Банана Ёсимото - Hardboiled/Hard Luck
На ресепшн уже было темно, от грязного ковра, лежащего в фойе, пахло затхлостью. Но я привыкла ночевать в таких местах, поэтому меня это нисколько не смутило. Как бы там ни было, я была счастлива, что добралась.
Я не единожды нажала на кнопку звонка, пока, наконец, из глубины гостиницы, где находилась комната в японском стиле, вышла администратор. Это была худая особа за пятьдесят с проницательным взглядом.
Женщина собралась уже, было, отчитать меня за то, что я появилась так поздно, но когда я сказала, что еще не ужинала, неожиданно подобрела:
— Ресторан работает до десяти вечера, если сразу спустишься туда, то успеешь. Но если ты твердо намерена отужинать, то я попрошу их не закрываться, а ты сможешь подняться к себе в номер и оставить вещи. Поблизости есть только одна лавка, где подают лапшу рамен, но там сегодня выходной! — сообщила администратор.
— Спасибо, я мигом, — уверила ее я и поднялась в комнату.
Бросив вещи и сняв пропахшие потом носки, я поспешно спустилась в ресторан.
Конечно, в полутемном зале я оказалась в одиночестве. В странных вазах на столах были воткнуты искусственные орхидеи. У супа-пюре в тарелке с цветочным узором, естественно, был вкус супа быстрого приготовления. Японцы, путая что, где, когда и как должно быть, принимают все это за стандартный атрибут изысканности. Но от супа, черствого хлеба и маленькой бутылки пива у меня наконец-то потеплело в желудке.
За окном виднелись темные горы и сумрачный город. Вдалеке там и сям мерцали фонари. Мне вдруг показалось, что я попала в место, которого не существует; будто я уже не смогу никуда вернуться; будто эта дорога никуда не ведет; конца у этого путешествия не будет и утро уже не наступит. Мне стало казаться, будто я сама призрак. Может быть, привидения навсегда заключены в таком времени. Удивительно, почему я думаю о таких вещах? Наверно, от усталости, решила я.
Когда я вновь случайно посмотрела в окно, то увидела посветлевшее небо. Затем под окнами отеля с шумом промчались пожарная машина и «скорая помощь». Чувствуя себя отвратительно, я вышла из-за стола и расплатилась.
Взяв халат, собралась идти и онсен. Проходя мимо ресепшн, встретила замерзшую дежурную, возвратившуюся с улицы.
— Что-то случилось? — спросила я.
— Пожар в лавке, где готовили удон.
Вот это да, подумала я.
— Кто-нибудь погиб?
Дамочка молча внимательно всматривалась в меня. Я уточнила:
— Я недавно заходила подкрепиться удоном, но ушла не доев. Неужели это та самая лавка?..
— Ты сказала, что не ужинала… ах, ну да! Там плохо готовят. Даже местные туда не ходят, с какой стати она придется по вкусу городским. Понимаю.
Администратор довольно проницательна, подумала я. Не пришлось говорить то, о чем не хотелось, ведь и без того во рту остался неприятный привкус.
— Никто не погиб! Там был один хозяин, но, говорят, он убежал. Считают, что пожар случился из-за небрежного обращения с горящей печкой. В общем, похоже, пожар был небольшой! — Она улыбнулась: — Это не из-за тебя, иди купайся!
Нет, может, и по моей вине… подумала я.
Затем я отправилась в онсен, хотя на самом деле хотела убежать — в другой день, в другой город. Однако я уже целиком завязла в этой ночи, в этой странной атмосфере одиночества. Казалось, что я видела все сквозь какой-то фильтр и не воспринимала всерьез. Могущество этой ночи довлело надо мной.
Разглядывая красивый узор старого кафеля, будто колышущегося в воде маленького бассейна, наполненного водой из горячего источника, я немного успокоилась.
Теплая вода постепенно снимала усталость тела;
Я хотела, чтобы скорее настало утро, хотела погрузиться в него, как в этот горячий источник, подставить тело под ослепительный свет, очищающий все что угодно. Но я знала, что сейчас мне никуда не деться от этой ночи, что могу жить только в ней, как в горячечном бреду.
Я приоткрыла окно, чтобы охладить лицо. На улицу вернулась темнота и тишина, только блестели холодные звезды. Ветви деревьев совершенно не шевелились, словно застряли в вязкой темноте. Время застыло.
Именно таким оно было, когда я жила с Тидзуру.
Почему же сегодня я так часто вспоминаю о ней?
Я перевела взгляд на свое тело: обыкновенные ноги и живот, нормальная форма ногтей. И вдруг я вспомнила. Вот оно что, сегодня же день ее смерти!
Я помолилась о ее загробном блаженстве маленьким звездам на небе.
