Лариса Неделяева - Яйца Петра Великого и другие рассказы
И вот теперь все мы, у кого на грехи капитала нету, прячемся в развалинах — ну, прямо первые христиане в катакомбах! Только те от грехов бегали, а у нас наоборот: мы за грехами, а грехи от нас.
Яйца Медного всадника
В мае 1972 года группу третьеклассников 431-ой школы за успехи в учебе наградили бесплатной автобусной экскурсией по историческим местам родного Ленинграда. Экскурсия началась утром, в учебное время и потому была как-то особо весела.
В полдень автобус подкатил к Исаакиевской площади. Школьников провели в собор, показали им маятник Фуко. Смущенный малолетством экскурсантов гид попытался как можно доходчивее объяснить, почему этот маятник никак не может угомониться. Белобрысенькая Оля Фалина, безропотная троечница, пристроенная в экскурсию сердобольной классной за хорошее поведение и тяжелые семейные обстоятельства, на маятник смотрела со страхом. Из речи гида она поняла только, что если эта штуковина не дай Бог остановится, то Земля перестанет вертеться и все, наверное, умрут.
Из собора детей повели к Медному всаднику. Толстая женщина с красным лицом долго рассказывала об ужасно тяжелом камне, и с каким трудом его волокли до этой площади. И что лошадь царя Петра символизирует Россию-мать, а змея, которую она давит, символизирует жадную до чужого добра Швецию… Дети скучали. Они уже проголодались, им хотелось побегать и пошуметь. Славка Кулешов (чьей маме завуч недавно сообщил, что ее сын мог бы стать отличником, если б не был патологически ленив) ходил вокруг памятника, примериваясь, как на него забраться. Но увы! — к этому не открывалось решительно никаких возможностей… и зачем делать памятник, на который нельзя залезть?
И тут между задними ногами коня любознательный Славик увидел нечто, поразившее его до глубины души. В наши дни это нечто не поразило бы и первоклашку, но на дворе стоял 72-ой год — так что не охваченный половым воспитанием Кулешов с ошалелым интересом вглядывался в темноту коньего паха. Вот это да!.. Распираемый открытием, Славик дернул за тощую косичку Фалину: «Олька, смотри!» Та посмотрела… и тоже, конечно, поразилась. «Это чего?» — шепотом поинтересовалась она. Кулешов лукаво пожал плечами: «А ты у экскурсоводши спроси!»
С первого класса изо дня в день несчастную Оленьку учителя корили за отсутствие активности. И здесь, у Медного всадника, в неформальной, так сказать, обстановке, девочка решилась, наконец, активность эту проявить. Тем более, что две молоденькие учительницы, сопровождавшие школьников и уже порядком осипшие от воспитательных мер, стояли метрах в десяти от группы и курили, всем своим видом показывая, что они совсем не учительницы. А просто стоят две современные девушки и курят, а если это кому-то не нравится, не ваше это дело, гражданин, у нас на улице курить не запрещено, шагайте себе, нечего пялиться.
Кулешов вытолкнул Фалину в первый ряд и бодрым голосом отличника прозвенел: «Здесь девочка спросить хочет!» Толстая экскурсоводша, с десяти утра третий раз повторявшая малолетним тупицам историю пучеглазого медного монстра (на самом деле, конечно, бронзового, но этим она мозги малолеток не отягощала), радостно встрепенулась: «Да?» И Оленька спросила: «Скажите пожалуйста, а что это вон там, сзади?» — и белый пальчик лучиком отметил загадочное место с двумя угадывавшимися шарами.
Экскурсоводша растерянно посмотрела на учительниц. Те, неправильно поняв ее взгляд, поспешно бросили недокуренные сигаретки на землю и сделали вид, что просто любуются историческими местами.
Школьники заинтересованно повернули головы к заднице коня и разом ухмыльнулись. Не каждый знал, что это такое, но что это что-то неприличное, догадывались все. Кроме Оленьки Фалиной, конечно… но даже и та поняла (по лицам своих товарищей), что опять ляпнула что-то не то. И тогда Павлик Шульженко, с первого класса тайно влюбленный в безропотную троечницу, решил ей помочь: «А я тоже хотел это спросить!» — «И я тоже, и я!» — весело влились в игру остальные третьеклассники.
Экскурсоводша, бросив еще один взгляд со значением в сторону учительниц, взяла себя, что называется, в руки. «Великий скульптор Фальконе, будучи последовательным реалистом, стремился изваять коня как можно ближе к натуре. Примеченная вами деталь скульптуры является неотъемлемой частью… э… организма лошади мужского пола, то есть жеребца — частью, символизирующей ее силу, мужественность и бесстрашие». Школьники проникновенно затихли. А довольная собой тетенька уже раскрыла рот, чтобы произнести заключительную фразу своей просветительно-воспитательной речи.
