Олег Верещагин - Перекрёсток двенадцати ветров
Когда он открыл глаза — эти двое удалялись через кустарник, бесшумно и плавно. Но он ещё долго лежал, пока не услышал, как его зовут заволновавшиеся мужики.
Им Рат ничего не рассказал. Но в Зее как-то раз обратился к одному зоологу, бывшему там с экспедицией. Зоолог со смешком сказал мальчишке, что «меньше надо жевать галлюциногенные грибы, когда в походы ходишь». Рат обиделся до немоты. Но потом понял, что этот самодовольный человек уютно устроился в мире, где всё описано и классифицировано — и не желает никаких новшеств и открытий, могущих разрушить привычные представления.
Однако сейчас это было не интересно и не смешно. Рат иногда думал: что если мать и отца убили именно такие твари — или ещё кто-то из таящихся в тайге непонятных и странных существ, о которых рассказывают легенды местные жители, золотоискатели и охотники? Тысячи людей ходят в тайгу, возвращаются — и ничего такого не видят. А кто-то идёт — и пропадает. И не расскажет никогда, что — или кто! — было причиной его пропажи… Тем более, что в тайге куча причин, по которым и так можно пропасть…
Ложиться спать было страшно. Но если не лечь — завтра будешь никакой. Если бы Рат знал точно, что вокруг бродят бандиты или хунхузы — он бы не побоялся лечь, приняв определённые меры предосторожности. Мальчишка был уверен в том, что умеет и знает больше любого из таких. То же касалось и зверей, которые так пугали его спутников. Но соперничать в хитрости и осторожности с… даже не со зверем и не с человеком, а с чем-то средним?
— К чёрту, — тихо сказал Рат. — Это было давно. Ты вообще не знаешь, что это было и изводишь себя. Ложись спать…
…Рат проснулся рывком и сел. В шалаше никого не было — только он и какая-то тёмная масса у другой стены.
— Кто здесь? — спросил мальчишка, шаря ружьё.
— Ты это ищешь? — послышался голос, и в лоб Рату упёрлись, высунувшись из темноты, стволы его вертикалки. Рат отшатнулся:
— Где остальные?
— Я их съел. Люди лёгкая добыча.
— Ты кто? — Рат взялся за рукоять ножа, и в шалаше стало светло. Он увидел разбросанные окровавленные кости и что-то такое страшное, держащее в лапах его ружьё, что закричал…
…И открыл глаза.
Сперва ему показалось, что он продолжает спать — в шалаше возились и вскрикивали все сразу, а рёв, показавшийся ему собственным криком, только усиливался, смешиваясь с рокотом и змеиным шипением.
— Что это?! — истошно закричала Светка. — Рат, что это?!
А он уже понял — что, и это было страшнее всех представлявшихся ему страхов, а главное — так предсказуемо, что Рату захотелось убить себя за глупость. Но времени терять было нельзя, и он закричал:
— Наружу! Быстрей! Хватайте вещи, наружу, вверх, бегите!!!
Никто не стал ничего спрашивать или артачиться. Но всё равно было уже поздно.
Грохот и рёв стали невыносимыми, окружили шалаш — и внутрь ворвалось что-то белое и крутящееся, в чём почти невозможно было узнать речную воду…
…Медведи обожают падаль. Стоя в кустах на четвереньках, бурый всматривался и внюхивался. Он был сыт до отрыжки, обожрался оставленной пронёсшимся потоком рыбой, а для того, чтобы добраться до заманчивого куска, нужно было перебираться через реку. Что-то пробурчав, медведь, закидывая зад, ушёл в кусты, решив, что вернётся позже — дохлятина никуда не денется.
Рат открыл глаза именно в этот момент. Он не увидел медведя — под ним бежала серая вода, она несла мусор, ветки, что-то ещё, и от этого движения кружилась голова, а тело покачивалось, руки тянуло вниз. Ещё через пару секунд Рат понял, что вода ни при чём — он висел в ветвях куста, раскачивался с ними вместе, и руки тянуло ружьём, болтавшимся на ремне, намертво захлёстнутом вокруг кистей.
Больше ничего не было. Ни сапог, ни коробки с НЗ, ни ремня с ножом и патронами.
Рат несколько раз дёрнулся, упал в воду, встал на ноги, хотя его толкало в грудь течением — и выбрался на берег, занесённый илом и замусоренный. Кое-где виднелась рыба. Рат подумал, что её надо собрать, а потом вяло решил, что это бессмысленно.
Он остался один.
И едва он это подумал, как услышал:
— Рат! Ратка! Раточка-а!!!
К нему бежало какое-то существо, следом шло, прихрамывая, ещё одно. Они были грязные, всклокоченные, какие-то перекошенные — Рат вскинул ружьё, но тут же опустил его и заорал:
— Светка! Светка, Саня!!!
