Лебедев Andrew - Эдельвейс
Вова Инин.
Может далеко пойти.
Мягко ступая по ковровым дорожкам своими космической черноты хромовыми сапогами, Абакумов двинулся по длинным и совершенно пустынным коридорам министерства.
Спустился ниже этажом.
Мимо испуганно-напряженных дежурных хлопцев в парадных мундирчиках и в фуражках с околышем цвета "василёк".
Дошел до кабинета Петровского.
Конвой стоит в коридоре, значит Петровский с Берией еще ведут допрос.
Приоткрыл дверь, – разрешите, Лаврентий Палыч?
Берия без пиджака сидел в кресле и мирно пил "боржом". Только пенсне на круглом лице зловеще сверкало.
Посреди большущего кабинета начальника восьмого следственно-оперативного отдела, стоял сам начальник этого отдела полковник Петровский.
А полковник Луговской – теперь уже бывший начальник этого восьмого отдела, без портупеи, без знаков различия и какой-то весь унылый и даже с явными следами физического над ним насилия, полулежал на полу. Возле ног своего преемника.
– Интересно, – подумал Абакумов, – а не придется ли и мне тоже так вот лежать на полу в моем кабинете, а какой-нибудь там Вовка Инин будет лупить меня по печени да по почкам своими хромачами.
– Что? – спросил Берия.
– Есть инфо, – тихо сказал Абакумов.
– Хорошо, – Берия отпил еще "боржома" и поставил стакан, – иди к себе, я сейчас к тебе поднимусь.
Абакумов побрел назад.
Сейчас Берия придет и надо будет принимать решение.
И в случае успеха операции, ласковая и щедрая на награды Родина позволит ему еще немного пожить на этом белом свете.
А если операция сорвется?
Судоплатов обещал, что не сорвется.
Вот, пусть Судоплатов и поезжает на Кавказ, пусть он лично, если он у нас такой вот гениальный разведчик, пусть он лично сам и руководит этой операцией…
Как она у немцев то называется? Эдельвейс?
Цветок такой есть.
И Абакумов хмыкнул, вспомнив стихи одного поэта еврея – из этих раболепствующих подобострастных деятелей культурки-мультурки, вроде всех этих недобитых и недостреленных Михоэлсов и Дунаевских, что на фронт не едут, а просят брони, как великие деятели искусств… Так вот этот еврей сочинял оду и здравицу самому министру МГБ.
"Цветок душистый прерии – Лаврентий Палыч Берия"…
И оркестр играет – тра-ля-ля!
В общем, пусть сам Судоплатов и поезжает на Кавказ и проводит эту контроперацию по ликвидации этих "эдельвейсов".
И если что, то голову с него долой. …
В отделе разведки штаба армии, Судоплатов сразу по-хозяйски отхватил у полковника Леселидзе целый кабинет, да еще и с предбанником, куда посадил своих – только ему подчинявшихся головорезов, что натурально презирая все явно не для них писанные уставы, вызывая изумление у одних и раздражение у других, расхаживали по штабу без знаков различия, но увешанные оружием и в какой-то немыслимой комбинации одежд и головных уборов.
– Хвала Аллаху, что хоть не в немецком ходют, – перешептывались женщины-бойцы из хозбата, что раньше всегда мыли здесь полы. А теперь вот пришли, а мыть им запретили. Этот прилетевший из Москвы начальник запретил.
Судоплатов прилетел из Москвы на личном "Дугласе" Ли-2.
С ним, кроме всегда сопровождавших его порученцев с рожами убийц, прилетели еще и спортсмены из Алабинского спец-центра ЦДКА.
Старшим у спортсменов был альпинист Тетов.
– Ничего себе пацан, – сказал про него Судоплатов, но полковника Леселидзе попросил составить о Тетове свое собственное мнение. ….
– Немцы осуществят высадку вот тут и вот тут, – показывал Судоплатов на карте.
– А чего им такую даль потом переться? – спросил Леселидзе, – летели бы себе прямо до сюда, – полковник ткнул пальцем прямо в то место на карте, где были обозначены нефтяные терминалы.
– Серый ты, Леселидзе, хоть и полковник, – хмыкнул Судоплатов, – самолеты типа Юнкерс-52 имеют дальность полета – тысяча триста километров, а ближайший аэродром от места планируемой диверсии у них под Ростовом.
– Ну? – нетерпеливо подогнал Леселидзе.
– Баранки гну! – ответил Судоплатов, – с прицепленным то планером Юнкерс на одну треть короче дистанцию летит, всего тысячу километров.
– Ну а до Астрахани то сколько? – не унимался Леселидзе.
– Ты чё? Тупой совсем? – рассердился Судоплатов, – Германия это тебе не Япония, у немцев Гитлер идею камикадзе лично и в корне давным давно пресек, хотя желающие и были, так что летчикам юнкерсов назад надо будет лететь, а значит тысячу километров делить надо напополам и от тысячи остается только пятьсот километров, а поэтому и место высадки намечено вот тут и вот тут, понял?