Чтобы боги непременно узнали о ее доброте, славном характере и хрупкой душе. Чтобы у нее была удобная, мягкая кровать с особенным балдахином. Особенно сладкое райское саке. Особенно легкое перерождение. Пусть даже ценой года моей жизни. Похоже, мне предстоит жить долго.
Все осознав, я совершенно обессиленная вернулась в свою комнату.
СонЯ абсолютно ослабла после онсена, поэтому выпила саке из холодильника и сразу рухнула в кровать. Не распаковав вещи, надев гостиничный халат и не погасив даже свет у кровати, я вошла в мир сна. Я погрузилась в сон, мечтая о том, что, когда открою глаза, будет всходить утреннее солнце, освещая выгоревшие занавески. И неприятные ощущения, которые я испытала сегодня, наверно, уже проищут… Эта мысль позволила мне с облегчением вздохнуть.
Однако реальность не так снисходительна.
Время растягивается и сжимается. Когда оно растягивается, совсем как резина, то надолго заключает человека в свои объятия. Так просто не выпускает. Бывает, возвращаешься снова туда, где был прежде, останавливаешься, закрываешь глаза и оказываешься во времени, которое не продвинулось ни на секунду.
Во сне я оказалась в месте, похожем на лабиринт.
Я двигалась в темноте по запутанному узкому проходу. Он разветвлялся, я хладнокровно выбирала, куда идти, желая, во что бы то ни стало, выбраться наружу. Иногда проход расширялся и образовывал пространство, где можно было встать во весь рост.
Вскоре впереди показался свет, и я поспешила туда.
Это была маленькая пещера, украшенная разноцветными тканями. Здесь повсюду горели свечи. Я осмотрелась и увидела молельню. Очень знакомая молельня, подумала я.
В это время кто-то сказал у самого уха: «Сегодня… число». Хотя мне не удалось отчетливо разобрать слова, но стало неприятно. Это был день, который я хочу забыть. Именно его.
Затем в голове всплыл некий образ. Та дорогая моему сердцу квартира. Из окна видна скоростная автомагистраль, проходящая рядом с домом, из-за нее всегда шумно и пахнёт выхлопными газами. Пол грязный, стены тонкие. Там я жила с кем-то…
Пока я думала о ней, свечи, мерцая, осветили колеблющуюся тень человека.
— Если не принести жертву… — сказала Тидзуру.
Ну конечно, это была она.
Она незаметно появилась из-за моей спины и вошла в пещеру. Такая же светлая кожа, чересчур короткие волосы. Она отчего-то казалась грустной.
Затем, совершенно не обращая на меня внимания. Тидзуру начала выстраивать на площадке, похожей на алтарь, черные камни.
— Я принесла камни с берега реки смерти, — сказала Тидзуру.
Я решила, что надо что-то ответить, и произнесла:
— Конечно, с той знаменитой реки… Оттуда, куда ты не можешь попасть при жизни, — и тут же обвинила себя в жестокости, раз смогла придумать только это.
— Да! — согласилась Тидзуру, не взглянув на меня, — Я собираюсь принести жертвоприношение. Сегодня — день смерти.
— Разве это не мое дело? — спросила я.
— Но ты же забыла, — улыбнулась Тидзуру. — Совершенно забыла, шла себе но горной дороге и напевала.
Мне нечего было возразить.
— Ты все еще ничего не понимаешь. Считаешь, что тебе хуже всех, думаешь только о своем покое, главное, чтобы тебе было хорошо, — Ее глаза горели темным невиданным гневом.
Мне стало очень досадно, ведь я всегда по-своему любила Тидзуру.
— Думаешь, мне стоит быть серьезней? Да, я, в отличие от тебя, не буду тащить за собой груз проблем! Моя жизнь, по сравнению с твоей, слишком легкая! — Мой голос дрожал, я не могла сдержаться. Говоря это, я поняла, что моя жизнь намного хуже, чем я думала, и ужаснулась.
В пещере стало душно. Мне требовался хоть глоток свежего воздуха. Сколько же я пробуду здесь? Свечи едва освещали стены. Пахло пылью и плесенью.
Я проснулась в поту. Потолок комнаты освещался лампой. Из-за тяжелого сна разболелась голова. Халат жутко перекрутился на мне, простыня тоже измялась. Что за сон? — удивилась я.
Я посмотрела на часы, было два часа ночи. Сон меня покинул. Казалось, я больше не засну. Встав, достала из холодильника воду и выпила большими глотками. Только в этот момент я, наконец, почувствовала себя живой. Вот в чем дело — отопление включено на полную мощность. Я отрегулировала степень нагрева старого кондиционера.
Ночной номер погрузился в звенящую тишину.
