Винсент Килпастор - Есть ли жизнь в Маями?
Украинцы, наверное, самый работящий на земле народ. Ну, разумеется после мексиканцев. А еще украинцы - белые, а это особенно важно в городах библейского пояса. Здесь встречают и по одежке и по кожному покрову.
Сам наблюдал как пакистанец Шах, мекс Пабло, которого Тарас называет на украинский манер "Павло", и сам Тарас продавали одинаковый товар на шоу в Мемфисе, штат Теннесси. Это тот самый город, где Мартина Лютера Кинга подстрелили, если помните. Так вот, у Тараса очередь стояла, а эти смуглые, не внушающие порядочным людям доверия "бизнесманы", курить бегали от безделья и тоски.
Поэтому каждый год, когда мы возвращаемся в эти же самые города, Тарас впаривает очередному подросшему племяннику тети Джил очередной бэушный ноутбук. А тетя Джил снова и снова обнимает Тараса и обливается слезами умиления, когда он дарит ей грошовую китайскую мышку или "пропитанные революционным очистным раствором салфетки для экрана высокого разрешения".
Тарас прошел хорошую школу - в мутные времена перестройки он бойко торговал электродрелями и утюгами на готических улицах древнего Кракова.
Моя задача в простенькой схеме "выставки-продажи", заключается в том, чтобы все компьютеры работали хотя бы те три дня, пока шоу не убралось из города. Иногда мы не успеваем это сделать, недовольные люди возвращаются, и мне приходится, поправляя ежеминутно очки и изображая программиста древнего языка Паскаль, объяснять, что интернет, оказывается, не был частью сделки и его видимо придется заказывать отдельно от ноутбука. Как страшную тайну я сообщаю им, что провайдеров всегда несколько и хорошо бы сравнить цены до принятия такого жизненоважного решения. Покупатель уходит просветлённый, как после визита к индейскому оракулу.
Такой примерно сюрприз и готовила наша респектабельная фирма жителям маленького острова Пуэрто-Рико. Остров подвергся массированному обстрелу всей мощью телевизионной и радио рекламы задолго до нашего прибытия в Сан Хуан.
Планировалось бомбить остров четыре недели подряд и забрать у доверчивых людей все их сбережения. Не иначе. С целью легкой наживы были заказаны целые контейнеры дешевого блестящего китайского экономического чуда, включая мобильные сальса-мейкеры, легким движением руки, превращающиеся в удобные тостеры. Теперь приготовление сальсы из постылой рутины превратится в удовольствие. Островитянам не оставляли ни одного шанса.
Моя злосчастная сумка путешествовала по разным штатам еще целых двое суток. Скольких работников местечковых служб безопасности перелетов потревожило ее неожиданное прибытие без владельца, скольким обученным на поиск наркоты и взрывчатки бобикам ее дали понюхать, и сколько раз грубо вскрыли, вторгаясь в мою исподнюю личную жизнь, оставалось только гадать.
Полное скорби существование мое без сумки омрачалась еще тем, что нас жестоко припахали. По десять часов в день, мы строили декорации для спектакля "Битва за Сан Хуан".Хорошо, что у меня Тарас напарник, украинцев на работе можно смело приравнивать к средствам малой механизации.
Дисплеи строились вдвое больше обычных, плакатов и лозунгов навезли тонны, а товару столько, что хватило бы оснастить средних размеров город. Это шоу туземцы должны были запомнить надолго. Подобного не было со времен Колумба, когда он бросил здесь якорь во второй раз, уже с грузом дешевой огненной воды и блестящих стеклянных бус. Его матросы во второй рейс тоже больше смахивали на турецких челноков времен императора Бориса Нетрезвого.
Хозяева фирмы не поскупились -в этот раз мы орудовали не в павильоне "Гидропоника настольного пчеловодства", а в самом большом концертном зале в центре столичного города. Перед зданием плескались хитроумные музыкальные фонтаны, а рядом на пирсе покачивались океанские лайнеры, изчервленные вялотекущими пенсионерами. Центр культурной жизни маленькой нации. Если бы Зураб не был Церетели, а слыл обычной Соткилавой, то пел бы он именно здесь в пуэрториканском дворце съездов.
Все деньги фирмы, ушли на сальса-мейкеры, аренду помпезного здания и агрессивную рекламу. Поэтому включать кондиционеры до начала представления оказалось непростительной роскошью. Сказалось также, что ответственным менеджером назначили худого как некормленая собака, индуса по имени Вишнуананд Протап Сингх. Если вы наберете в хуяндексе поисковой запрос "гигантский палочник" у вас не останется вопросов по поводу внешности и характера человека с таким внушительным именем.