Леселидзе молча скорчил обиженную мину.
Особенно обидно было полковнику от того, что обвинение в слабоумии прозвучало в присутствии этого желторотого московского барчука из интеллигентов – командира группы спортсменов Игоря Тетова.
– А ты, Тетов, давай, думай сразу, как и где будешь перехватывать их группу, – переключился Судоплатов, – сгоняй туда на место, погляди что к чему, освойся с обстановочкой.
– С обстановочкой заминочка выходит, – подал свой голос Игорь, – я не считаю мою группу полностью готовой.
– Как это ты не считаешь? – возмутился Леселидзе, – ему, понимаешь ли лучших людей дали, данные разведки, самолет!
– Там в зоне высадки большие обширные ледники, – стараясь сохранять спокойствие, продолжил Игорь, – немцы, я знаю, очень хорошо экипированы, у них не только отличное альпинистское снаряжение, теплая специальная одежда, страховка, легкая обувь для хождения по ледникам и для скалолазания, но главное для встречного боя это оружие. А у них превосходство в легких минометах. У них теперь есть даже вьючные реактивные безоткатные пушки. А случись встречный бой, чем мы будем их бить? Гранатами? Да если они из минометов, да с закрытой позиции бить станут, разве можно соревноваться ручной гранате с минометом?
– Пораженец! Критиканствуешь! Заранее операцию провалить собрался? – нахмурив брови зашипел Леселидзе, – слушай, Судоплатов, давай, пока не поздно, другого командира в группе поставим!
– Нет, он правильно говорит, – вступился за Игоря Судоплатов, – надо нашим ребятам дать, то что для боя требуется.
– Им и так дали, – взмахнул руками Леселидзе, – у нас на перевалах морпехи с одними винтовками, да гранатами воюют, и ничего – держат перевалы, не пускают немца к Черному морю!
– Ай, да ну тебя в баню, – Судоплатов скривился и махнув на Леселидзе, повернулся к Тетову, – давай, парень, говори-предлагай свои предложения и планы.
И Тетов предложил.
Суть его плана была в том, что немцы производили выброску в два этапа.
Так же как и на Крите в мае сорок первого.
Первым эшелоном они собирались выбросить двенадцать человек и тонну груза – как раз все тяжелое вооружение, экипировку и продовольствие.
Вторым эшелоном на трех Юнкерсах с тремя планерами – должна была прилететь основная часть группы – шестьдесят десантников-альпинистов и их главная ноша – две тонны взрывчатки для нефтяных терминалов.
– Мы захватим головную группу и их груз, – предложил Тетов, – и таким образом, мы вооружимся их же оружием.
– Но это сорвет операцию, – вспыхнул Леселидзе, – немцы тогда отменят этот маршрут, который нам хорошо известен, и разработают новый, который нам не известен и тогда ищи-свищи ветра в поле. А нефтепровод взорвут в другом месте!
– Нет, немцы не отменят операцию, – уверенно возразил своему коллеге Судоплатов, – они сочтут что случайно напоролись на шальной дозор, но не на целенаправленную засаду против них, мы разыграем такую пьесу, что в бой за контейнеры со снаряжением вступят не специально подготовленные альпинисты-разбойники, а какие то шалые случайно забредшие на ледник оголодалые молрпехи, что увидав парашюты с контейнерами – позарились на немецкие шнапс и консервы.
Судоплатов для убедительности добавил, – мы чтобы они поверили, что это не засада, тех немцев что в первом эшелоне высадятся специально уничтожать не станем, пусть радируют своим, де все нормально, только обоз потеряли… И в худшем для нас случае, они только смогут сменить вариант зоны основной высадки, а он нам тоже известен…
Леселидзе спорить с Судоплатовым не стал.
Но на Тетова злобу затаил. ….
Последний перед выходом на ледник привел они устраивали возле старинной черкесской крепости. Забавно смотрится – моряк при полном параде, в бушлате, в "беске"* с ленточками и не на море, а наоборот – высоко в горах.
Сам главстаршина Лазаренко, может быть и не заметил бы этой нелепой забавности, как и остальная братва – морпехов их 58-го полка, да весельчак одессит Жорка Степанчук, тот всегда какой-нибудь хохмой ребят развеселит. Вот там на привале, внизу возле развалин старой чеченской башни Жорка и сказал, де нет ничего нелепее вида корабля затащенного на вершину горы. Это он прошелся по поводу того, что немцы, если они нас вдруг встретили бы на леднике таких красивых – в бушлатиках, в клешАх, да в бескозырочках – были бы крайне изумлены и не смогли бы прицельно стрелять, потому как содрогались бы от смеха, а в их штабы полетели бы радиограммы, де русский Иван выслал в горы экспедицию моряков для спуска с горы Арарат нового линкора под названием Ноев Ковчег.
