Василий Швецов - Горькая новь
Предложение поддержали Новоселов, Колесников, Филлипов и другие, даже со стороны было заметно, что вопрос был заранее решен. Сидевший на скамье поодаль от стола Бронников встал и подошел поближе:
- Я благодарю за оказываемое мне обществом высокое доверие, но я бы просил учесть мое семейное положение. Жена останется с четырьмя детьми, да и сам я после операции до сих пор не поправился, как следует. Может быть, пересмотрите этот вопрос и выберете другого, ведь есть мужики толковые и тоже грамотные. Я очень просил бы.
Но все словно сговорились:
- Просим Анатолия Ивановича послужить обществу, если что надо будет, семье поможем.
Вот так и был избран делегатом Бронников. Не наградила природа человека даром провидения, не знал он, что будет впереди. Не знал, что эти безобидные льстивые лисы в образе бородатых мужиков через два года превратятся в зверей и растерзают его.
- Ну, а теперь, мужики, давайте говорить о поскотине, - вставая, сказал староста, - дыр стало шибко много в городьбе. Некоторые прясла совсем развалились. Хлеб на пашнях растет, как на опаре киснет. Многие свои полосы пропололи. А вот по отдельным пашням вблизи от поскотины ходит скот, портит посевы. У меня тут есть жалобы на некоторых.
-- Штраховать надо, городить за их счет, хватит с такими цацкаться! Таким надо плевать в глаза всем сходом, - зло прокричал Алексей Кобяков.
- Вот тебе сейчас и наплюем в шары-то, ведь у Язевских ворот в твоей городьбе выломано звено, в дыру-то валом валит скот на пашни Кочегарова да Стахнева! Ты всегда больше всех орёшь, рыжий колонок, - заикаясь и ехидно смеясь, укорил его Федор Шмаков. Поднялся шум. Как ни старался староста водворить тишину, да разве две сотни глоток сразу остановишь. В таких спорах на сходках бывали и драки, и от этой ссоры мог быть такой же исход, но подъехавшая к сборне солдатка Лебедева крикнула, что под седлом паскотину изломали, весь скот в полосах! Кобяков вынырнул из толпы и бегом к мосту через речку, в сторону Язёвской дороги, проверять свою городьбу паскотины. Староста подозвал к себе сотского Прокопия Добрыгина, велел взять с собой двух понятых, пойти на место и, если посевы потоптаны, составить акт о потраве.. За разговорами и решением вопросов времени ушло много, дома уже были накрыты столы, мужики к обеду запаздывали, договорились остальные вопросы решить на следующем сходе. Когда все разошлись, сторож, он же десятник, Кузенька Попов, маленький, аршин с шапкой мужичок, сроду не стриженный и не чесанный, подобрал все окурки, вытряс в грязную тряпицу оставшийся в них табак и измочаленной метлой подмёл полы. Принёс воды, закрыл дверь, а на порог поставил метлу - это издавна служило знаком, что в сборне пусто, и сам ушёл обедать к хозяину Евстратию Волкову, за которого бегал десятником по найму.
* * *В разгаре апрельская оттепель. Наняв подводы, Анатолий Иванович распростился с семьей и уехал в Томск на учредительный съезд. Выйдя из вагона на станции города Томска, с трудом продирался через разноголосую, чем-то или кем-то взбудораженную толпу. Город он знал хорошо, направился взять извозчика и как раз попал к людям, посланным встречать делегатов. В одной из гостиниц, куда его привезли, встретил нескольких знакомых, стал присматриваться и прислушиваться.
Делегаты были из разных волостей и городов, разговоры между ними велись на разные темы, но больше всего о том, каким должно быть правительство. Хотя и грамотный был Бронников, выписывал различные журналы, но то, о чем услышал там, не мог бы никогда узнать у себя в деревне. Большинство делегатов имело свои определенные взгляды, принадлежало к какой-либо партии, но были и без всяких идей и взглядов, беспартийные, как и Бронников. Назавтра открылось учредительное собрание. Здесь на покрытых зелёным сукном столах, продавались горы разных книг, журналов, брошюр с программами различных партий. Анатолий Иванович купил по одному экземпляру. Чтобы на досуге самому прочитать и разобраться. В зале он присоединился к группе беспартийных и занял место в левой стороне. Съезд был открыт с большой помпезностью.
Председательствующий в пространном докладе о внутреннем положении страны рассказал и о задачах, стоящих перед делегатами при выборе государственной власти России. Для Бронникова последний вопрос, как темный лес. Но он был убежден: война народу не нужна, в деревне мужик испокон веку привык к хозяйству, к земле. Нужна такая власть, думал он, чтобы выбрал и установил ее сам народ, чтобы каждый мог спокойно работать в хозяйстве, приумножать его и кормить семью.
