Сахарная королева - Аллен Сара Эдисон
На Джози внезапно накатила горячая волна паники. Ее считали счастливым человеком. И большую часть времени она была счастлива – тихо, неловко. Да, она не обладала ни красотой матери, ни обаянием покойного отца. Она серая мышка, да еще и полноватая в придачу. С этим она смирилась. Зато еда приносила ей утешение, заполняя собой пустоту в жизни. А прятала Джози свои запасы потому, что так можно было насладиться ими в одиночестве, не заботясь о том, что подумают люди, и не боясь расстроить мать.
– Сначала мне нужно кое-что выяснить, – сказала Делла Ли, сдвигая потайную дверцу обратно; все было ясно без слов. Она недвусмысленно дала понять, что знает секрет Джози. «Сдай меня, и я сдам тебя». – Потом я подамся на север.
– Тебе нельзя здесь оставаться. Я дам тебе денег. Поживешь в мотеле. – Джози потянулась за кошельком, чтобы поскорее обезопасить свою заначку от Деллы Ли, но рука ее застыла на полпути. – Постой. Ты что, уезжаешь из Болд-Слоупа?
– Можно подумать, ты не мечтаешь свалить из этого поганого городишки, – фыркнула Делла Ли, отклоняясь назад.
– Не говори глупостей. Я ведь Сиррини.
– Поправь меня, если я ошибаюсь, но, по-моему, я видела в твоем тайничке кучу путеводителей.
Джози вспыхнула и снова указала на дверь:
– Выходи!
– Похоже, я оказалась тут очень даже вовремя. У счастливых женщин не бывает таких шкафов, Джози.
– По крайней мере, я в нем не прячусь.
– Готова поручиться, временами еще как прячешься.
– Вылезай.
– Не вылезу.
– Ну все. Я звоню в полицию.
Делла Ли расхохоталась. Она сидела в шкафу и смеялась над Джози. Передние зубы у нее были чуть кривоваты, но это ее не портило, наоборот, придавало облику пикантности. Делла Ли была из тех женщин, которым сходит с рук все, что угодно, потому что им сам черт не брат.
– Да? И что ты им скажешь? «У меня в шкафу какая-то женщина, приезжайте, вытащите ее»? А вдруг они найдут твою заначку?
Джози ужасно хотелось проучить Деллу Ли. Честное слово, нахалка этого заслуживала. Ну и что, пусть все узнают про запасы еды у нее в шкафу. Но тут сердце у нее забилось сильнее. Кого она пытается обмануть? Мало ей того, что она жалкая пародия на южную красавицу? Ее лишний вес, ее злополучные волосы, ее тайные мечты уехать подальше от матери, которая так в ней нуждается. Хорошие дочери заботятся о своих матерях. Хорошие дочери не прячут у себя в шкафах сладости в таком количестве.
– Значит, если ты останешься здесь, то никому ничего не скажешь, правильно я понимаю?
– Ну да, – непринужденно кивнула Делла Ли.
– Это шантаж.
– Грехом больше, грехом меньше.
– По-моему, больше уже некуда. – Джози сняла с вешалки платье и закрыла дверцу шкафа.
Она направилась в ванную, расположенную чуть дальше по коридору, переоделась и собрала в хвост свои круто вьющиеся лакрично-черные волосы. Вернувшись в комнату, Джози какое-то время стояла и смотрела на дверцу шкафа, выглядевшую как обычно. Сама дверца и дверная коробка, покрашенные «белым антиком», выделялись на фоне бледно-голубой стены. Верхние углы дверного проема украшал выполненный вручную резной узор в виде концентрических кругов. Ручка из белого фарфора была круглая, точно шляпка гриба.
Джози собралась с духом и подошла к шкафу. Может быть, ей все это померещилось?
Она открыла дверцу.
– Тебе не мешало бы подкраситься, – посоветовала Делла Ли.
Джози приподнялась на цыпочки, сняла с верхней полки свой счастливый красный кардиган и захлопнула дверцу. Потом надела его и зажмурилась. «Сгинь, сгинь, сгинь».
Она снова открыла шкаф.
– Нет, я серьезно. Ресницы. Губы. Хотя бы немножечко.
