полную спичечную коробку таких алмазов можно получить каких-нибудь двести фунтов. Я называю тех, кто ими промышляет, сборщиками гравия, – с презрением добавил Юсеф.
– Я так и знал, – медленно заговорил Скоби, – что рано или поздно вы о чем-нибудь меня попросите. Но вы не получите ничего, кроме четырех процентов, Юсеф, Завтра же я подам начальнику полиции секретный рапорт о нашей сделке. Конечно, он может потребовать моей отставки, но не думаю. Он мне доверяет – Тут он осекся: – Я думаю, что доверяет.
– А разве это разумно, майор Скоби?
– По-моему, разумно. Всякий тайный сговор между мной и вами – дело опасное.
– Как хотите, майор Скоби. Только мне от вас, честное слово, ничего не надо. Я бы хотел иметь возможность делать подарки вам. Вы не хотите взять у меня холодильник, но, может, вам пригодится хотя бы совет, информация?
– Я вас слушаю, Юсеф.
– Таллит – человек маленький. Он христианин. К нему в дом ходят отец Ранк и другие. Они говорят: «Если есть на свете честный сириец – это Таллит». Но Таллиту просто не очень везет, а со стороны это похоже на честность.
– Дальше.
– Двоюродный брат Таллита сядет на следующий португальский пароход. Конечно, его вещи обыщут и ничего не найдут. У него будет попугай в клетке. Мой вам совет, майор Скоби, не мешайте двоюродному брату Таллита уехать, но отберите у него попугая.
– А почему бы нам и не помешать этому двоюродному брату уехать?
– Вы же не хотите открывать Таллиту свои карты. Вы можете сказать, что попугай болен и его нельзя везти. Хозяин не посмеет скандалить.
