Татьяна Воронцова - Морской змей
Так, заново отмеряем ложечкой кофе, наливаем холодной воды, ставим кофеварку на газ. Пепельница... где пепельница? Подчеркнуто игнорируя повизгивания за спиной, Венсан закуривает сигарету и занимает стратегическую позицию у плиты, время от времени мечтательно поглядывая в окно, но не забывая про медленно закипающий кофе.
Постепенно девочки успокаиваются и начинают приводить себя в порядок. Поправляют одежду, приглаживают волосы. Лиза вспоминает, что еще не умывалась, и бежит в ванную. Остальные накрывают на стол и строят планы на сегодняшний день.
Их дом – один из немногих на Корфу, где есть настоящая ванная в современном смысле этого слова. К тому моменту, когда мечта снять дом на все лето и забыть про городские отели наконец осуществилась, Венсан уже успел пересмотреть кучу домов вблизи от деревень и в отдалении, на побережье и на склонах гор – но ванна была далеко не во всех. Между тем Венсану, как и всякому цивилизованному европейцу, было свойственно мыться. Мыться часто и всерьез, используя мыло, мочалку и более-менее пресную воду. Он продолжил поиски. А когда они увенчались успехом, хозяин особняка заломил такую цену, что чистоплотный француз крякнул и пошел полоскаться в морской водичке. А через несколько дней познакомился с Лизой и Джеммой. Вернее, они познакомились с ним.
С влажными после душа волосами Лиза садится к столу и протягивает руку за куском хлеба.
– Bonjour, ma petite [5] , – приветствует ее Венсан, как будто они еще не виделись. В руке у него кофейник. – Тебе с сахаром и со сливками?
Он прост и приятен в обхождении, как может быть приятен только настоящий француз. Находчив, покладист и открыт для любых экспериментов. Возможно, у него и есть какие-то недостатки, но пока что ни Лизе, ни Джемме не удалось обнаружить ни одного.
– Non, chеrе [6] , – отвечает Лиза, призвав на помощь свои школьные знания. – С сахаром, но без сливок.
– А может, поехать в залив Сидари и посмотреть на эти знаменитые, подточенные водой скалы? – рассуждает Джемма, листая путеводитель. – Судя по картинкам, там красиво.
Она уже полностью пришла в себя после утренних баталий и сидит за столом свежая и опрятная. Густые кудри собраны в хвост, свисающий до середины спины.
– На картинках все красиво, – пожимает плечами Лиза, хотя серьезных возражений против поездки на север у нее нет.
– А ты что предлагаешь? Лежать с утра до вечера на пляже, нагуливая жирок? Впрочем, тебе это не повредит.
– Да и тебе тоже.
– О нет, с меня хватит. На мне и так уже все штаны трещат по швам. – Джемма со смехом похлопывает себя по бедрам. – Если я буду и дальше такими темпами наращивать задницу, боюсь, наш мальчик не совладает с этаким изобилием плоти.
– Ну, жалоб мы пока не слышали, – замечает Лиза, одобрительно разглядывая ее аппетитные формы. – И вообще, как мне кажется, французы предпочитают женщин в теле. Что скажешь, Венсан?
Венсан молча уплетает творог, смешанный с изюмом и политый тимьяновым медом. Подливает себе еще кофе, намазывает маслом рогалик. Все это – с видом человека, абсолютно довольного собой. Управившись с завтраком, он блаженно откидывается на спинку стула и закуривает сигарету. Между тем девушки выжидательно смотрят на него, явно ожидая ответа на какой-то недавно прозвучавший вопрос.
– Что? – переспрашивает он с невинной улыбкой.
Лиза и Джемма обмениваются многозначительными взглядами, точно две медсестры, только что получившие возможность убедиться в правильности поставленного доктором диагноза. Ох уж эти его грезы наяву!
Приходится начинать все сначала. Они смеются и болтают, упиваясь ощущением безоблачности своего счастья. Огромный дом в кипарисовой роще и трое безумцев, едва знакомых друг с другом, но готовых удовлетвориться тем, что есть. Никаких скелетов в шкафу. Никаких проблем. Никаких обязательств.
Прислушиваясь к звучанию трех разных голосов (медлительному, хрипловатому – Венсана; звонкому, жизнерадостному – Джеммы; и своему – неестественно ровному, чересчур старательно выговаривающему английские слова), Лиза впервые задумывается о том, что, общаясь друг с другом, ни один из них не говорит на своем родном языке. Забавно. И символично. Сойтись на нейтральной территории, как представители различных видов, рас, племен. Сойтись и попытаться достичь взаимопонимания.
