Гийом Мюссо - Сентрал-парк

— Полагаю, на этот вопрос должны ответить мне вы! — ответила она по-английски, приближая ствол «Глока» вплотную к виску мужчины.

— Не будем нервничать, согласны? — предложил он, попытавшись поднять руки, но поднялась только одна. — Опустите пистолет, с этими штуками шутки плохи…

Он еще до конца не проснулся и, увидев у себя на руке металлический браслет, спросил:

— С какой это радости вы меня так обрядили? В чем, интересно, я провинился? Драку затеял? Наскандалил в общественном месте?

— Наручники на вас надела не я, — мрачно отозвалась Алиса.

Теперь она имела возможность рассмотреть соседа более внимательно: одет в темно-синие джинсы, кеды «Конверс», мятую синюю рубашку и не менее мятую куртку. Глаза светлые, красивые, усталые, под глазами синяки.

— Однако, не жарко, — пожаловался мужчина, зябко втягивая голову в плечи.

Он опустил глаза, собираясь взглянуть на часы у себя на запястье, но часов там не оказалось.

— Дьявольщина! Который теперь час?

— Восемь часов утра.

С трудом он вывернул карманы куртки и возмутился:

— Да вы все у меня украли! Бабло, бумажник, телефон!

— Я ничего не крала, — возразила Алиса. — Меня обчистили точно так же, как вас.

Он пощупал свободной рукой затылок и сообщил:

— Довольно солидная шишка. К этому вы тоже никакого отношения не имеете?

Ответа он, похоже, не ждал.

Он искоса рассматривал соседку: узкие джинсы, кожаная куртка, из-под куртки торчат полы блузки в пятнах крови. Блондинка, худая, стройная, на вид лет тридцать, волосы собраны в узел, который вот-вот распустится. Лицо тяжеловатое, но красивое — высокие скулы, тонкий нос, тонкая кожа, блестящие яркие глаза, отливающие медью осенних листьев.

Резкая боль помешала Гэбриэлу рассматривать спутницу дальше. Ему показалось, что внутри руки пробежал огонь.

— Что еще случилось? — сердито осведомилась Алиса.

— Больно очень, — сморщившись, пожаловался он. — Похоже, как будто рана саднит…

Из-за наручников Гэбриэл не мог снять куртку, не мог закатать рукав рубашки, но, изогнув шею, сумел разглядеть у себя на руке что-то вроде повязки. Похоже, она была наложена недавно, из-под нее сочилась тоненькая струйка крови, добравшаяся уже до запястья.

— Может, не будем больше валять дурочку? — уже на нервах спросил он. — Где мы, в конце концов? В Уиклоу?

Молодая женщина наклонила голову.

— Уиклоу? А где это?

— Лес на южной стороне!

— Южной стороне чего? — уточнила она.

— Хватит надо мной издеваться! Дублина, естественно!

Алиса посмотрела на мужчину квадратными глазами.

— Вы всерьез считаете, что мы в Ирландии?

Он вздохнул и поджал губы.

— А где мы, по-вашему, еще можем быть?

— Я думала, мы во Франции. Под Парижем. Скорее всего в лесу Рамбуйе.

— Не говорите ерунды! Что за дурацкие выдумки! — оборвал он ее. — Вы-то кто такая, в конце концов?

— Девушка с пушкой, так что вопросы задаю я!

Гэбриэл смерил молодую женщину взглядом и удостоверился, что сила не на его стороне. Воцарилось молчание, и он его не прерывал.

— Меня зовут Алиса Шафер, я капитан полиции, работаю в уголовном розыске в Париже. Провела вечер с подругами на Елисейских Полях и понятия не имею, где мы сейчас и каким образом оказались прикованными друг к другу. Кто вы такой, я тоже не знаю. Вам слово!

После секундного колебания незнакомец решил все-таки представиться:

— Я американец. Меня зовут Гэбриэл Кейн, я пианист в джазовом ансамбле. Живу в Лос-Анджелесе, но часто бываю в разъездах, так как мы даем концерты.

— Скажите, что вы помните о вчерашнем дне?

Гэбриэл нахмурился и прикрыл глаза, стараясь сосредоточиться.

— Так… Вчера вечером мы играли с ребятами, бас-гитарой и саксофонистом, в «Браун Шуга», одном из джаз-клубов в квартале Темпл-Бар в Дублине.

«Неужели в Дублине? Парень, похоже, явно с приветом!»

— После концерта я отправился в бар и, вполне возможно, немного увлекся кубинским ромом, — добавил Гэбриэл, открывая глаза.

— А потом?

— Потом…

Он наморщил лоб, закусил губу. Совершенно очевидно, что ему так же трудно вспомнить конец вчерашнего вечера, как и ей.

— Если честно, не знаю. Мне кажется, сначала я поругался с парнем, которому не понравилась моя музыка, а потом клеился к девочкам, но ни одну не снял, потому что слишком нагрузился.

— Классно! Просто шик!

Он, махнув рукой, пропустил ее слова мимо ушей и встал со скамьи, вынудив Алису сделать то же самое. Резким движением руки она заставила его снова сесть.

