Алекс Тарн - Квазимодо
Вспыхнули прожектора. Лучи слепящего света вперемежку с пулеметными очередями обрушились на дом. Теперь, когда террористы были обнаружены, солдаты без остановки поливали пулями окна второго этажа, не давая врагу шевельнуться и прикрывая приближающийся бульдозер. Илан поднял голову и подошел к офицеру.
«У меня там собака,» — прокричал он непропорционально громко, как кричит контуженный или просто оглушенный человек.
«Знаю, — офицер участливо похлопал его по плечу. — Знаю, что собака. Ничего, не переживай, другую дадут.»
«Какую другую? — недоуменно спросил Илан и снова закричал. — Какую другую? У меня там Оскар. Нельзя бульдозером.»
«Кончай вопить, — нетерпеливо сказал офицер. — Я не глухой. Что ты кричишь, как ненормальный? Говори чего надо, только быстро. Не до тебя мне сейчас, понял?»
Илан заторможенно пожал плечами. Он просто старался перекричать плач Оскара, который, раз войдя в его уши, продолжал грохотать там, как близкая канонада.
«Нельзя бульдозером, — повторил он. — Там Оскар.»
«Был Оскар, — отвечал голанчик, упирая на первое слово. — Был. И нету. Умер твой Оскар. Погиб смертью храбрых.»
«Как же так? — удивился Илан. — Он жив. Он там. Ранен. Легко. Вот он скулит, слышишь?»
Лейтенант взял протянутые наушники, послушал и покачал головой:
«Да ты никак шизанулся? Никто там не скулит. Он пять минут назад скулить кончил. Иди-ка, попей чего-нибудь, приди в себя… эй, Арье! Помоги человеку…»
«Да ты что, человеческого языка не понимаешь? — закричал Илан. — Я ж тебе, падла, кажется, понятно объясняю: там, в доме, раненый боец, понял? Ты, может, забыл, парень: в ЦАХАЛе своих не бросают! Не бросают, понял! Отзывай бульдозер! Немедленно!!»
Офицер аккуратно положил бинокль, схватил Илана за грудки и сильно тряхнул:
«Слушай меня внимательно, ты, собачий поводырь. У меня сегодня командира убили. Друга моего. Он мне еще вчера как брат был, а завтра на похоронах я его родителей утешать буду. Так что ты лучше не лезь ко мне со своей собакой. Во-первых, она мертва. А во-вторых, даже если жива — ты что, думаешь я бы туда своих ребят послал? На два ствола? А уж фугасов там понаставлено — будь уверен. Зачем? Чтобы завтра еще на одни похороны ехать?.. — он повернулся и крикнул в темноту. — Арье, мать твою, где ты? Забери от меня этого придурка, от греха подальше…»
Грохнул взрыв, за ним еще и еще. Это бульдозер, медленно разворачиваясь, обрушивая по дороге углы домов и круша осветительные столбы, въехал в узкую улицу и теперь неуклюже продвигался по ней, давя по дороге, как клопов, самодельные арабские мины и фугасы.
«Видал, сколько их там было? — возбужденно крикнул офицер, бросая Илана и впиваясь в бинокль. — Во дает, рубака! Этот уж потоптал, так потоптал!»
Илан отошел в сторону. Он почти не слышал взрывов за громом оскарового плача. Пес продолжал скулить, жалобно и в то же время требовательно, зовя Илана на помощь.
«Конечно, Оскарушка, конечно, — пробормотал Илан. — Разве я могу тебя бросить? Ты что, псина… Сейчас мы с Чифом организуемся… погоди-ка… эй, Чифуля! Ты где, братан? Иди ко мне, родной, иди… Сволочь он, этот лейтенант. Одни мы с тобой тут люди, правда? Мы и Оскар.»
Чиф радостно крутанул хвостом. Наконец-то обратили внимание и на него. Он давно уже вертелся у Илана под ногами — и все впустую. Хозяин был занят чем-то другим, видимо, очень серьезным, и не следовало беспокоить его по пустякам. Правда, один раз, когда офицер схватил Илана за ворот и начал трясти, Чиф уже почти что решил вмешаться, но хозяин, судя по его вялому виду, против тряски особо не возражал, а значит, и в защите не нуждался. Вообще говоря, Чиф оценивал поведение хозяина как несколько странноватое. Вокруг явно происходили какие-то важные события, грохали взрывы, трещала стрельба, чудовищных размеров машина с ревом ползла куда-то, люди суетливо бегали туда-сюда или, наоборот, лежали в полной неподвижности, вцепившись в свои автоматы и пристально уставившись в одну точку — все так или иначе соответствовали происходящему… все, кроме Илана. Илан отчего-то казался чужим, лишним во всей этой суматохе.
С другой стороны, опыт уже приучил Чифа не торопиться с выводами такого рода. Люди всегда вели себя сложно, особенно, хозяин. Наверняка всему есть своя причина; так что главное — правильно и четко исполнять приказы, а не совать свой длинный бельгийский нос куда не просят. Так ему обычно говорил Илан: «Уж больно ты инициативный парень, Чиф. Вечно лезешь со своими предложениями. А дело твое — лохматое: исполнить приказ и точка. И не совать свой длинный бельгийский нос куда не просят.»