Светка повисла на нём гирей и начал целовать в лоб, в щёки, в губы, твердя:
— Я думала… я думала, ты утонул… я думала, ты утонул, утонул, утонул…
Подошёл Сашка. Он был без куртки, но с маузером — без кобуры и, конечно, без запасных патрон, оставшихся в ней. Молча облапил сестру и Рата. Светка ревела. Рат спросил:
— Сань, что с ногой?
— Ерунда, немного ушиб, — ответил тот. Штанина у него тоже была разодрана., виднелся кровоподтёк, но не больше, слава богу. — Рат, что это было?
— Я дурак, — Рат мягко отстранил Светку. — В горах прорвало озеро… Гроза. Я идиот. Я убегал от выдуманной опасности и влез в настоящую ловушку. Заночевал в грозу возле реки… Я всех убил… Где остальные?
— Не знаю, — покачал головой Сашка. — Нас со Светкой понесло, мы вцепились друг в друга, потом куда-то выбрались, на какие-то камни… Мы никого не видели.
— Надо поискать вещи, — предложила Светка и, всхлипнув, вытерла нос.
— Вещи наши в Уде, — ответил Рат, — а до неё два дня.
— В какой Уде? — хлопнула глазами Светка.
Рат соврал — сказал, что вчера сумел определиться. Светка взбодрилась:
— Но мы же и так можем дойти, — сказала она. — Ведь правда же, можем!
— У меня восемь патрон к нарезке и один в нижнем стволе, картечь, — сказал Рат. — У Сашки — десять. Нам даже обувь сделать нечем, мы даже носки потеряли. Мы огонь не разведём… Мы можем дойти, но чего нам это будет стоить — я не знаю. Я теперь вообще ничего не знаю.
— Егор!!! — ахнула Светка.
Все обернулись.
Егор брёл по камням через реку. Его качало. Увидев остальных, он замахал руками, соскользнул в воду, побрёл вброд, всхлипывая и загребая воду руками. Все трое бросились навстречу, вытащили его на сушу.
— Ксанка… — выдохнул Егор. — Я её… я её спас, но… у неё нога… нога сломана, ребята.
Рат закрыл глаза.
«Конец», — ясно и отчётливо подумал он…
…Сашка и Рат упорно и ожесточённо выламывали сучья попрямее. Ксанка, полусидя возле дерева, в обнимку со Светкой — её нога уже была заключена в лубок с обмазкой из глины — тихо, но настойчиво просила:
— Ну ребята… ну поднимите меня повыше, к ручью… а сами идите… пистолет мне оставьте и идите… я без еды долго продержусь… а вы дойдёте и обратно на вертолёте…
Светка синхронно с ней и так же негромко и настойчиво возражала:
— Ксаночка, ну как мы тебя оставим… а если зверь… тигр или медведь… а если мы то место не найдём…
— Хватит! — заорал Рат. — Ну! Мы или вместе дойдём — или вместе сдохнем! Я сказал!!! — и швырнул наземь слегу для носилок.
— Это из-за меня.
Егор сидел на поваленном дереве и кривил губы. Левая сторона лица у него была разодрана — ударился о камни, когда бросился в поток и вытащил практически беспомощную, потерявшую от боли сознание, Ксанку, чудом им замеченную в этой круговерти. Он набрал воздуха в грудь, выдохнул и повторил:
— Это из-за меня.
— Слышали уже, — отозвался Сашка.
— Но ничего не поняли, — Егор встал. — Это всё из-за меня. Из-за меня погибли два человека. Из-за меня мы здесь.
— И в этом нет ничего нового, — сказал Сашка.
— Знаете, что я хотел на Становом? — Егор засмеялся. — Да золото же! Золото! У отца была старая карта, а на ней отмечены прииски, ещё дореволюционные, заброшенные! Она у меня в рюкзаке лежала… Я как понял, что от этой поездки не отверчусь, подумал: а что, если?.. А потом я бы всё и всех послал к чёртовой матери — и отца, и семью, и страну, потому что с золотом везде хорошо! Поди туда! Поезжай сюда! Учи то! Сделай это! Да к чёрту, к чёрту, к чёрту! Я бы жил, как хотел! Где хотел! Но я клянусь! Я честное слово даю! Я не хотел, чтобы из-за меня — хоть кто-то, хоть кто-то погиб!
— Да что ты на себя наговариваешь?! — вскрикнула, оттолкнувшись локтями, Ксанка.
— Нет, насчёт карты — правда, — сказал Рат. — У деда была такая, мне отец говорил…
Наверное, Владимир Никифорович её взял, когда из дома убегал… Егор?..
— Да, — Егор кивнул, — он хотел сперва искать золото, но потом… короче, не получилось.
А потом он её просто так хранил… Я понимаю сейчас, я как дурак… как будто это просто — пришёл, поднял…
— Бывает и так, — спокойно сказал Рат. — Пришёл, поднял… Этот край на золоте стоит…
— Всё сказал?
— Я? — Егор вытаращился непонимающе. — В… всё…
— Ну и ладно… Чью куртку на носилки пустим?
— Мою, — Егор начал стягивать куртку.
