Исаак Башевис Зингер - Раскаявшийся
Теперь, когда я стал таким, каким вы меня видите, все это кажется мне ерундой. Ну зачем человеку столько денег? И что толку в Цилиной учебе? Она занималась литературоведением, но весь курс обучения заключался в том, чтобы взять какого-нибудь посредственного писателя и приписать ему мысли, которых у него и в помине не было. Да и так называемые «хорошие» писатели — чем они хороши? Неужто Элиот или Джойс думали о чем-то серьезном, когда писали свои пустые фразы? Они хотели что-то сказать? Да одна страница «Пути праведника» содержит больше мудрости и психологизма, чем все их писания. Они так скучны именно потому, что им и сказать-то нечего. Циля часто читала мне свои эссе. Она отлично овладела английским. Но тем не менее мы продолжали читать газеты на идише и не пропускали ни единого вашего слова. Все, что вы хотите сказать, вы излагаете ясно. Вы, несомненно, прекрасно знаете все недостатки современного человека, но не желаете копаться в них. Стоит вам сделать еще один шаг — и сможете стать истинным евреем.
—Недостаточно просто знать о пороках, — перебил я его.
—Но вы ведь знаете и все хорошие стороны настоящего еврея.
— Этого тоже недостаточно, надо еще верить, что все написанное в священных книгах было дано Моисею на горе Синай. А вот в это я, к сожалению, не верю.
— Почему вы сказали — к сожалению?
— Потому что завидую тем, кто верит.
— Мы еще вернемся к этому. Вера не приходит сама собой. За нее надо бороться.
И он продолжил свой рассказ.
Когда у человека много денег и мало веры, он одержим только одной мыслью: как бы вырвать у жизни побольше удовольствий. Часто я задавался вопросами: «Что мне делать со всеми этими деньгами? Из чего состоит мой мир?» Чтобы не умереть с голода, не нужно быть богачом. Люди, с которыми я общался, деловые партнеры или просто приятели, постоянно хвастались своими победами над женщинами. Ох уж эти победы! Одни проводили время с девушками по вызову, обычными шлюхами, которых мадам присылала к ним в мотели. У других были постоянные любовницы. Адюльтер в этом кругу считался высшей добродетелью, истинной сутью жизни. Литература была всего лишь учебником разврата. Театр постоянно показывал измены. Кино и телевидение не отставали. Все эти победы перестали быть победами с тех самых пор, как современные женщины в своем поведении уподобились современным мужчинам. Они читают те же книги, смотрят те же пьесы, а свободного времени у них даже больше, чем у мужчин.
Циля вполне меня удовлетворяла, и я не хотел искать никого на стороне, но она часто удивлялась тому, что я до сих пор не завел себе любовницу. Когда мы ходили в театр, там часто показывали пьесы, в которых жена обманывает мужа, и Циля весело смеялась и аплодировала всем этим ловким трюкам и непристойностям. Мужа, содержащего семью, всегда изображали идиотом, а любовника, из-за того, что он умел добиться своего, чуть ли не мудрецом. Мне всегда казалось, что это неправильно.
Я знал, что большевизм, нацизм и все прочие беды рода человеческого происходят из-за нарушения Десяти заповедей. Но как это у вас сказано? «Когда у тебя нет веры, на что ты можешь опереться?» Иногда я в шутку спрашивал Цилю: «Ты так полюбила современную культуру, современный театр, так неужели же у тебя до сих пор нет любовника?» И она всегда отвечала: «О чем ты? Я слишком занята для этого». Мы вели себя, как и положено современной паре: супруги, даже сохраняя верность, постоянно дразнят друг друга разговорами об измене.
Через некоторое время приятелям удалось уговорить меня, и мы отправились к проституткам, но, когда уже надо было переходить к делу, я вдруг почувствовал такое отвращение, что буквально не сумел сдержать рвоты. Никакого желания я не испытывал. Половые органы, для которых умники придумали столько омерзительных названий, выражают душу мужчины. Они по природе своей нравственны, духовны, они предназначены для любви, преданности и продолжения рода. Каббала называет их знаками священного завета. Они символизируют договор Бога с человеком, Божьим образом и подобием. Не мне вам это говорить, вы и так все прекрасно знаете.
