Карсон Маккаллерс - Польди
— Я не знаю.
— Хватит тебе дуться. Вот ты бы что сделал?
Он попытался улыбнуться.
— Вы… он появлялся — звонил, писал?
— Нет — но я уверена, что это все его деликатность. Он не хочет меня оскорбить или получить отказ.
— Он, вроде, весной собирался жениться на дочери миссис Левин?
— Да. Но это ошибка. Зачем ему такая корова?
— Но, Польди…
Она пригладила на затылке волосы, закинув за голову руки. Полные груди напряглись, а мускулы подмышками изогнулись под тонким шелком платья.
— Знаешь, на его концерте мне казалось, будто он играет только для меня. Он смотрел мне в глаза каждый раз, когда кланялся. Потому и не ответил на письмо — он так боится причинить кому‑нибудь боль. Зато своей музыкой он всегда может сказать мне, что имеет в виду.
Ганс сглотнул, и выпирающий на тоненькой шее кадык подпрыгнул.
— Вы ему написали?
— Пришлось. Артистка не может подавлять в себе величайшее, что ее посетило.
— И что сказали?
— Сказала, как сильно его люблю. Это было десять дней назад — через неделю после того, как я с ним впервые встретилась у Левиных.
— И он не ответил?
— Нет. Но разве ты не понимаешь, каково ему? Я знала, что так все и будет, поэтому позавчера написала ему еще раз. Сказала, что он может не волноваться — я всегда буду его любить.
Ганс тонкими пальцами рассеянно провел по волосам.
— Но, Польди, — ведь было так много других — даже после того, как мы познакомились. — Он поднялся и кивнул на фотографию рядом с Казальсом.
Лицо ему улыбалось. Толстые губы под темными усами. На шее — маленькое круглое пятно. Два года назад она столько раз показывала ему эту фотографию. Говорила, что место, куда упирается его скрипка, — всегда такое воспаленно–красное. И что она гладит это место пальцем. И называет его «беда скрипача» — и между ними это сократилось просто до «бедаскра». Несколько секунд он смотрел на расплывшееся пятно на портрете, спрашивая себя, сфотографировали его так, или это просто грязь от того, что она столько раз тыкала туда пальцем.
Взгляд следовал за Гансом, пронзительный и темный. Колени у Ганса подогнулись; он снова сел.
— Скажи мне, Ганс, он же любит — как ты думаешь? Ты как считаешь — он меня любит, просто ждет подходящего момента для ответа — как ты думаешь?
Казалось, всю комнату затянула тонкая дымка.
— Да, — медленно произнес он.
Выражение ее лица изменилось.
— Ганс!
Он дрожа наклонился вперед.
— Ты… ты так странно выглядишь. У тебя дергается нос, и губы трясутся, будто ты сейчас заплачешь. Что…
Польди…
Она вдруг рассмеялась.
— Ты похож на чудного котенка, который у моего папы был.
Он поспешно отошел к окну, чтобы она не увидела его лица. Дождь все еще скользил по стеклу — серебристый, полупрозрачный. В доме напротив зажгли свет; огни мягко просвечивали сквозь серые сумерки. Ах! Ганс прикусил губу. В одном окне ему померещилась… померещилась женщина… Польди в объятиях высокого темноволосого мужчины. А снаружи на карнизе, под дождем, возле молочной бутылки и банки из‑под майонеза сидел и заглядывал внутрь рыжий котенок. Костлявыми пальцами Ганс медленно потер веки.
Примечания
1
Господи! (нем.)
2
Марио Кастельнуово–Тедеско (1895–1968) — итальяно–американский композитор.
3
Пабло Казальс (1876–1973) — испанский виолончелист, композитор и дирижер.
4
Григорий Пятигорский (1903–1976) — выдающийся русский виолончелист, эмигрировавший в США.
5
Яша Хейфец (1901–1987) — выдающийся скрипач.
6
Габриэль Эрбен Форэ (1845–1924) — французский композитор, органист, преподаватель и музыкальный критик.
7
Gemuetlich (нем.) — зд. милый.
8
Ein Edel Mensch (нем.) — благородный человек.