— Ушел из клуба где-то около полуночи, — твердо сказал Гэбриэл. — Едва держался на ногах. Стал ловить такси на Эстон-куэй. Через несколько минут одна машина остановилась и…

— И что?

— Не знаю, — признался он. — Наверное, я дал адрес моей гостиницы и повалился на сиденье.

— А потом?

— Не знаю, говорю же вам!

Алиса опустила пистолет. Несколько минут они молчали, Алиса переваривала полученную информацию. Дурная новость: неизвестный тип не из тех, кто помог бы ей прояснить ситуацию.

— Вы хотя бы понимаете, что ваш рассказ — идиотская шутка и не более? — наконец проговорила она со вздохом.

— С какой это стати?

— С такой, что мы находимся во Франции!

Гэбриэл окинул взглядом лес вокруг них: деревья, густые заросли кустов, камни, выглядывающие из-за плюща, золотистый шатер осенней листвы прямо над головой. Он загляделся на крону гигантского вяза и заметил двух белок. Они прыгали с ветки на ветку, охотясь за синим дроздом.

— Готов поспорить на последнюю рубашку, что мы не во Франции, — сообщил он, почесывая в затылке.

— Что ж! У нас есть возможность определиться! — раздраженно сказала Алиса, пряча пистолет и заставляя своего спутника встать.

Они покинули лужайку и углубились в заросли кустов и деревьев. Накрепко соединенные друг с другом, они продирались через густой подлесок, взбирались по петляющей тропинке, потом спускались вниз, хватаясь за выступающие из склона камни. Понадобилось минут пятнадцать, чтобы выбраться из лесного лабиринта, где сплеталось множество тропок, и их путь пересекал не один ручеек. Наконец они выбрались на узкую асфальтированную аллею, обсаженную деревьями, которые, сомкнувшись кронами, образовали свод. Чем дальше они продвигались по живому коридору, тем ближе подкатывал гул цивилизации.

Родные, привычные звуки — шум большого города.

Охваченная странным предчувствием, Алиса потащила Гэбриэла к солнечному пятну, золотившемуся на листве кустарника. Свет ослепил их, они продрались сквозь заросли и неожиданно очутились на газоне, за которым раскинулась гладь озера.

И тогда они заметили мост.

Узорный выгнутый металлический мост, изящно перекинутый через один из рукавов озера.

Длинный мост сливочного цвета, украшенный арабесками и вазами с цветами.

Известный, знакомый, снятый в сотне фильмов.

Боу Бридж.

Нет, они не в Париже. И не в Дублине.

Они в Нью-Йорке.

В Сентрал-парке.

3

Сентрал-парк. Западная часть

Мы жаждем истины, но в себе находим лишь неуверенность.

— Ну и дела! — прошептал Гэбриэл.

На лице Алисы застыло изумленное и недоуменное выражение.

Как ни трудно было это признать, но факт оставался фактом. Сомнений быть не могло: они проснулись в Рэмбле, самой отдаленной и дикой части Сентрал-парка, в настоящем лесу, площадью гектаров в пятнадцать, что протянулась от озера на север.

Сердца у обоих колотились как сумасшедшие, едва не выскакивая из груди. Они подошли к озеру и оказались на людной аллее, где царило обычное для раннего утра оживление. Любители бега отлично ладили с велосипедистами, с поклонниками тай-цзы и с собачниками, вышедшими на прогулку со своими питомцами. До боли знакомый шум огромного города обрушился на них: урчание моторов, клаксоны, сирены пожарников и полицейских.

— Бред какой-то! — прошептала Алиса.

Женщина напрягала все свои силы, стараясь понять, что же все-таки с ними произошло. Пока было ясно одно: вчера вечером и она, и Гэбриэл солидно перебрали, поэтому и не могли припомнить, как провели остаток ночи. Но не могло того быть, чтобы обоих без всякого их на то согласия погрузили в самолет и отправили в Нью-Йорк. Хотя Алиса нередко бывала в Нью-Йорке, летала на каникулы вместе с Сеймуром, ее коллегой и лучшим другом. Она прекрасно знала, что полет от Парижа до Нью-Йорка длится восемь часов с небольшим, но из-за разницы во времени получалось, будто летишь всего два часа. Когда они летали с Сеймуром, он брал билет на самолет, вылетавший из аэропорта Шарль де Голль в 8:30, а уже в 10:30 они были в Нью-Йорке. Еще Алиса вспомнила, что последний самолет в Америку вылетает из Парижа где-то около восьми вечера. Но вчера в восемь вечера она точно была еще в Париже. Значит, они с Гэбриэлом летели на частном самолете. Если предположить, что их посадили в самолет в Париже в два часа ночи, в Нью-Йорк они прибыли в четыре утра. Для того чтобы проснуться в восемь утра в Сентрал-парке, времени вполне достаточно. В книге такое было бы возможно. Но жизнь — это тебе не книга. Частный самолет или не частный, но административные формальности при въезде в Америку существуют, и процедура эта длительная и сложная. Так что версия не работала.