Виктор Пелевин - Кормление крокодила Хуфу
— Как незабудки, — сказал Игорь.
— Ага, — согласился Алексей Иванович. — Их так называют, потому что они растут не за будкой, а где-то еще.
Танюша засмеялась — и смеялась, пожалуй, чуть дольше, чем было бы приятно Алексею Ивановичу.
Фокусник несколько раз тряхнул цветами, словно уговаривая ее взять букет, но она отрицательно помотала головой. Фокусник пожал плечами и швырнул букет в сторону.
— Он обидится, — сказал Игорь.
— Откуда я знаю, из чего он их делает, — ответила Танюша. — Может, он их пропитывает какой-нибудь ядовитой химией, чтобы они в рукаве помещались, или где он их там прячет.
Фокусник опять сунул руку за спину и протянул ей другой букет цветов, совсем маленький — в нем было несколько ромашек, какие-то бледно-фиолетовые крестики и пара мятых колокольчиков. Цветы были чуть подвядшими, но настоящими. Танюша снова отказалась взять их, и второй букет полетел вслед за первым.
Фокусник задумчиво почесал подбородок. Затем в его пальцах появился стеклянный шарик размером с монету. Он подбросил его на ладони, чтобы зрители убедились, что ничего, кроме шарика, в ней нет, сжал кулак, разжал — и на ладони оказалось два шарика.
Он снова сжал их в кулаке, покрутил его перед лицом, дунул на него, разжал, и на его ладони стало уже три шарика.
Игорь несколько раз хлопнул в ладоши.
— Как это он? — прошептала Танюша.
— Пальмирует, — ответил Алексей Иванович.
— Что значит «пальмирует»?
— Вот это и есть шустропальцовка. У него с самого начала все три шарика были в руке, зажаты за пальцами. Просто он так руку держит. Я это тоже умел, правда, не со стеклянными шариками, а с поролоновыми, которые друг в друга вминаются. Так, как он делает, сложнее. Но вообще это довольно простой фокус.
Фокусник важно поклонился. Затем сунул руку в отверстие своего ящика и вынул оттуда стакан и два шелковых платка. Один платок был черного цвета, другой — радужно-пестрый. Фокусник бросил пестрый платок в стакан, затем накрыл черным платком его отверстие, показал зрителям плотно натянутый над ним черный шелк, и вдруг каким-то образом протащил пестрый платок прямо сквозь черный.
Алексей Иванович заулыбался.
— Это я тоже знаю, — сказал он. — Сам, правда, сделать с платком никогда не мог. Но принцип понимаю. В общем, он опять пальмирует. Разноцветных платков у него два. И есть еще кружок из черного картона.
Когда он нам показывает натянутый черный платок над стаканом, мы на самом деле видим этот черный кружок. А второй цветной платок лежит между этим кружком и черным платком, понятно? Тут тяжело пальмировать, потому что один из цветных платков надо спрятать за поджатым мизинцем и безымянным…
Бросив стакан и платки назад в свою коробку, фокусник еще раз поклонился и показал на свой стакан от попкорна.
— А посложней что-нибудь? — спросил Алексей Иванович.
— Он же глухонемой, — сказал Игорь. — Если и читает по губам, то все равно не по-нашему. Тань, скажи, что мы посложнее что-нибудь хотим, а?
Танюша произнесла несколько длинных французских фраз. У нее было безупречное произношение без малейшего следа русского акцента. Но фокусник только вежливо пожал плечами.
— Может, жестами объяснить? — предложил Игорь.
— А как? — спросил Алексей Иванович.
— Сейчас попробую, — отозвалась Танюша.
Она выставила перед собой кулак с оттопыренным вверх средним пальцем и медленно повернула этот палец вниз, словно бесконечно жестокий цезарь, который обрекает на смерть павшего на арене гладиатора, одновременно посылая фингер ревущему на трибунах плебсу. Фокусник вздрогнул и втянул голову в плечи.
— Ну зачем ты так, — сказал Алексей Иванович. — Творческого человека обидела…
— Пусть старается, — ответила Танюша, наморщила лоб, подняла над головой руку и сделала несколько круговых движений ладонью, словно подталкивая к себе висящую над головой лампочку.
Алексей Иванович вспомнил, откуда этот жест. Несколько дней назад они вместе смотрели на его яхте цветную хронику Второй мировой, где был снят английский король Георг, приветствующий таким способом толпу в предвоенном Нью-Йорке. Алексей Иванович тоже обратил внимание на это странное движение пальцев, совершенно не похожее на мавзолейное российское рукопомахива-ние. Жест был в высшей степени рафинированный и идеально подходил для перевода на язык глухонемых выражения «самый высокий класс».
