Марк Довлатов - Fifty Shades of Michael Duridomoff
- Про миллиардеров?
- Не – про монастырь.
- Да хер с ним, с монастырем. Не верю я этому.
- А в миллиардеров веришь?
- В них верю. За такие бабки не то что по заднице… Любая согласится.
- И Белка?
- Ты Белку не трожь! Она моя любимая су… эээ девчонка.
- И она не такая?
- Она классная.
- Да я и не спорю. А ты думаешь, ей не хочется чего-нибудь такого?
- По заднице? Так это запросто.
- Не, я про прибамбасы всякие.
- Че – прищепки?! Ты, блин, сдурел?!
- Ну можно… просто наручники.
- Наручники?
- Ну да. Будешь доминант из Мухосранска.
- Так у меня вертолета все равно нет.
- Вот ты Дуридом какой. Они все и без вертолета этого хотят.
- А ты откуда знаешь?
- Из конъюнктуры. Рынка.
- Правда? Свистишь.
- Ну че б я лучшему другу врал.
- И у тебя есть?
- Самый ходовой товар.
- Покажи.
Темка вынул из пластикового пакета упаковку: на картонке под плексом лежали блестящие наручники с розовой опушкой.
- А еще есть?
- Есть.
- Давай мне две пары.
Михаил зашел после работы в магазин, купил обычных продуктов и гроздь бананов. Дома он положил бананы на столик, осмотрел диван, нашел нужные отверстия и поставил чайник. Проскрежетал ключ в замке, и в прихожую вошла Белка. Михаил выключил чайник и вышел из кухни.
- Привет, Мишка. Голова болит?
- Нет. Ты меня вылечила.
- Да?! Чем же?
- Своей смской.
- Правда? Так я тебе всегда буду присылать – не надо будет за пивом бегать.
- Присылай. Только мне все равно захотелось побежать.
- В магазин?
- К тебе. И он тоже захотел – чуть сам не убежал. Еле остановил.
Девушка взяла его руками за плечи, прижалась к нему бедрами и поерзала влево-вправо.
- Так ему нравится? Так он хотел?
- Уууух, Белка. Если б ты знала, как он хотел.
- А сейчас?
- А ты не чувствуешь?
- Я чувствую. Ты весь горячий. И опухоль. Тебе нужно в больницу. Срочно.
- Так ты ж у меня медсестра. Ты и сама можешь… меня полечить.
- Я смогу. Только я голодная.
- А я тебе что-то принес.
- Шоколадку?
- Нет. Ты что с утра хотела?
- Банан?!
- Да.
- Какой ты у меня хороший! Ты же знаешь, как я люблю бананы.
- Ну что ты, Белка. Это ты у меня – самая лучшая.
- Правда?!
- Да.
- Так ты, может, меня немножечко любишь?
- Я тебя люблю как волк овечку.
- Это как?
- Все время хочу тебя съесть.
- А мне будет бооольно!
- Ну, помучишься немножко. Ты согласна?
- Ладно. Ты же будешь есть меня нежно? И оставишь немного на потом?
- Понимаешь, я бы хотел тебя съесть всю сразу. Но что я буду делать потом.
- И как нам быть?
- А мы как в сказке: польем тебя волшебной жидкостью – ты и оживешь и вырастешь опять.
- А где ты возьмешь волшебную жидкость?
- Да есть у меня… в заначке.
Девушка засунула руку в карман его джинсов.
- Это не здесь?
- Как ты догадалась.
- А я у тебя умненькая девочка. Видишь, как утром тебя полечила. Потому что я знаю, что ты хочешь.
- Да. Но если ты не все знаешь.
- А ты мне скажи – я и буду знать.
- А если ты рассердишься.
- Это ты опять про попу?
- Нет.
- Так ты расхотел?
- Не, ну не расхотел… ну ты что… я всегда хочу.
- Так ты что-то новое придумал? Еще?
- Скажи, что не рассердишься.
- Мишка.
- Да.
- Это что-то новое?
- Да.
- Приятное?
- Да.
- Тогда почему я должна сердиться?
Михаил зарылся лицом в волосы девушки, погладил носом ее шею, провел по ней губами и слегка прикусил мочку уха.
- Ты у меня такая… нежная. Такая вкусная.
Белка посмотрела ему в глаза.
- Так и будь со мной нежным. И ешь на здоровье.
- Ну пошли.
Он взял девушку за руку и потянул за собой в комнату, упал в кресло и посадил ее сверху.
- Сначала поешь.
Белка оторвала от грозди банан, сдвинула шкурку вниз, взяла его в рот и посмотрела на Михаила – лукавые искорки мелькали в ее глазах.
- Хочешь?
- Ну Белка…
- Нет?
Он через ткань маечки ущипнул ее за соски.
- Нууу!
Она откусила треть банана и стала жевать. Михаил положил ладони на внутреннюю сторону ее бедер, слегка раздвинул ноги и повел руками вверх. Девушка сжала ноги, но не сильно, не до конца, откинула голову ему на плечо, повернула голову, откусила кусок банана и прислонила к его губам; они вдвоем потихоньку сгрызли его и встретились языками.