И тут не по годам сообразительный Кулешов, в кои-то веки не поленясь пошевелить даровитыми мозгами, решил уточнить: «Так этот жеребец, значит, мужского рода? А Россия — женского рода. И, значит, мужской пол символизирует женский? Как же так? Я не понял».
И тут с экскурсоводшей что-то сделалось. Она пошла вся пятнами, разом как-то похудела и спала с лица. Затем она шумно набрала воздуха и осевшим голосом сказала то, что врезалось в память третьеклассников, можно сказать, навсегда (хотя понятно, что жизнь наша — далеко не навсегда). «Дети! Конь — он и есть конь. Что вы от него хотите, говнюки? А Россия — она и без яиц Россия. И какое вам дело до ее яиц? Подумайте об этом на досуге, милые дети. А теперь ступайте к своим долбаным учителкам, а я, пожалуй, пойду домой, сосну часок. Меня тошнит от этого коня. Меня тошнит от урода этого. А особенно меня тошнит от вас, милые дети». Сказавши это, спокойно так, безо всякого там бабьего взвизга, толстая и некрасивая тетенька сделала ошалевшим от восторженного страха деткам «ручкой» и, провожаемая взглядами так ничего и не понявших учительниц, покинула поле боя.
По бледным кронам далеких деревьев прошелестел холодный ветерок. Над куполом Исакия повисла невесть откуда взявшаяся туча. В верхней точке своего размаха остановился на мгновение изнемогший маятник Фуко. И тут, в одно мгновение случилось три разные вещи. Во-первых, небо над памятником продырявила редкостной силы молния, сопровождавшаяся чудовищным раскатом грома. Во-вторых, разверзлись хляби небесные, и с чистого еще две минуты назад небосвода полило, как из ведра. И, в-третьих, часть конского организма, символизирующая мужество и непреклонность, отделилась-таки от этого организма и скатилась к ногам Славика Кулешова и Оленьки Фалиной. Коллектив, внимание которого отвлекла начавшаяся гроза, ничего не приметил. Учителки погрузили детей в автобус, и тот покатил к месту учебы вымокших третьеклассников. А под курточками у Славика и Оли топорщились бережно прижимаемые к телу яйца Медного всадника…
Исчезновение яиц было обнаружено спустя две недели посланным для профилактической чистки памятника практикантом Доценко. Случись подобная пропажа в 90-е годы, можно себе представить, сколько шуму поднялось бы в питерских газетах! Не исключено, что даже и в программу «Время» попал бы превратившийся в мерина конь. Но тогда, в 72-ом, в газетах о неловкой пропаже не было ни слова. И знали о ней лишь практикант-реставратор Доценко, соответствующие органы, скульптор А., получивший срочный заказ на изготовление новых яиц и, конечно же, двое третьеклассников — счастливых обладателей сувениров от дедушки Фальконе. Родители Оленьки и Славика на появившиеся в их домах металлические кругляши особого внимания не обратили: ну приволокло дитятко железяку с улицы, ну лежит себе железяка тихонько под секретером… Как говорится, чем бы дитя не тешилось, лишь бы родители не плакали!
Яйцо, принадлежавшее Оле Фалиной, через пару лет было сдано в металлолом и исчезло без следа. А вот славкино яйцо я видела собственными глазами. В конце 80-ых, будучи студентом журфака, Славик попытался употребить его по назначению, а именно — оплодотворить с его помощью свою молодую журналистскую карьеру. Но доказать, что его яйцо является тем самым, настоящим яйцом Медного всадника, Славе не удалось. Скульптор А., отливший поддельные яйца, был настоящим профессионалом.
Убить мужа
Я убила мужа.
Такое, кажется, нужно говорить, «содрогаясь от ужаса содеянного». Но я почему-то не содрогаюсь. За всю жизнь до сего дня я ни разу не сподобилась не то что убить — пальцем кого тронуть. Ни разу в жизни не ударила человека. Будь он даже насильник, так же похожий на гомо сапиенс, как я — на Богоматерь.
А сегодня утром я насыпала в кофе цианид, поставила чашку перед мужем и с чувством выполненного долга заперлась в ванной. Мне не хотелось смотреть, как он будет корчиться — я тысячу раз видела это в кино.
Я включила душ. Разделась. Достала из шкафчика новый шампунь. Я купила его вчера, в самом дорогом магазине. Надо было видеть гримасу продавщицы — такие, как я, в их оазис не заходят. Но я спокойно отдала кассирше свой двухнедельный заработок. Ни один мускул не дрогнул на моем лице. Я заслужила этот праздник. Мы с мужем прожили вместе пятнадцать лет — шампунем «Василёк» такое не отмоешь…
