Анатолий Гладилин - Бригантина поднимает паруса (История одного неудачника)
Но его благородный поступок все истолковали совершенно по-иному: "Лентяй, не хочет учиться", - и только!
А то, что он поехал в Сибирь на стройку? Что сказала по этому поводу милая соседка Клава Сергеевна? "Вовка едет из-за Люси".
Откуда такая осведомленность? Спросите у Вовкиной матери.
Так вот. "Вовка едет из-за Люси, - объявила Клава Сергеевна на общем собрании всех квартирных кумушек. - Пелагея Михайловна (это Вовкина мать) не разрешает ему жениться: еще, мол, сопляк. ("Конечно, сопляк", соглашаются соседки.) К Люсе он и пошел бы, да тесно там и квартира - упаси бог. ("Да, - соглашались соседки, - квартира там ужас, скандалы и драки, не то, что у нас".) Так он решил уехать из дому и взять с собой Люсю".
Это были крупные неприятности. А сколько мелочей? Люсю задержала мать. Ее он не дождался, но опоздал выехать с остальными добровольцами. Те, наверно, едут весело. И пьют и поют. А ему? Скучища!
Потом, все уважающие себя люди едут в Норильск, в Магадан, на Дальний Восток. А он вынужден тащиться в какой-то маленький алтайский городишко. Правда, там обещали, что семейным дадут комнату. Но Алтай... Там жара. А он не переносит жары.
Как и все неудачники и "люди наоборот", Вовка любил дождь. Во всяком случае, его тянуло не в южные степи, где жара, некуда спрятаться от солнца, хочется пить, трещит голова и...
И, наконец, этот поезд. В жизни не видал более идиотского поезда. Как завидит какой-нибудь полустанок - ту! ту! и остановился. Ну хорошо бы еще полустанок, а то останавливается на каждом разъезде, у каждого светофора, у первого столба, лужи, стога сена и просто в чистом поле. Вот! Что он говорил! Опять остановка!
Вовка выглянул. Семафор, похожий на револьвер дулом вниз, открыл свой красный глаз. Электровоз потолкался на месте, потом униженно замычал, просясь в путь. Прошел встречный состав. Через каждые три минуты встречный состав. Вот так Сибирь! Поезд стал медленно набирать скорость. Поезд набирал скорость, и вдруг в Вовкиной голове зазвучала песня:
Надоело говорить и спорить,
И любить усталые глаза.
(За точность слов Вовка не ручался, но других он не знал.)
В флибустьерском дальнем синем море
Бригантина поднимала паруса.
(Кто такие флибустьеры, Вовка точно не представлял себе. Какие-то морские разбойники.)
Капитан, обветренный как скалы,
Поднял флаг, не дожидаясь дня.
На прощанье подымай бокалы
Золотого крепкого вина.
Вовка повеселел. Какие все глупые, никто не понимает, почему он едет. А песня все говорит. Конечно, песня детская, но... Бригантина. Он купил репродукцию и подарил... Кстати, надо написать Люсе письмо.
Он вернулся в вагон, и вскоре письмо было готово.
"Люся! Выезжай скорее, я все для тебя приготовлю. Телеграфируй отъезд. Я скучаю без тебя. Я чувствую, что не могу без тебя. Плюнь на уговоры матери. Люся, я..."
Тем временем музыкальная старуха, которая сначала на него косилась, теперь прониклась симпатиями к Вовке. (Дескать, паренек оказался культурным: то книгу читал, то письма пишет.) Наклонившись в его сторону, она ласково спросила:
- А куда вы, добрый молодец, путь держите? Сейчас хорошие люди едут на стройки, в Сибирь-матушку. Строить?
Женщина смотрела на него покровительственно, словно хотела ему сейчас дать пирожок с мясом. Она напоминала Люсину мать. "Добрый молодец", а сама раньше боялась, как бы я не спер чего-нибудь", - подумал Вовка и отрезал:
- Воровать!
Старуха поперхнулась и забормотала что-то невнятное. Солдаты оторвались от игры, внимательно оглядели Вовку, но, решив, что настоящий вор так не будет себя представлять, улыбнулись, а один даже подмигнул ему.
- В наше время молодежь другая была. Культурнее, вежливее, - с укором заговорила старуха.
С верхней полки ее поддержали. Начинался разговор о молодежи.
Вовка надел кепку и снова вышел в тамбур. Закурил. Плевать ему на все. Ему восемнадцать лет. Свободен. Он едет в новые края, к новым людям. Пускай там будет трудно, но:
Пьем за яростных, за непокорных,
За презревших грошевой уют.
Вьется по ветру веселый Роджерс,
Люди Флинта гимн морям поют.
Конечно, другие бы распустили нюни перед пассажирами. Стали бы говорить: "Едем, смотрите на нас, какие мы хорошие! Мы патриоты!" И весь вагон стал бы иначе к ним относиться, угощать их разными вкусными вещами. Как же, не на такого нарвались! "Люди Флинта гимн морям поют". Вот как... Интересно, кто такой Флинт?