- Господи, какая ты вкусная. Не могу больше – раздевайся.
Белка вскочила, положила остатки банана на стол, сняла маечку, расстегнула юбку и вышла из нее. Михаил стянул с нее трусики – она стояла перед ним без ничего, прикрыв груди ладошками, что всегда умиляло его; он притянул ее к себе за бедра и легонько укусил в венерин холмик.
- Ложись.
Девушка легла на диван и закинула руки за голову, уже не стесняясь, но сдвинув коленки.
- Я принес тебе игрушек.
- Плюшевых мишек?
- Нет.
Он достал из-за дивана еще не распакованные наручники и положил ей на живот. Белка быстро взяла одну упаковку и посмотрела на Михаила.
- Красивые.
- Ты согласна?
- Зачем тебе это? Ты хочешь меня помучить?
- Нет.
- Тогда что?
- Я хочу, чтобы ты была вся моя.
- Я и так вся твоя, Мишка. Вот лежу. Вся твоя. Что ты хочешь сделать? Опять будешь приставать к попе?
- Я не буду делать ничего, что ты не хочешь.
- Тогда зачем тебе эти игрушки? Я не понимаю. Ты и так делаешь со мной все, что хочешь. Или ты задумал что-то еще?
- Нет. Я хочу, чтобы ты согласилась. Чтобы ты мне доверяла. Если не хочешь – я вообще ничего не буду делать – просто полежишь так.
- Здрасти – он ничего не будет делать. Обрадовал.
- Я буду делать только то, что тебе нравится.
- Так делай сейчас.
- Соглашайся. Я сниму их, как только ты скажешь.
- Тебя это заводит?
- Ужасно.
- А что именно?
- То, что ты согласишься. Сама. Добровольно.
Девушка смотрела ему в глаза, лица обоих были абсолютно серьезны.
- И ты их снимешь, как только я скажу?
- Да.
Еще минуту Белка пыталась высмотреть в его глазах правду, потом бросила упаковку ему в живот и подняла руки к спинке дивана.
- Ладно. Давай.
Михаил судорожно разорвал плекс на обеих упаковках, отбросил их, ключом открыл все четыре «тортуры» и защелкнул две на запястьях девушки; она следила глазами за всеми его движеньями. Он попробовал высвободить ее запястье, проверил, чтобы не было туго, пристегнул два кольца к крепежу спинки дивана и сел рядом. Они молча смотрели друг на друга, дыхание высоко поднимало грудь девушки, но в глазах ее не было заметно страха: она решилась, бросилась в омут и теперь ждала, что он будет делать. Он провел тыльной стороной пальцев по ее подмышкам – они были слегка влажными, коснулся их языком – это был терпкий вкус безрассудного доверия и покорности, вкус ожидания неизведанного, это было самое вкусное, что он когда-либо пробовал. Он поднялся и навис над ней, упруго уперся ей в живот, наклонился над запястьями – голубые жилки бешено пульсировали; он приник к ним губами, потом посмотрел ей в глаза.
- Ты моя хорошая. Ты моя самая красивая. Ты моя самая лучшая. Ты моя вся моя. Ты мой Бельчонок дикий. Ты моя пушистая Белка в капкане. Я тебя выпущу. Но побудь еще так.
- Ты меня любишь?
- Да. Я никого не любил, кроме тебя. Я никого так не хотел, как тебя. Я хочу даже свой телефон с твоим смайликом в смске. Я хочу тебя всю.
Михаил поймал губами верхнюю губу девушки, тихонько потянул, отпустил, провел губами по ее горлу, сдерживая желание присосаться к нему; опустился к ее груди, поласкал языком ее торчащие соски, покусал их, двинулся вниз. Белка дышала как паровой котел, вздрагивала от его прикосновений, живот ее судорожно втягивался. Он раздвинул ее ноги и ткнул в нее носом – она дернулась.
- Оййй, Мииишка, не могу больше!
- Тихо, тихо, подожди еще, не спеши.
Михаил встал, подошел к столику и сел в кресло.
- Ну ты подлец какой, Мишка! Ну давай! Выпусти меня! Я тебя задушу!
- Нет, Бельчонок, помучайся немножко. Я сейчас приду.
- Ты куда?! А я?! Вернись!!!
Михаил вернулся из ванной с двумя бананами и присел на край дивана.
- Мишка, Мишутка мой, ну я не могу больше, ну не мучай меня, ну пожалуйста, мой хороший, ну я хочу, ты же видишь, скотина ты бессердечная.
- Хочешь банан, Бельчонок?
- Ну дааа! Давай свой банан скорей, ходишь там где-то, а бедная девочка… умирает… привязанная пиратами… на необитаемом острове…
- Ну все, моя девочка, все хорошо, все будет хорошо.
Он взял один банан, сел между ее ног и медленно вставил в нее.
- Ааах… Ну что ты делаешь! Ну не тот же! Скотина! Ну я убью тебя!
- Тот, тот, будут тебе все, не спеши.
