Стив Дьюно - Собака, которая спустилась с холма. Незабываемая история Лу, лучшего друга и героя
– Там щенята! – воскликнула Нэнси. Мы свернули на широкую обочину и вышли из машины.
На вершине холма под деревьями виднелось с полдюжины собак, некрупных, темношерстных, по виду пастушьих (овчарок). Они тяжело дышали на солнцепеке, и даже снизу было видно, какие у них белоснежные зубы.
– Им месяцев пять, полгода от силы, – заметил я и только сейчас углядел в траве пса, который был гораздо крупнее. Это был огромный ротвейлер. Черная с подпалинами шерсть была измазана грязью, в зубах он сжимал голову мертвого оленя, суля по всему, сбитого машиной.
– Не подходи к нему, – предупредил я Нэнси. Череп оленя хрустнул в мощных челюстях.
– И не подумаю, – ответила Нэнси. Ее заинтересовали щенки, куда более поджарые и темные, с примесью овчарки.
Ротвейлер задумчиво грыз добычу и поглядывал на нас.
Щенки тем временем, последовав за матерью, устремились прочь и уже почти скрылись за деревьями. Я негромко присвистнул, просто чтобы посмотреть, что будет. Собаки бросились врассыпную – все, кроме одной. Оставшийся на холме щенок застыл, глядя вниз, на дорогу, а затем внезапно сломя голову устремился к нам, как если бы он нас узнал.
Он был больше похож на ротвейлера, чем его братья и сестры, – такой же черно-подпалый, как отец, только поменьше. Словно герой диснеевского мультфильма, шустрый щенок затормозил прямо перед нами, почти по стойке смирно, и уставился на меня в упор. Это был Лу.
Все те, кому посчастливилось хоть раз в жизни увидеть Лу воочию, в один голос отмечали, насколько у него проникновенный и добрый взгляд. Но сейчас передо мной сидел пес, явно не отличавшийся доброжелательностью. В возрасте полугола он уже мог похвастать незаживающей рваной раной на горле и клещами по всему телу и на морде. Раздувшиеся насекомые висели на нем, как рождественские украшения, даже в уголках глаз и пасти, а также в носу и в ушах.
– Он болен, – сказал я, – и посмотри на шею.
– Лучше в глаза ему взгляни, – возразила Нэнси с улыбкой. – Он просто чудо.
Лу посмотрел на меня и вопросительно рыкнул.
– Рана воспаленная, и мы вообще о нем ничего не знаем.
– Да ты глянь на него, – повторила она. – Какие глаза.
Я ощутил горячее дыхание Лу на ладони. По дороге со свистом проносились машины, в стороне отец Лу с хрустом грыз оленью голову.
Я потрепал его по голове. Он смотрел на меня, как на мать Терезу. С затылка врассыпную бросились блохи, прыгая мне по пальцам.
Пока я стоял и гадал, что делать, проезжавший мимо тупоносый грузовик, тащивший свежеспиленные бревна, ударил по тормозам и тоже съехал на обочину, на другой стороне от нас. Из кабины выбрался тощий парень в джинсах и грязной белой футболке. Шоссе он переходил так неспешно, точно на ногах у него были колодки.
– Старшой – ваш? – спросил он, указывая на ротвейлера сигаретой в дрожащей руке. Кажется, за рулем он пробыл уже очень долго.
– Старшой? – переспросил я, не уверенный, что разобрал акцент.
– Старшой, вон, оленя ест. – Он покачивался на пятках.
Ротвейлер, не выпуская из пасти добычу, покосился на дальнобойщика. Вид у пса был задумчивый и невозмутимый, и это давало намек на то, каким может вырасти его сын. Я помню, еще подумал в тот момент, что такой пес способен нас всех прикончить без особого труда, а потом вернуться к прерванной трапезе. Ничего подобного он, разумеется, не сделал: просто смерил взглядом водителя и продолжил жевать.
– Там их целая стая, умчались наверх по склону, – пояснил я.
– Отличная псина для грузовика.
– Вот уж не знаю. – Я представил, как ротвейлер перекусывает щуплого дальнобойщика пополам.
– Пожалуй, я его заберу.
– А может, не стоит? – возразила Нэнси.
– Собаки меня любят.
Но прежде чем водитель успел самоубиться об ротвейлера, рядом с нами затормозил пикап, оттуда выбрался круглолицый рейнджер в ковбойской шляпе и направился к нам.
– Привет, ребята, – поздоровался он, не сводя взгляда с ротвейлера и оленя.
– Пристрелишь? – спросил дальнобойщик.
Ротвейлер отпустил добычу и стряхнул слюну с черных мягких губ.
– Нет. Если бы это он прикончил оленя, тогда бы пришлось. Но бедолагу сбили вчера на дороге. Я еще с ночи тушу приметил.
– Р-р, – сказал Лу.