Джози вздохнула. Наверное, кардиган еще не вошел в силу. Все-таки он пролежал в шкафу целое лето. Когда она вернется домой, Деллы Ли уже не будет. Стоило Джози надеть этот кардиган, как с ней начинали происходить замечательные вещи. Когда она отправилась в нем в парикмахерскую, ей сделали самую удачную стрижку в ее жизни. А когда она как-то раз в нем заснула, снег потом шел три дня кряду.
А еще он был на ней в тот день, когда она встретила Адама.
– Ну хоть глаза подведи! – не унималась Делла Ли.
Джози развернулась и вышла из комнаты.
* * *Новая горничная Сиррини почти не говорила по-английски.
Ее наняли в этом году, после того как Маргарет сделали операцию на шейке бедра, – чтобы девушка помогала ей принимать ванну. Однако Хелена так и не научилась понимать, что, собственно, от нее требуется. Все время, пока Маргарет, лежа в ванне, играла в шарады, пытаясь втолковать служанке, что ей нужно мыло, та сидела на опущенной крышке унитаза, потупив глаза и нервозно ломая руки. Так что в конце концов эту обязанность пришлось взять на себя Джози.
Кроме того, предполагалось, что Хелена будет закупать провизию. Однако в первый же день, когда ее отправили в магазин со списком покупок, она два часа проплакала на крыльце, орошая слезами цветочные вазоны, в которых впоследствии необъяснимым образом буйно разрослись загадочные южноамериканские цветы. Так что и эту задачу тоже пришлось перепоручить Джози.
Теперь обязанности Хелены сводились к несложной работе по дому, приготовлению пищи и изучению английского посредством болтовни с Маргарет. Ее комната располагалась на первом этаже, и она с беспокойством высовывалась из двери всякий раз, когда Джози отваживалась спуститься вниз после того, как все расходились по своим спальням.
Когда Маргарет с Джози вернулись домой от врача, со второго этажа доносилось гудение пылесоса. Это был добрый знак. Если Хелена занималась уборкой, значит она не видела в шкафу Деллу Ли.
Джози усадила мать в ее любимое кресло в гостиной, а сама поднялась наверх, где Хелена чистила пылесосом ковровую дорожку в коридоре.
Джози подошла к служанке и похлопала по плечу, чтобы привлечь ее внимание. Это ей определенно удалось: Хелена взвизгнула и бросилась бежать по коридору, даже не обернувшись, чтобы посмотреть, кто это. Забытый пылесос упал на пол и алчно присосался к бахроме на краю дорожки.
– Хелена, погоди! – крикнула Джози и бросилась за ней. Она нагнала горничную еще до того, как та успела добежать до конца коридора, выходившего на узкую черную лестницу. – Все в порядке! Это всего лишь я!
Хелена остановилась и обернулась.
– Олдси? – подозрительно спросила она, как будто ожидала увидеть кого-то другого.
– Я, я. Прости, я не хотела тебя напугать. У тебя все в порядке?
Хелена держалась за сердце и тяжело дышала. Она кивнула и поспешно вернулась к пылесосу. Она отключила его, потом присела и принялась вытаскивать из трубы зажеванную бахрому.
Джози последовала за ней.
– Хелена, – спросила она, – ты… э-э… убрала разбитую лампу в моей комнате?
– Я убрать. – Она поднялась, перекрестилась и поцеловала крестик, висевший на цепочке у нее на шее. – Комната Олдси сегодня странно.
– Странно? Ты видела что-нибудь… необычное?
– Не видеть, нет. Чувствовать. В комната Олдси сегодня холод, – ответила та.
Джози вздохнула с облегчением.
– А, я с утра открывала окно, вот и все. – Она улыбнулась. – Можешь здесь не пылесосить. Мама внизу, в гостиной.
– Олдгрет вниз?
– Да. Маргарет внизу.
Ну вот, теперь эта парочка какое-то время будет занята друг другом и не станет соваться в комнату Джози. Маргарет любила наблюдать, как Хелена убирается. А Хелена, в меру собственных скромных возможностей, любила пересказывать последние сплетни, услышанные в восточной части города, где располагался католический клуб. Маргарет могла слушать о нем часами, чтобы потом придумывать, в чем баптисты могут их переплюнуть.
Хелена принялась сматывать шнур пылесоса, а Джози отправилась к себе в комнату. На завтрак ей пришлось удовольствоваться тем же, что всегда ела мать: скромной порцией овсяных хлопьев с черникой. Она бросила взгляд в сторону шкафа, и в животе у нее заурчало. Еда! Ее любимая еда!
