Светлана Эст - Сага о солнечном береге
— Слынчев бряг — это Солнечный берег, черноморское побережье Болгарии. С географией ты и сам в состоянии справиться! Да и с литературой тоже, как я подозреваю. Хватит дурака валять!
— Пошлю зайчика. Он на тебя похож: с виду ласковый, а внутри — зубищ-щ-ща!
— Заяц-людоед, — сказала Яна. — «Зубастый мутант загрызает насмерть молодую морковку» — прекрасная тема для сочинения о том, как ты провел летние каникулы.
— Если ты вечером не выйдешь гулять, «копец» моим каникулам!
— Ладно, встречаемся у подъезда, — сказала Яна.
По школе ходили слухи, что городской Дом офицеров полностью принадлежит папаше ее одноклассника Игоря Стылова; во всяком случае, мальчик в средствах стеснен не был. Своим телефоном он расплатился с Янкой за то, что она писала за него сочинения все второе полугодие, а себе купил новенький. В первое учебное полугодие Яна с помощью Танков выиграла денежный приз за лучшее название для дискотеки, проводившейся в Доме офицеров: «СТРАТОСФЕРА» — ТАНЦЫ СТРАТЕГИЧЕСКОГО НАЗНАЧЕНИЯ. Самой Яне больше нравились другие варианты, «Самоволка» и «Фюрер Диско», но генерал-майор Стылов забраковал их, как идейно и идеологически не выдержанные.
Свою сагу Яна начала рифмовать именно тогда — да! — со стратосферных денежек, какие ушли на начальный взнос, не зная еще, что к солнечному берегу Испании ее приведет болгарский кетчуп.
После ужина мама начала причитать опять:
— Не понимаю, что с тобой твориться! …И, пожалуйста, объясни мне вот это…
Брезгливо, двумя пальцами, словно нашкодившего котенка, мама держала тетрадь для работ по литературе, которую Яна днем, в поисках чистой бумаги для ксерокса, нечаянно оставила на столе, а не законспирировала, как обычно, среди учебников и книг.
— «Класс накануне «был душен и ал», вдруг нам учитель спокойно сказал: «Вам написать про Ахматову надо». Слава тебе, сочинение на дом!» …Что это?! — спросила мама.
— Там предельно ясно сформулировано: «сочинение»! Нас весной заставляли писать. И, между прочим, Клара Семеновна похвалила меня.
— «Музу мою я сейчас разбужу. «Серость бездарная», — ей я скажу», — волновалась над тетрадью мама. ТЕТРАДИ, РУЧКИ, ТУШЬ И САМЫЕ ПРИКОЛЬНЫЕ КНОПКИ — В ОТДЕЛЕ «КАНЦТОВАРЫ». — Безобразная пародия на пронзительное Ахматовское «Дочку мою я сейчас разбужу, в серые глазки ее погляжу». Ты на этих стихах выросла!
— Я из этих стихов выросла, — возразила Янка. Редактор должен был мгновенно почувствовать, что смысл фразы развернулся на 180 градусов — мама же увлеченно потрошила сочинение:
— «Стадами бродят рифмы по полям тетради… Стихи писать — да бога ради!» Грандиозно! Невероятно! Замечательно!
— И Кларе понравилось: она поставила «пять», — кивнула Яна.
— Не смеши. «…Стихи — не столько под рожок словосочетающее пенье, сколь застывший между строк прыжок в тишину из головокруженья».
— Знаю. Второй твой любимец — Кальпиди, — сказала Янка и задумалась. — А он не грек? Греция тоже интересная страна. ОТ ВЕНЕЦИИ ДО ГРЕЦИИ, ОТ СПАГЕТТИ ДО СИРТАКИ — ТУРАГЕНТСТВО «ВЕТЕР СТРАНСТВИЙ» ВНОВЬ ГОТОВИТЬСЯ К АТАКЕ.
— Поэт Виталий Кальпиди родился в Челябинске, — сказала мама, будто поставила сноску внизу книжной страницы.
— Не подойдет! Есть же разница между Челябинском и Санта-Крус-де-Тенерифе! — начала размышлять Янка, но, спохватившись, что сейчас проговорится, вернулась к стихам. — …Ну, какое «головокруженье»?! Большинство моих ровесников не знает, через «а» его писать или через «о»; к тому же, обязательно найдется и тот, кто вставит в середину слова дефис — например, Игорек. Нарочно! Чтобы посмотреть, как выгибает «литераторшу», Клару Семеновну.
Спор с мамой был застарелым и тягучим, словно прошлогоднее варенье. Мама любила поэзию, а Янка считала, что распевать в рифму «под рожок» о красотах природы просто неприлично, но не признавала всерьез и «настоящей» поэзии — крепкой смеси из философии и литературы. Имея обширный лексикон и музыкальный слух, сама Яна рифмовала с легкостью, но писать стихи не собиралась. Когда слов слишком много, как и бумажных денег, они обесцениваются.
…Чтобы развлекать домохозяек болгарским кетчупом, Яне выделили гастроном у Благовещенского рынка, занимавший цокольный этаж высотного здания. Супервайзер Саша, миловидная девушка с тяжелыми старомодными золотыми серьгами-кольцами, отвела Яну в подсобку и, выдавая униформу, сказала:
— Быстренько переодевайся — Любомир ждет. Ему сегодня нужно открыть еще несколько «точек».