– Ну что? Ну что? – тормошит всех Джемма. – Мы едем или нет? O mamma mia! С вами можно всю жизнь просидеть на одном месте! Или как же это... – Повернувшись к Лизе, она нетерпеливо щелкает пальцами. – Напомни мне... ну, то русское выражение...
– Остаться у разбитого корыта.
– Да, точно!
– Корыто? – переспрашивает Венсан. – Что еще за корыто?
Пока происходит мытье посуды и смахивание крошек со стола, Лиза рассказывает им «Сказку о рыбаке и рыбке». Венсан морщится, ему не нравятся истории, в которых есть мораль. Хотя определенное удовольствие все равно получает, подтрунивая над Джеммой, способной извлечь мораль даже из забытой на столе пачки сигарет. Сам он редко снисходит до продолжительных монологов, но когда снисходит, послушать его одно удовольствие. Правда, его интерес простирается в основном в сферы магии, демонологии и алхимии. Он – мифотворец, день за днем творящий свой собственный миф, измышляющий собственную космогонию.
– Ну все, пошли, – торопится Джемма. – Венсан, ты убрал постель?
– Зачем? Вечером все равно разбирать.
– Бездельник! Лоботряс!
– Бездельник, да? – Возмущенный, он хватает ее обеими руками за бедра, что приводит Джемму в неописуемый восторг. – А мне казалось, что сегодняшний день начался с одного очень важного дела, требующего терпения, сноровки и элементарной физической выносливости. Забыла? Придется тебе напомнить...
– Вечером, сладкий мой! Напомнишь мне вечером!
Лиза чувствует, что пришло время вмешаться.
– Вечером? Ну нет! Сегодня вечером он мой. – И, подойдя, обвивает шею Венсана обеими руками. – К тому же он сам сказал, что я могу делать с ним все, что захочу.
По пути в Сидари торг продолжается. Сидящая на перед–нем сиденье Джемма грациозно перекидывает голую ногу через колено Венсана. Пальчики Лизы щекочут сзади его шею, забираются за ворот рубашки.
– Знаешь что? Мы должны беречь его. Хорошо кормить, ну и так далее...
– По-твоему, мы его не бережем? Я, например, вчера стирала его майку, которую он спьяну залил «Метаксой».
– Ты стирала СВОЮ майку, – вносит поправку Венсан, – а я просто проходил мимо и подумал...
– ...в любом случае я ее выстирала!
Дорога петляет по крутым горным склонам. Обшарпанный, но резвый «судзуки-самурай» с откидным верхом подпрыгивает на кочках, заставляя пассажиров задуматься о судьбе недавно съеденного завтрака. Под кронами деревьев воздух жаркий, насыщенный запахом трав. Солнечный свет сочится сквозь темно-зеленую листву, пронизывая буквально все, наполняя сиянием каждый уголок этого сказочного мира. Библейская лучезарность... Кто это сказал? Сразу не вспомнишь, но кем бы он ни был, он попал в самую точку.
– А я, – припоминает Лиза, – зашивала его шорты. Он порвал их, когда съехал на заднице с той скалы неподалеку от Ангелокастро... Но я не о том!
– Знаю, знаю! – смеется Джемма. – Не переживай, сестренка, ничего ему не сделается. Да ты посмотри на него: не парень, а загляденье просто. Молодой, здоровый... Его хватит на десятерых таких, как мы.
На все эти провокации Венсан реагирует лишь слабым подрагиванием рта. Это не улыбка, а отражение каких-то празд–ных мыслей, мимолетных, точно солнечные блики на стеклах его темных очков.
– Хотя, на мой взгляд, – продолжает Джемма, – это было весьма опрометчиво с его стороны: заявить, что ты можешь делать с ним все, что заблагорассудится. А вдруг ты окажешься такой изобретательной, что уже через пять минут он пожалеет о своих словах?
– Сделаю для этого все возможное и невозможное.
– Бедный мальчик! Будет ли мне позволено присутствовать при жертвоприношении?
С отсутствующим видом, как будто речь вовсе не о нем, Венсан кидает в рот одну из лакричных конфеток, при помощи которых рассчитывает сократить количество потребляемых за день сигарет. С необходимыми предосторожностями выруливает с грунтовой дороги на асфальтированную, внимательно изучает дорожный указатель и, поскольку выбирать особо не из чего, сворачивает налево, на Дукадес.
– И все же не забывай, дорогая, что он нужен нам не только в качестве жертвенного животного, но и...
Часть слов тонет в грохоте промчавшегося по встречной полосе фермерского грузовичка. И как только греки умудряются развивать подобную скорость на этих козьих тропах, которые они называют дорогами?
– ...сейчас еще только начало июля, впереди все лето, так что если мы, боже упаси, угробим нашего Адониса, нам придется искать себе нового.