Вот Чиф и не лез со своими предложениями. Хотя, конечно, очень хотелось бы помочь Оскару. С Оскаром явно случилось что-то нехорошее, иначе он бы не стал так настойчиво звать хозяина на помощь. Обычно Оскар делал свое дело молча и в одиночку. Скоро и Чиф будет таким же. А может, даже лучше. Ведь он моложе и быстрее Оскара. А сила и вес — дело наживное. Правда, Оскар, видимо, справился и на этот раз, судя по тому, что довольно быстро перестал жаловаться. И правильно. Наше дело лохматое: исполнить приказ и точка.
Илан полез в сумку и достал особую боевую сбрую с проводками, клипсами и крохотными коробочками. Вот здорово! Это означало, что очередь Чифа действительно настала. Пес даже подпрыгнул от радости и лизнул хозяина в лицо. Лицо было почему-то мокрым, но какое это имело значение? Он засуетился в нетерпении, наступая Илану на ноги, подставляя шею и неловко посовываясь боком. Собственное, самостоятельное задание! Наконец-то! Видимо, Илан тоже волновался; руки у него странно подрагивали, а лицо снова намокло, хотя Чиф точно помнил, что вылизал его насухо всего минуту назад. Он тесно прижался головой к колену хозяина — мол, не волнуйся, все будет в порядке… я смогу… смотри, какой я сильный! Илан машинально опустил руку, погладил пса по щеке, привычным движением почесал за ухом.
«Слышишь, Чифуля, как он плачет? Слышишь? Но мы его вытащим, правда? Ты уж извини, но я тебя слушать не буду… ты меня будешь, а я тебя — нет. Мне нужно Оскара слушать, иначе нам его не найти. Смотри, как он тяжело дышит.»
Он снял с головы наушники и приблизил их к Чифу. Пес недоуменно принюхался. Наушники пахли Иланом, резиной и пластмассой. Из них слышался треск помех, отдаленный рев бульдозера и больше ничего.
«Слышал? — сказал Илан, снова надевая наушники. — Дышит хорошо, ровно. Значит, ранен не сильно.»
Бульдозер тем временем уже подполз к ярко освещенному зданию, повозился, прилаживаясь поудобнее, и, скрежеща, принялся медленно задирать вверх огромную глыбу ножа. Из окошка второго этажа вылетела граната. С каким-то комариным звоном она стукнулась об железный нож, откатилась в сторону и разорвалась, взметнув невысокий столб пыли. Нож продолжал подниматься в прежнем неуклонном режиме. В окне показалась фигура человека. Он нелепо жестикулировал и кричал что-то не слышное за бульдозерным ревом и скрежетом. Тут же ударили несколько одиночных выстрелов, и человек исчез, взмахнув напоследок руками, как тряпичная кукла, брошенная в ящик для игрушек. Бульдозер завершил свой трудный замах, немного еще потоптался примерился, зарычал и ударил. Дом издал какой-то, неожиданный для каменной постройки, надсадный деревянный треск, крыша лопнула, и густое пыльное облако завихрилось всеми оттенками белого в ослепительном свете прожекторов.
«Вау! — восторженно воскликнул офицер-голанчик. — Потоптал так потоптал!» Мелкая пыль оседала на его каске, как мука на колпаке пекаря. В наступившей тишине слышалось лишь угрожающее рычание невидимого бульдозера, терзающего свою невидимую жертву.
«Дышит! — радостно сказал Илан Чифу, указывая на наушник. — Дышит, как дышал. Он, Оскар, такой, ему все нипочем! Сейчас пойдем, Чифуля. Вместе пойдем. Вот только пыль чуть осядет, и тронем с Божьей помощью…»
Им пришлось ждать долго, но они были терпеливы, ведь умение ждать — это азбука солдатской службы. Сидели там же, прямо на земле — Илан, вытянув ноги и привалившись спиною к колесу БТР, Чиф — рядом, положив длинную лохматую морду на колени хозяина, жмурясь и время от времени чихая от пыли.
Наконец рев бульдозера сменился ленивым урчанием, и тогда стало ясно, что работа закончена, а потом появился и он сам, двигаясь задним ходом, и как-то сразу, одновременно, завиднелись очертания уцелевших домов, как будто пыль решила, что с отъездом главного действующего лица скрывать больше решительно нечего.
«Пойдем, Чиф, пора…» — сказал Илан, поднимаясь.
Лейтенант обернулся и взял его за рукав: «Ты куда это собрался?»
— «Собаке надо… до ветру. Мы тут походим, недалеко.»
«Ладно, — кивнул лейтенант. — Только смотри, без глупостей. И в квартал — ни шагу. Там растяжки на каждом шагу.»
* * *Чиф бежал впереди, тщательно принюхиваясь. Хозяин следовал в нескольких метрах за ним, так что требовалась особенная внимательность и осторожность. Запах взрывчатки был повсюду. Он висел в пыльном дрожащем воздухе, выплескивался из пустых оконных проемов, плотным тяжелым облаком плыл над раздробленным в крошку асфальтом улицы. Давно уже прошли времена, когда Чиф наивно полагал, что этот запах сопутствует хорошим вещам, таким как еда или игры. Теперь он знал, что пахнущие взрывчаткой предметы очень опасны, хотя и не вполне понимал — чем именно. Но ему и не обязательно понимать все на свете. Наше дело лохматое — исполнить приказ, и точка. А приказ ясен и прост: обнаружить взрывчатку, рассказать об этом Илану посредством условного, очень негромкого голосового сигнала, а после сесть рядом и ждать дальнейших распоряжений.