Прения были бурными. Выступающие готовы были браться за грудки, каждый доказывал свое, именовался представителем какой-либо партии, речь подкреплял положениями своей программы. Нервничали, сверкали злобные взгляды, сыпались ядовитые реплики, было шумно, в руке председателя, не умолкая, звенел колокольчик. Кого здесь только не было: анархисты и монархисты, кадеты, эсеры и эсдеки, меньшевики и большевики.
Возвратился депутат и привез программы разных партий, которые долго читались и обсуждались в Тележихе. Больше всех нравилась программа партии большевиков, за нее и велась агитация. Это и решило исход голосования. В программе большевиков подкупал главный пункт - прекращение войны. Никто не был рад этой кровавой бойне, стало быть, всех распустят по домам, и опять каждая семья будет работать в своем хозяйстве и заживет спокойной жизнью. Однако полностью отдаться этой мысли все же не каждый мог. Всяк думал: случилось что-то страшное, никак не разберешься в происходящих событиях. Царя сбросили, стало быть, так и надо, немало народа погубил. Не жалко. Отберут заводы, фабрики, земли у помещиков - это тоже неплохо. У купцов отнимут лавки с товарами и отдадут народу, так и надо. Будут советы, значит, власть народная, так оно и должно быть. А вот не коснется ли чем-нибудь меня, моего хозяйства, моей семьи - вот заковыка. Поживем - увидим, думали многие.
Для подготовки и проведения голосования была создана комиссия, в нее вошли писарь Федот Сергеевич Филиппов, Иван Родионович Новосёлов, учитель Павел Михайлович, Иван Петрович Борисов и Ларион Васильевич Колесников. Их обязанностью было составление списка лиц обоего пола, оповещение людей, подготовка помещения, поделка урн для бюллетеней, а главное - через более революционно настроенных фронтовиков вести разъяснение на селе, чтобы голосовали за большевиков.
Как бы ни были взбудоражены людские умы, жизнь в деревне шла своим чередом - работали, ели, пили, спали, гуляли, смеялись, дрались, встречали, провожали, плакали, богу молились, бабы ребятишек в поле да в банях рожали, свадьбы играли, покойников хоронили.
Наконец в одно из воскресений было назначено голосование. Не только у взрослых, а даже у детей приподнятое настроение. Каждый ждал чего-то нового, интересного. Говорили об этом и дома, и с приятелями, один на один, и даже семьями решали голосовать за один номер. Разъяснительная работа проводилась фронтовиками. Объясняли по - простому, что монархисты хотят снова посадить на престол царя, эсерам надо правительство из помещиков, заводчиков, фабрикантов да генералов, те и другие хотят продолжать войну с немцем. А вот анархистам ни какой власти не надо - это тоже, поди, не ладно будет. Большевики хотят, чтобы власть была народная, везде организовать совдепы, в которые избирать самим народом представителей от рабочих, от солдат, и от крестьян, чтобы прекратить войну. Это для крестьян самая лучшая и нужная партия, за неё и надо голосовать. Как ни доказывал фронтовик Павел Бельков преимущества партии большевиков, Лука Косинцев, церковный староста, с ним не соглашался и крикливо твердил свое.
- Антихристу служишь ты, Пашка! Большаки народ в грабители толкают! Ну, землю отнять у помещиков и отдать крестьянам - это можно. Землю-то матушку пашем мы. А вот как это лавки-то с товаром у купцов отобрать? Человек работал век, наживал и вдруг отобрать! Ведь это грабеж, не согласны на это старики будут. Ведь так-то можно и у меня, и у тебя все отобрать, без штанов по миру пустить. Я на тако голосенье не согласен, да и старухе с Филькой и Василисой не позволю, они пока в моей воле.
- Хоть ты мне и сосед, дед Лука, да не туда поешь, - со злостью парировал Бельков. - Ты что, хошь опять посадить царя на шею народу?! Чтобы еще воевали три года. За войну ты ничем не пострадал, сын твой Филька косорукий пороху не нюхал, вшей окопных не кормил, не у дымного костра на фронте грел свои ручёнки, а у бабы под подолом! Да и сам ты, дед Лука, за это время свое хозяйство приумножил. Помог ли ты хоть чем-нибудь тем вдовам с сиротами, у которых убили на войне их мужей и отцов? Ты, наоборот, отбирал трудовые гривенники да полтинники за копеечные свечи. Жадный ты, иуда!
Голосование проводилось в школе. В зале от стены до стены поставили три стола, крытые красным материалом. На них лежали списки граждан села. Голосовали все, независимо от социального положения. Для заготовки бюллетеней были привлечены три лучших ученика: Решетов Сема, Косырев Ваня и я. День был тихий, теплый, и у людей приподнятое настроение. Новое общественное мероприятие занимало всех, но серьезность происходящего представляли себе немногие.