А старух Вовка давно не переносил, особенно тех, что шепчутся на кухне, поют песни или рассуждают о диалектике.
Вовка поправил кепку. Он любил ее за маленький козырек и разрез. Попробовал представить себе, как он выглядит со стороны. Сапоги, пиджак поверх футболки - самая удобная одежда. В ней он ни черта не боится. Разве можно сравнить ее с мешковатыми брюками, с ботинками, шнурки которых все время развязываются. А галстуки? Половина людей ежедневно навешивает эти удавки. Да мало ли дураков на свете: ведь живут же впятером на пяти метрах, а не хотят уезжать из Москвы. А он уехал. Впереди новая жизнь. Бригантина подымает паруса. Прощай, детство и юность! Детство? Вовка задумался. И вспомнил один день.
...........................
Вовка вышел из библиотеки и остановился. Вовке было тогда одиннадцать лет, и он мог остановиться где угодно и разевать рот на что угодно, не вызывая упреков за несолидное поведение. Но сейчас он остановился не потому, что заметил какую-нибудь машину иностранной марки. Он смотрел на верхний этаж соседнего дома, но, вместо распахнутых окон с тюлевыми занавесками и кактусами на подоконнике, он видел Чапаева, несущегося на рыжем коне.
...Красные уже около окопов. Белые бегут. Раз, удар шашкой, у одного офицера отлетела голова...
Нет, что и говорить, хорошо раньше люди жили. Почему бы ему тогда не родиться?
Вовка перешел улицу и, еще находясь где-то в казачьих станицах, вошел в магазин. Мама просила купить помидоры. Помидоров не было. Зато когда он привстал на цыпочки и попытался разглядеть между двумя старухами цену арбуза, выставленного на прилавке, старухи испуганно раздвинулись и схватились за карманы. А та, что была потолще, подозрительно покосилась на него.
Вовка обиженно засопел носом. Опять та же несправедливость. Почему при его приближении все, как от вора, закрывают карманы?..
Продавщица только после пятикратного повторения: "Тетенька, сколько стоит арбуз?" перестала говорить с толстой теткой и снизошла до него.
- Ну, чего тебе? Сам не видишь, что ли?
...Вовка вышел из магазина. Ему захотелось пить. Он порылся в карманах. Гм, своих денег, сэкономленных на завтраках, набралось рубля два. На кино в воскресенье не хватит... Пожалуй... с сиропом ему не под силу.
Вовка достал четыре копейки и подошел к газировщице. Газировщица, в белом халате, наливала стакан чистой воды молодому рабочему в перепачканной маслом рубахе. Парень поставил стакан, вытер губы ладонью и ушел.
- Мне чистой, - попросил Вовка.
- Чистой, чистой, - передразнила газировщица. - Нет чистой, пей с сиропом.
Но, вытерев тряпкой воду с металлического прилавка, она все же налила стакан, резко придвинула к нему и отвернулась. Вовка отпил полстакана, торопясь и захлебываясь, и с горечью подумал: "Взрослым дяденькам она этого не говорит".
Засунув руки в карманы и насвистывая, он пошел дальше по переулку, к школе. Уроков задали мало. Он их сделал еще до библиотеки. Сейчас пять часов. Чем бы заняться?
Вовка осторожно вошел в пустой гулкий вестибюль школы; шли уроки второй смены. Нянечка, вязавшая чулок, при виде его нахмурилась.
- Чего? Чего ходишь? Хулиганить пришел?
- Очень мне надо! - Вовка пожал плечами и вышел.
Заворачивая за угол, он наткнулся на низенькую седую женщину в длинной черной юбке. На тротуаре валялась клюка с полусогнутой ручкой. Старушка пыталась нагнуться, но ей это было не так легко. Вовка быстро поднял клюку, подал старушке и, не задерживаясь, снова засунув руки в карманы, проследовал дальше. А вдогонку ему неслось:
- Спасибо, сынок.
Старушка продолжала еще что-то говорить в пользу "теперешнего молодого поколения", но Вовка не останавливался. Он шел, небрежно насвистывая, и думал; вот если бы эта нянечка его сейчас увидала!
Вовка прошел бульвар и презрительно поглядел на малышей в коротких штанишках, копающихся в песке. Нет, романтика песочных куличиков и подземных ходов теперь не для него.
Почему-то ему вспомнился вчерашний сбор отряда. Он предложил устроить военную игру. Вожатая возмутилась: "Да что вы! Передеретесь! Вот когда вы будете дисциплинированны... Тогда... А пока есть дело: торфо-перегнойные горшочки".
Вовка вздохнул. Нет, видимо, с вожатой они никогда не найдут общего языка. Ему уже снятся эти торфо-перегнойные горшочки. Они почему-то похожи на тараканов и ползут из-под кровати...
