Джон Стейнбек - О мышах и людях
Ленни неуклюже встал и исчез в кустах. Джордж лежал, тихонько посвистывая. В той стороне, куда ушел Ленни, послышался плеск. Джордж перестал свистеть и прислушался.
– Дурак полоумный, – сказал он тихо и снова засвистал.
Вскоре вернулся Ленни. Он вышел из кустов, неся в руке одну-единственную ивовую ветку. Джордж сел.
– Ну-ка, – сказал он сурово. – Давай сюда мышь!
Но Ленни довольно убедительно изобразил на лице недоумение.
– Какую мышь, Джордж? У меня нету никакой мыши.
Джордж протянул руку.
– Давай сюда. Меня ведь не проведешь.
Ленни попятился и бросил отчаянный взгляд на кусты, словно думал убежать. Джордж сказал сурово:
– Дай мне эту мышь, или я тебя сейчас вздую.
– Что тебе дать, Джордж?
– Сам отлично знаешь, черт тебя возьми. Дай мне мышь.
Ленни неохотно полез в карман. Голос у него дрогнул.
– А почему мне нельзя ее оставить? Она ведь ничья. Я ее не украл. Просто нашел на дороге.
Джордж по-прежнему решительно протянул руку. Медленно, как собачонка, которая несет хозяину палку, Ленни подошел, потом попятился, потом подошел снова. Джордж щелкнул пальцами, и Ленни торопливо положил мышь ему в руку.
– Но я ведь ничего плохого не сделал, Джордж. Я просто ее гладил.
Джордж встал и зашвырнул мышь далеко, в темнеющий кустарник, потом подошел к реке и тщательно вымыл руки.
– Дурак полоумный. Думаешь, я не вижу, что у тебя ноги мокрые – ты ж через реку за ней ходил.
Он услышал, что Ленни заскулил, и обернулся.
– Нюни распустил, как маленький? Ох ты, господи! Такой здоровенный детина – и плачет. – Губы Ленни кривились, глаза были полны слез. – Ну же, Ленни! – Джордж положил руку ему на плечо. – Я отобрал ее у тебя не по злобе. Ведь эта мышь давным-давно уже издохла, и потом, ты ее совсем раздавил, когда гладил. Ну ничего, найдешь другую, живехонькую, так уж и быть, оставишь ее ненадолго.
Ленни сел на землю и понурил голову.
– Тут больше мышей не найдешь. Помню, одна женщина отдавала мне мышей, как поймает. Но ее ведь здесь нету.
Джордж усмехнулся.
– Одна женщина? И ты не помнишь даже, кто она такая. А ведь это была твоя тетка Клара. Она потом перестала тебе их давать. Ты же всегда их убивал.
Ленни поднял глаза и печально поглядел на Джорджа.
– Они такие малюсенькие, – сказал он виновато. – Я их гладил, а потом они кусали меня за палец, и чуть только им голову прижмешь, они сразу дохнут, потому что они такие малюсенькие. Поскорей бы у нас были кролики, Джордж. Они не такие малюсенькие.
– К черту кроликов. Тебе нельзя давать живых мышей. Тетка Клара купила тебе резиновую мышь, но ее ты не захотел взять.
– Ее не так приятно гладить, – сказал Ленни.
Багрянец заката слинял с горных вершин, и сумерки сползли в долину, а меж ив и сикоморов уже царил полумрак. Крупный карп всплыл на поверхность заводи, глотнул воздуха и снова погрузился в таинственную темную воду, оставив на ее глади разбегающиеся круги. Листва снова зашелестела, и с ив в воду слетел белый пух.
– Принесешь ты наконец хворост? – спросил Джордж. – Вон у того сикомора целая куча сучьев, после разлива остались. Тащи скорей.
Ленни пошел к дереву и принес охапку сухих сучьев и листьев. Он бросил ее на старое кострище, сходил к дереву еще раз, потом еще. Была уже почти ночь. Над водой с шумом пролетел лесной голубь. Джордж подошел к куче и поджег листья. Сучья затрещали и занялись. Джордж развернул одеяло и вынул три банки фасоли. Он поставил их у самого костра, но так, чтобы огонь их не касался.
– Этой фасоли хватило бы на четверых, – сказал он.
Ленни смотрел на него, стоя по другую сторону костра. Он сказал упрямо:
– Я люблю фасоль с кетчупом.
– Но у нас нет кетчупа! – рассердился Джордж. – Вечно ты хочешь того, чего нету. Боже праведный, будь я один, я бы и горя не знал. Работал бы себе спокойно. Никаких забот, получал бы каждый месяц свои пятьдесят монет, ехал в город и покупал, чего хотел. А ночь проводил бы с девчонками. И обедал бы, где хотел, в гостинице или еще где, и заказывал бы, чего только в голову взбредет. Каждый месяц. Брал бы целый галлон виски да играл бы в карты или на бильярде.
Ленни присел на корточки и глядел поверх костра на рассерженного Джорджа. Лицо у него перекосилось от страха.
– А так, что у меня есть? – продолжал Джордж все яростней. – У меня есть ты. И через тебя я все время теряю работу. Через тебя я все время мыкаюсь по стране. И это еще не самое худшее. Ты то и дело попадаешь в беду. Натворишь чего-нибудь, а я тебя вызволяй.