Что ж, путь к проституткам был для меня заказан, и поэтому я нашел себе так называемую «порядочную» женщину. Расхожее нынче выражение — порядочная женщина. Да тех, кого современные мужчины называют порядочными, наши деды назвали бы шлюхами. Эти женщины одеваются как шлюхи, говорят как шлюхи, читают непристойные книжонки и думают лишь о том, как бы закрутить новую интрижку. Вся их порядочность сводится только к тому, что они не ходят по улицам, высматривая клиентов. Да еще стоят дороже. Такую женщину я и нашел себе. Ее звали Лиза. Когда-то у нее был муж, но они уже давно развелись. Дочка училась в колледже, примкнула там к хиппи, хотя тогда их еще так не называли, но какая разница? Суть не в названии. Лиза предположительно где-то работала, но вечно жаловалась, что денег ей не хватает. Она стала моей любовницей и принялась тянуть деньги из меня. Я платил за ее квартиру, водил в рестораны и театры, покупал одежду, украшения и прочее. Но ей всегда было мало. Те, кто только берут и ничего не дают взамен, всегда хотят брать еще и еще. Так же как она обирала меня, дочка обирала ее. Она писала из колледжа тревожные письма, и Лиза читала их мне вслух. Несколько раз эта девица приезжала в Нью-Йорк. Зная, что я даю деньги ее матери, она была со мной очень мила: целовала, обнимала и говорила, что любит как родного отца. Лиза даже как-то намекнула, что, если я буду добр к ее дочери, та, в свою очередь, будет добра ко мне. Я прекрасно понимал, о чем идет речь.
Уже тогда, даже в моменты страсти, я чувствовал вульгарность всего происходящего. Я покупал любовь точно так же, как и мои приятели. Когда мужчина женится, он берет на себя обязательства по содержанию своей семьи.
Разве я не давал Циле всего, что только было ей нужно? Разве мой отец не содержал мою мать? Она родила ему полдюжины детей и тем не менее занималась хозяйством и работала даже больше него. Но то были другие времена, другие отношения. Лиза часто бывала очень страстной и даже пыталась уговорить меня развестись с Цилей и жениться на ней. Она рассказала мне историю своей жизни, поведала обо всех бедах и горестях. Послушать ее, так она была невинной жертвой мужской грубости. Все, чего она хотела,— это быть верной женой и хорошей матерью, но ее муж оказался обманщиком, и так далее и тому подобное. Они развелись, и этот негодяй уехал в другой штат, чтобы не платить положенные по закону алименты. Не получив от бывшего супруга ни гроша, Лиза была вынуждена трудиться не покладая рук, чтобы вырастить дочь.
Я иногда слышал, как Лиза пыталась наставлять свою дочь. Пустые хлопоты — девчонка просто перебивала ее на полуслове и не желала ничего слушать. Она была еще более жадной, чем мать. Однажды ее с несколькими приятелями арестовали за курение марихуаны, и мне пришлось вносить залог, чтобы вызволить ее. Она изучала социологию, так называемую науку о том, как сделать мир лучше. Правильно, они портят мир и в то же самое время становятся специалистами по его спасению. Я никогда не был настолько слеп или глуп, чтобы не видеть всей этой грязи и постоянных обманов, но тем не менее продолжал жить по-старому, потому что такая жизнь казалась мне удобной, а еще потому, что мне просто некуда было идти, или, возможно, я убеждал себя, что мне некуда идти. Что я мог сделать? Отрастить бороду и пейсы и стать набожным евреем? Таким же, какими были мой отец и дед? Как вы сами уже сказали, для этого нужно верить, а я не верил, что Моисей дал народу Тору, которую получил прямиком с небес. Я читал критиков Библии, которые утверждали, что каждое слово в наших священных книгах — ложь. Разве не превращает Мишна один закон Пятикнижия в восемнадцать, а Гемара — восемнадцать законов Мишны в семьдесят? Разве не добавляет каждое поколение раввинов все новые и новые ограничения к уже существующим?
Иногда набожные евреи, с бородами, пейсами и в шляпах, такие, каким сейчас стал и я сам, приходили в мой кабинет просить пожертвования на иешивы. Я нехотя давал им несколько долларов. Меня раздражал такой паразитизм. Я спрашивал у них: «Кому нужно столько иешив? И как эти иешивы помогли вам, когда Гитлер пришел к власти? Где был Бог, когда нацисты сжигали Его Тору и заставляли тех, кто изучал ее, рыть себе могилы?» У евреев не было ответов на эти вопросы, или, может, это мне так казалось. На самом-то деле, каждый раз, когда они что-то пытались мне объяснить, я перебивал их и говорил, что у меня нет времени. Я заранее был убежден, что они не смогут внятно ответить на мои вопросы. Пожертвования я делал с абсолютной уверенностью, что выбрасываю деньги на ветер.
Нет нужды говорить вам, что деньги из меня тянули со всех сторон. Я часто давал их на дела, которые не представляли для меня ни малейшего интереса, и людям, к которым не испытывал ни малейшего доверия. Религиозные евреи требовали, чтобы я поддерживал Тору, а светские просили на свою культуру. Культура здесь, культура там. Очень часто хотелось спросить у них: «Что же такое эта ваша культура? Чему она учит? Что за люди на ней вырастут?» В иешивах, думал я, растят мечтателей и паразитов. А кого растит современная культура? Это было мне известно даже тогда: циников и проституток. Но я не решался говорить об этом в открытую, ведь и сам содержал проститутку. Я валялся в грязи, точно зная, что уже никогда из нее не выберусь. Если от иешив не было проку, возможно, театр творил добро? Ну а если и то и другое никуда не годилось, то что же тогда имело смысл?..