Мы работали два дня во влажной тропической жаре. Как в патриотических роликах про войну во Вьетнаме. Или как крестьяне из Бхопала, родного города ВишнуанандаЮ Там еще взрывы были на американском заводе Юнион Карбайд, помните? Пол Бхопала полегло не за хрен собачий. Общий счет более полумиллиона человек.Все произошло так быстро, что виновных даже не успели классифицировать как террористов группировки Тамил-и-Лама. В атмосферу было выброшено сорок две тонны паров пестицидов. Облако накрыло близлежащие трущобы и железнодорожный вокзал. Сам президент Юнион Карбайд возложил цветы на братскую могилу, а мать одного из погибших, девятилетнего мальчика, поставила президенту на лоб жирную оранжевую точку, в знак того что его жертву приняла богиня Кали.
Пот сплошным потоком заливал стекла очков, и они медленно сползали с носа. Пару раз я ловил их уже у самого пола. Ненавижу физический труд. Человек в очках не должен потеть, чтобы заработать на кусок хлеба. Это унизительно. Я создан для чего-то более тонкого, творческого. Суть эволюции по Дарвину в развитии и движении вперед. И если бы общество вернулась к торжеству духовных ценностей перед торжеством коллекции прорезиненных плащей от Валентино, тогда и пахать, тоже пришлось бы вдвое меньше.
Меня сильно пугало остаться на острове без очков и без вещей навсегда. Где-то в задней части мозга, все время крутился страшный вопрос - а что если меня не пустят в аэропорту обратно, на материк, и я навсегда останусь в этом жарком раю, где самая низкая температура зимой - 30 тепла по Цельсию?Островок-то вполне приличный - только вот одна проблема - много пуэрториканцев.
Ненавижу Континентал. Из всех американских компаний - это самая аэрофлотная. После пятьдесят пятого звонка я решил съездить в аэропорт и устроить скандал. Нет ничего приятнее в Америке, чем скандалить в отделе по обслуживанию покупателей. С особым цинизмом. Всегда можно вырулить что-нибудь бесплатно. В знак компенсации.
Я надеялся повысить статус обратного билета до бизнес-класса, чтобы лететь назад с белыми людьми, кушать свеженавороченные суши Бенихана и экспрессом проскочить все возможные процедуры с прощупыванием документов.
Не тут то было. Сан - Хуан это вам не Миннеаполис. Окраина империи. Представите, что вы житель Москвы, всю жизнь проживший в столичном ритме, оказались вдруг в лапах мелких аэропортовских чиновников засиженного жирными мухами душного Душанбе.
Все что удалось добиться от огнеупорного урюка в малюсеньком офисе компании это соединить меня с кем-то на "большой земле". Я даже говорить с большой землей стал, коверкая английские слова на испанский манер - это уже стало входить в новую вредную привычку. Пор фа вор штука прилипчивая.
Далекий кто-то говорил с голубоватым бостонским акцентом и долго извинялся мягким голосом. Искренность извинений смахивала на слезную отповедь Хиллари Клинтон, когда ее морпехов застали за справлением малой нужды на труп убиенного имя афганца. "Подобное поведение это не совсем то, что мы ожидаем от наших морских пехотинцев" - с возмущением сказала Клинтон представителям прессы.
Ваукнув с десяток раз из вежливости , бостонский чревовещатель сообщил, что я заслуживаю компенсации в размере семидесяти четырех долларов девяноста пяти центов. Деньги будут переведены на ту же кредитную карту, что я использовал, приобретая билет.
Так как билет мне купили неведомые силы в чикагском офисе фирмы, то и компенсации мне было не видать. Я стал высказывать далекому буржуину все, что давно накипело на сердце на жарком острове, но вскоре понял, что разговариваю с мертвой телефонной трубкой.
Урюк, видимо привычный к душераздирающим сценам в маленькой каморке сан-хуанской Континентал, молча вырвал у меня трубку, стер с нее мой пот носовым платком в синюю клеточку, и взглядом дал понять, что желает мне хорошего дня.
Прожив пару лет в стране победившего капитализма, становишься мягкотелым романтиком и отвыкаешь от подобного обращения. Я почувствовал себя советским туристом, застрявшим в какой-то нелепой абхазской деревне.
Я поклялся экспроприировать в три раза больше, чем ворую обычно, чтобы компенсировать за неудобства островного быта. Я вам припомню Бхопал! Дайте только присмотреться. Дайте только нащупать вашу слабину. У меня должно быть стальное терпение, как у чукотского охотника на моржей, от ловкости и терпеливости которого зависит жизнь целой деревни и, следовательно, будущее маленькой нации.