Голос его возвысился почти до крика.
– Ты полоумный сучий сын. Через тебя я все время как на иголках!
И он передразнил Ленни, как передразнивают друг друга маленькие девчонки:
– «Я только хотел потрогать ее платье, только хотел погладить, как мышку…» Но откуда ей, к чертовой матери знать, что только потрогать? Она – вырываться, но ты ухватил ее, как мышь. Она – в крик… Вот и просидели мы в канаве цельный день, а стемнело, мы дали деру, помнишь? И так всегда, всегда! Посадить бы тебя в клетку да напустить туда этих самых мышей, радуйся тогда сколько влезет!
И вдруг злоба схлынула. Он глянул поверх костра на страдальческое лицо Ленни, а потом, устыдясь, стал смотреть на огонь.
Совсем стемнело, лишь костер освещал стволы и кривые ветки деревьев. Ленни медленно и осторожно пополз на четвереньках вокруг костра, пока не очутился рядом с Джорджем. Он присел на корточки. Джордж повернул банки другим боком к огню. Ленни он будто и не замечал.
– Джордж, – окликнул его тот едва слышно. Ответа не было. – Джордж.
– Ну, чего тебе?
– Я просто пошутил, Джордж. Я не хочу кетчупа. Я бы не стал есть кетчуп, даже ежели б он был вот здесь, прямо передо мной.
– Но ведь ты его любишь.
– Все равно не хочу, Джордж. Тебе бы отдал. Сам к нему и не притронулся.
Джордж все так же угрюмо смотрел в огонь.
– Подумать только! До чего хорошо мне жилось бы без тебя! Рехнуться можно! А с тобой ни минуты покоя.
Ленни все еще сидел на корточках. Он поглядывал в темную даль за рекой.
– Джордж, ты хочешь, чтоб я ушел?
– Куда ты, на хрен, пойдешь?
– Вон туда, в горы. Найду какую-нибудь пещеру.
– Да? А жрать чего будешь? У тебя ведь не хватит соображения, даже чтоб раздобыть себе жратву.
– Что-нибудь раздобуду, Джордж. Мне ведь не нужна вкусная еда с кетчупом. Буду лежать на солнышке, и никто меня не тронет. А найду мышь, оставлю себе. И никто ее не отнимет.
Джордж бросил на него быстрый испытующий взгляд.
– Обиделся, да?
– Ежели я тебе не нужен, пойду в горы да сыщу пещеру. Могу хоть сейчас уйти.
– Нет… Послушай, Ленни, я просто пошутил. Конечно, я хочу, чтоб ты остался со мной. Вся беда в том, что ты всегда давишь этих мышей. – Он помолчал. – Знаешь, что, Ленни, как выпадет случай, подарю тебе щенка. Может, его не задавишь. Щенок лучше, чем мышь. И гладить его можно крепче.
Но Ленни не попался на удочку. Он знал, чем пронять Джорджа.
– Ежели я тебе не нужен, ты скажи, я уйду прямо в горы и буду жить один. И никто не отнимет у меня мышь.
Джордж сказал:
– Я хочу, чтоб ты остался со мной, Ленни. Господи, если я тебя брошу, ведь тебя же кто-нибудь примет за койота да подстрелит. Нет уж, оставайся. Твоя тетка Клара, покойница, огорчилась бы, узнай она, что ты убежал.
Ленни вкрадчиво попросил:
– Расскажи мне… как тогда…
– Про что рассказать?
– Про кроликов.
– Не морочь мне голову, – огрызнулся Джордж.
– Ну, Джордж, расскажи. Пожалуйста, Джордж. Как тогда! – взмолился Ленни.
– Стало быть, нравится? Ну ладно, слушай, а уж потом поужинаем…
Голос Джорджа потеплел, смягчился. Он произносил слова чуть нараспев, но быстро, видимо, рассказывал об этом не в первый раз.
– Люди, которые батрачат на чужих ранчо, самые одинокие на свете. У них нет семьи. Нет дома. Придут на ранчо, отработают свое, а потом – в город, денежки проматывать, и глядишь, уж снова на другое ранчо подались. И в будущем у них ничего нет.
Ленни ловил каждое слово.
– Во-во, правильно. А теперь расскажи про нас.
Джордж продолжал:
– Но мы совсем не то, что они. У нас есть будущее. И тебе и мне есть с кем поговорить, о ком позаботиться. Нам незачем сидеть в баре и накачиваться виски только потому, что больше некуда деваться. Иной человек попадает в тюрьму и может сгнить там – никто и пальцем не шевельнет. Другое дело – мы.
– «Другое дело – мы! – подхватил Ленни. – А почему? Да потому… потому, что у меня есть ты, а у тебя есть я, вот почему». – Он радостно засмеялся. – Говори же, Джордж, говори!
– Но ведь ты и так все знаешь наизусть. Можешь и сам рассказать.
– Нет, ты. Вдруг я чего-нибудь позабуду. Расскажи, как оно будет.
– Ну уж ладно. Когда-нибудь мы подкопим деньжат да купим маленький домик, несколько акров земли, корову, свиней и…