До фокусника, похоже, дошло, что гости требуют чего-то более замысловатого. Поглядев на цветы, лежащие на асфальте вокруг ящика, он погрузился на несколько секунд в раздумья — и решился. Сунув руку в ящик, он вынул сложенный в несколько раз лист желтоватой бумаги, развернул его и показал зрителям.
Это была старая афиша с рисунком и надписью. На рисунке был изображен жгучий брюнет в чалме с пером — вытянув перед собой руки, он стоял возле парящей в воздухе гражданки, завернутой во что-то вроде кисейной шторы. Под гражданкой алела разинутая пасть огромного крокодила. Шрифт и выцветшие краски свидетельствовали, что афиша не просто старая, а очень старая — фокусник, возможно, выручил бы больше денег, сдав ее букинисту, а не используя в качестве реквизита.
— Что там написано, Тань? — спросил Алексей Иванович.
— «Кормление крокодила Хуфу», — перевела Танюша.
— Хуфу — это имя крокодила?
— Нет. Хуфу — это имя фараона.
— Фараон Хуфу кормит крокодила? — спросил Игорь. — Или крокодила кормят фараоном Хуфу?
Танюша засмеялась.
— Нет, — сказала она. — Если по структуре фразы, крокодил принадлежит фараону Хуфу, и этого крокодила кормит неустановленное лицо. А чем его кормят, по-моему, ясно.
Сложив афишу вдвое, фокусник разорвал ее. Потом сложил половинки вдвое и разорвал их еще раз. Потом повторил это снова и снова, пока плакат не превратился в совсем мелкие клочки. Тогда он сжал обрывки в кулаке, покрутил над ним другой рукой и вдруг развернул перед зрителями этот же плакат — совершенно измятый, но целый. Игорь захлопал в ладоши.
— Это я тоже знаю как, — сказал Алексей Иванович. — У него на самом деле два одинаковых плаката. Один сложен гармошкой и спрятан в специальном кармашке, приклеенном к первому. Он рвет первый плакат до размеров кармашка, а потом вытаскивает из кармашка второй. А клочки незаметно прячет в карман…
Но фокусник, видимо, показал этот номер только в качестве затравки. Сунув руку в свой ящик, он вынул из него антикварный кассетный магнитофон и нажал на кнопку.
Раздалось громкое шипение и треск (запись, похоже, была сделана с патефонной пластинки), сквозь которые заговорил мужской голос. Голос звучал невыразительно и глухо, но слова вполне можно было разобрать.
— Танек, — сказал Алексей Иванович, — ну-ка…
Танюша закрыла глаза и стала быстро переводить, стараясь говорить тихо, чтобы не заглушать запись. Время от времени фокусник ненадолго останавливал магнитофон, чтобы дать ей закончить, словно разбивая текст на абзацы:
— История фокуса, называющегося «Кормление крокодила Хуфу», так лее таинственна, как и сам этот трюк. Из всех магов Древнего Египта никто не пользовался таким почетом, как великий Джеди, живший при фараоне Хуфу. Он воскрешал умерших, менял направление рек, вызывал затмения и создавал причудливых животных — львов с орлиными крыльями и лошадей с ногами пауков. Он показывал фараону картины иных миров, потрясавшие величием и красотой. Говорили, что он может соединять настоящее с прошлым и будущим, меняя естественный ход вещей. Рассказ о его чудесах был записан на трех обелисках — никто прежде не удостаивался такой чести. Фараон приблизил его к себе и обласкал, а потом внезапно велел казнить.
— Все упоминания о подлинных деяниях Джеди были уничтожены или изменены, а память о них стерта. Фараон велел разбить обелиски, рассказывающие о его чудесах, и заменил их фальшивыми свидетельствами того, что Джеди был ярмарочным шутом, способным разве что веселить толпу в базарный день. Нечто подобное через много столетий проделал с надписями о своих предшественниках фараон Рамзес Второй, и вполне возможно, что он вдохновлялся примером Хуфу.
— Отчет о событии, заставившем фараона казнить Джеди, был изложен на единственном папирусе, который погребли вместе с фараоном. Пирамида Хуфу была разграблена в незапамятные времена, и папирус Джеди исчез. Сохранился ли он до наших дней и где он сейчас, неизвестно. Но некоторые люди утверждают, что им известна рассказанная в нем история.
— По их словам, она заключается в следующем. Жена фараона совершила неизвестное преступление и была изобличена. Джеди было велено придумать для нее великую и страшную казнь. На глазах у фараона и его приближенных Джеди подвесил ее в воздухе, после чего она была съедена гигантским крокодилом, которого маг создал с помощью своих чар. Фараон пожелал увидеть, как этот крокодил выглядит в действительности.