Алое, символизирующее цвет кетчупа, форменное платье оказалось великоватым, а кепи а-ля клоун Олег Попов проваливалось Янке на уши до тех пор, пока она не заклинила его маминым шиньоном. Александра, не обращая на нее внимания, художественно нарезала хлеб и копченое мясо на треугольные куски, так как рекламный процесс предполагал и дегустацию. Сделав годовой запас, Саша сунула оба блюда Янке в руки и пошла прокладывать путь.
Покупатели гастронома к их рекламному столику с «хлеб-солью» отнюдь не кинулись, потому что, хотя в такое жаркое летнее утро всех и тянуло на пляж — на солнечный берег, — кетчуп к этому отношения не имел. Господин Петев произнес речь для одинокой ветхой старушки постпенсионного возраста, заинтересовавшейся продуктом, и отбыл вместе с Сашей, правда, не в Варну, а в соседний продуктовый магазин.
То ли сказалось отсутствие опыта, то ли «Слынчев бряг» потерялся на фоне залежей «Чили», «Острого», «Синьор Помидор» и других кетчупов в витринах, но дневную норму Янка не выполнила. До закрытия гастронома оставался час, а из сорока бутылочек при ней было больше десятка, когда приехал Игорь Стылов. В руках он нес роскошную красную розу на длинном, метровом стебле, для удобства — вниз головкой.
— Это тебе, — коротко сказал Игорь.
— От благодарных покупателей? — спросила Янка, наклоняясь, чтобы понюхать цветок. — Или от неблагодарных? У меня еще тринадцать бутылок не продано.
— Где отбивают чеки?
— Сколько ты еще будешь меня спасать?!
— Всю жизнь, — не стал мелочиться Танки-с-тыла.
Мощным выглядел и его отец, особенно в высокой генеральской фуражке, но Игорь перерос не только папу-генерала, но и вообще всех в школе. Когда он подошел к стеклянному скворечнику, в каком свила себе гнездо кассирша из гастрономического отдела, очередь расступилась: бессмысленно делать замечание танку. ТЫ МОЛОД И ПРЕДПРИИМЧИВ? У ТЕБЯ НЕТ СКЛЕРОЗА? В ТАКОМ СЛУЧАЕ, ТЫ ЗАПОМНИШЬ БЕЗ ТРУДА: 98-234-22 — «БОГАТЫРЬ».
Когда первый рабочий день закончился, Яна отнесла в подсобное помещение пустые блюда и полиэтиленовый пакет с чеками и специальными наклейками, которые она снимала с бутылочек. Ленточки-наклейки промоутеры должны были сдавать для контроля Александре, на которую явно заглядывался господин Петев.
— «Я принес тебе черную розу в бокале, «золотую», как сто грамм «Аи»», — сказала Яна вслух для старенького холодильника, выделенного под рекламный кетчуп. Подаренная Танками роза не помещалась ни на разделочный стол, ни на полки, и Янка, укорачивая стебель, приложила ее к своим черным волосам. В мутном зеркале, висящим рядом с облупленной «Окой», отразилась испанка Кармен, гордая, горячая и чувственная. ИСПАНИЯ: СИЕСТА, ФИЕСТА — ПРИЯТНОЕ МЕСТО. В Испанию мечтала съездить Янкина мама. Какое-то время у нее даже висел над письменным столом календарь: на площади Plaza de España в Севилье стоит Кармен-мать в платье «фламенко» и рядом, держась за верхний из пышных воланов, топчется ее полуторагодовалая Кармен-дочь, тоже в оборках, браслетах, кружевах, серьгах, цветах, гребнях, шалях — все честь честью.
«Необходимо что-то сделать с одеждой», — подумала Яна, так как, по ее мнению, чересчур абстрактный вид униформы раздражал дам, основных покупательниц кетчупа, а Янке хотелось выполнить норму самой.
Ей повезло: Клара Семеновна, главная выдумщица и массовик-затейник, не ушла в летний отпуск, а с утра выпасала строительную бригаду, делавшую ремонт в школе. Женский болгарский национальный костюм нашелся в кладовке среди мушкетерских шляп с бумажными перьями, колоссальной репы из папье-маше и декораций, на фоне которых Онегин застрелил Ленского. МАГАЗИН МУЖСКОЙ ОДЕЖДЫ «DANDY». ДЛЯ ДЕНДИ, ПЬЮЩИХ БРЕНДИ.
Супервайзеру Александре, перед которой Яна предстала с новым своим имиджем, идея понравилась, и они, по телефону, быстро уговорили Любомира. Ведь, хотя из-под головного платка Янки, одетой в белую, вышитую крестиком, рубаху, по-испански торчала алая роза, привезенная из Голландии, у покупателей возникали ассоциации только с Болгарией: болгарское розовое масло — болгарский Солнечный берег — болгарский кетчуп. ВКУСНЕЙШИЙ КЕТЧУП «СЛЫНЧЕВ БРЯГ» — ПРИЗНАЕТ ЭТО ДАЖЕ ВРАГ!
— Девушка, вы из Болгарии?
— Да, нас импортируют вместе с кетчупом. На пять коробок «Слынчева бряга» — один искусственный разум.