– Вы бы убили собаку за то, что она завалила оленя? – удивился я.
– Бродячих псов, которые охотятся на дичь, положено уничтожать. – По виду он не был похож на человека, способного застрелить пса.
– А он чей? – поинтересовался водитель, отряхивая башмаки от грязи и аккуратно продвигаясь в сторону ротвейлера.
– Этот здоровяк и овчарка охраняют посадки марихуаны по ту сторону холма. Сейчас-то стеречь особо нечего, вот и шляются по округе, еду ищут.
– Посадки марихуаны? – переспросила Нэнси.
– Ну да, – подтвердил он. – Тут кусты повсюду растут, в основном на землях заповедника. Хорошие деньги. Чем еще в этих краях заниматься.
Лу почесался, потом поднял на меня ласковый взгляд с оттенком нетерпения. Он явно уже принял решение на наш счет и удивлялся, почему мы до сих пор медлим.
– Я так понимаю, это его щенок, и остальные – там, на холме, – продолжил рейнджер. – Папаша вроде мирный и этот тоже ничего, но остальные совсем дикие. Местные волонтеры на той неделе пытались их изловить, но они в руки не даются.
– Старшой мне нравится, – заявил дальнобойщик, потирая шею и подмигивая, как мальчишка.
– Я бы не стал рисковать и его трогать, – предупредил рейнджер. – Это он до поры такой мирный.
– А что может случиться? – Я опять потрепал Лу по голове, вызвав очередную панику среди блох.
– Этот совсем ручной, я гляжу. Думаю, с вами пойдет. Шею только почистить надо и всю шкуру осмотреть: похоже, он где-то на колючую проволоку напоролся.
– Все поправимо. – Нэнси с готовностью встала на защиту Лу.
– Нам до дома четыреста миль, – сказал я. – А его надо к ветеринару. И вообще, он болен.
У меня до этого момента были совершенно иные планы: найти ответственного заводчика, отобрать самого лучшего, здорового щенка, повесить родословную в рамочку и жить долго и счастливо. Я не собирался принимать решение по воле случая, на обочине дороги, в окружении псов-великанов, сбитых оленей, ненормальных дальнобойщиков, плантаций наркоты, киношных рейнджеров – под взглядом ласковых цыганских глаз, которые вопрошают с немым укором: когда же мы наконец поедем домой?
– Если тебе он не нужен, я заберу – Водитель как-то странно хохотнул, точно намеревался поджарить Лу на гриле на ближайшей парковке.
Нэнси засмеялась. Она точно знала, что теперь я уже не уступлю.
Здоровенный ротвейлер обильно помочился на асфальт, затем по очереди потянул задние лапы. Я не мог поверить, что Лу вымахает таким же огромным.
– В Уиллитсе есть ветеринар, прямо на въезде в город, – сообщил рейнджер. Он был неспешный, похожий на добродушного медведя. Я запросто мог представить, как он обхаживает собственную потайную конопляную делянку где-то в глуши. – Правда, воскресенье сегодня, и рано еще. Придется вам его разбудить.
Ротвейлер подхватил добычу за шею и поволок по склону в сосновую рощицу на вершине холма. Мощные мышцы перекатывались под лоснящейся черной шкурой. Лу проводил отца взглядом.
– Эх.
– Он бы тебя прикончил, – сказал я.
– Так ты мелкого берешь или нет?
– Ты сам говорил, что хочешь собаку, – напомнила Нэнси. – Поверь, это то, что надо.
У меня было такое ощущение, словно я попался на удочку торговца, который мне впаривает недостроенную квартиру в Бронксе.
– Давай расчистим багажник. – Я сдался, сопротивляться дальше не имело смысла. – И под стелим вниз чехол от палатки.
– Ура! – Она даже подпрыгнула. – И поедем к ветеринару.
– По правой стороне дороги, как заедете в город, – уточнил рейнджер. – Большая такая вывеска сбоку будет: «Лечебница для животных» или что-то в этом роде.
Дальнобойщик затоптал окурок и решительно направился к Лу.
– Славный парень, – проговорил он негромко, согнав блоху и почесывая Лу за ухом. Пару секунд он даже выглядел серьезным и почти трезвым. – Ты, главное, курячьей печенки ему побольше давай! – выпалил он внезапно, вновь в своей прежней дурашливой манере. Потом осмотрелся по сторонам и поплелся через дорогу, обратно к своему грузовику.
Я часто вспоминал об этом дальнобойщике впоследствии. Мы оба искали друга: ему нужен был напарник в кабину, а мне – верный спутник, готовый сражаться за меня с дикарями и смешить меня, если я опечален. Соратник, на которого я всегда мог бы положиться, преданный часовой. Дальнобойщику ничего не оставалось, кроме как продолжить свои поиски, а я благодаря Нэнси своего пса уже нашел.
