Андрей Жвалевский - Время всегда хорошее
Я схватила Женин галстук, девчонки завизжали, как будто он на самом деле мог меня укусить. Ну дуры, блондинки с бантиками! Смотрят на меня как на безумную, а сами собственной головой подумать не могут. Только и умеют правила заучивать и повторять их под диктовку!
Я запихнула Женин галстук в карман и выскочила из класса.
Собственно, я понятия не имела, зачем взяла этот галстук. И совершенно не знала, что я буду делать дальше.
Я вылетела на улицу, огляделась. Впервые с момента моего появления в этом времени я осталась одна. Никто мне не подсказывал, но зато и никто надо мной не висел, никто не болтал без умолку. Наконец-то у меня появилась возможность подумать.
Я поправила на плече сумку и потихоньку пошла к дому. Забавно смотреть по сторонам! Вон мальчишки не дошли из школы домой и катаются на качелях. Что ж в этом такого интересного? Сумки рядом в пыли валяются. Вон девчонки стоят, шушукаются. В школе не наговорились… Малышни-младшеклассников на улице просто куча. Конечно, чего им всем домой спешить, дома делать нечего – ни телека, ни компа. Вот и бегают во дворе, бедненькие.
И все же, как мне вернуться домой, к себе домой? Женин галстук я держала у кармане, и он жег мне пальцы. Что-то зудело внутри – это ключ, это подсказка, я что-то должна сделать…
И тут Женя свалился на меня с неба. Я от ужаса даже заорать не успела.
– Ты че-че-е-чего па-па-падаешь? – спросила я.
– Я прыгаю, а не падаю, – буркнул Женя.
Я посмотрела вверх. Оказывается, мы стояли под большой раскидистой грушей. И там кроме Жени еще весь наш класс можно было б разместить.
– Ух какое дерево! – вырвалось у меня.
– А ты что, раньше не видела? – снисходительно спросил Женя.
– Нет… – ответила я.
И правда, не видела. Здесь мне не до того было, а до моего времени эта груша не дожила, к сожалению.
– А я сидел тут, а потом смотрю – ты идешь, – Женя говорил со мной, но смотрел при этом в землю, – и я подумал, что надо сказать тебе… сказать, что ты глупость сделала сегодня. А если б Васса и тебя исключила?
– Ну и исключила б, – я пожала плечами, мне действительно было абсолютно все равно. – Я тебе галстук принесла.
– Зачем он мне теперь…
– Он твой! – сказала я твердо.
Витя, 2018 год
На втором уроке – истории – произошло замечательное событие. Диму-Ястреба вызвали к доске, и он выдал целый параграф про Древнюю Грецию, как по писаному!
Ну, может быть, не совсем как по писаному, но все равно очень бойко. Всего пару раз запнулся. У меня сразу сердце останавливалось, когда я понимал, что Ястреб не может подобрать слово. Но он очень быстро вспоминал, что говорить, и мое сердце начинало биться почти в нормальном темпе. Разве что немного быстрее обычного. Честное слово, за себя я никогда так не переживал!
Историк Диму похвалил, но поставил всего лишь восьмерку. По-моему, несправедливо! Там девятка была, как минимум. Когда Ястреб шел к своему месту, я заметил, что он даже вспотел от усердия. Весь класс смотрел на него с тихой ненавистью, как пару дней назад на меня.
Нет, не весь – мы со Снежаной-Сушкой за Ястреба радовались.
«Респект, – написала мне она сразу же после Диминого триуфа. – Ты суперский учитель!»
«Фигня вопрос, – ответил я. – Это Ястреба заслуга!»
Но все равно было очень приятно.
Сушка так вдохновилась примером Димы, что на русском совершила беспримерный подвиг. Когда русица задала риторический вопрос: «Кто пойдет к доске?» – и уже полезла в журнал, чтобы кого-нибудь вызвать, Снежана неожиданно выбросила руку вверх.
– Кравчук? – удивилась русица. – Ну… Давай, раз ты такая смелая.
Сушка рывком поднялась из-за парты и бросилась к доске. Наверное, боялась, что смелость выветрится.
– Вы должны были выучить… – начала училка, но Снежана не дала ей договорить.
– «Унылая пора! – выпалила она, как будто в чем-то обвиняла русицу. – Очей очарованье! Приятна мне твоя прощальная краса!»
Училка даже отодвинулась подальше от Сушки, которая то ли стих читала, то ли поднимала солдат в атаку под пулеметным огнем. Весь класс от комиков оторвался – так энергично Сушка произносила бессмертные строки великого поэта. Я уже был готов пережить второй за день триумф, но на строке «И редкий солнца луч, и первые морозы» Снежану вдруг заклинило.
Она трижды начинала строку, но до «морозов» добраться не могла. То на «солнце» споткнется, то на «луче».
– И отдаленные седой зимы угрозы, – завершила русица.
Сушка отпустила голову и, кажется, была готова разреветься. Хотя вряд ли. Насколько я успел ее узнать, реветь Сушка не умела. Скорее уж сломать что-нибудь. Или рявкнуть на учительницу.
Но рявкать не пришлось.
– В целом на шестерочку, – задумчиво сказала русица. – Плюс балл за отвагу. Итого семь. Садись.
Снежана юркнула за свою парту, как хорек в норку. Руки у нее ходили ходуном, но она нашла в себе силы победно улыбнуться.
Оля, 1980 год
На следующий день Женя пришел в школу без галстука. Некоторые шарахались от него, как от чумного, в коридоре школы на него показывали пальцем. Быстро же тут слухи распространяются, а ведь они языком трепят, а не объяву пишут. Это ж сколько говорить нужно! Как у них язык не отваливается?
Со мной тоже странно стали общаться. Было несколько дурных девиц во главе с Барби Красноперкиной, которые перестали меня замечать и, гордо задрав головы, проходили мимо. Вид у них при этом был такой важный, что смотреть на них без смеха я не могла.
А у остального класса я начала пользоваться непонятной мне популярностью. Ко мне стали меньше лезть с глупыми вопросами, перестали трогать по пустякам. Зато просто подходили и здоровались. Даже мальчишки, которые раньше в лучшем случае дергали за волосы.
После первого урока Женя тихонько подошел ко мне и под партой сунул в руки непонятный сверток. Буркнул:
– Это тебе! – и быстро сбежал.
Я немного подержала сверток в руках, понюхала. Пахло вкусно. Тогда я медленно стала его разворачивать. Запахло так, что аж слюнки потекли. В бумажном пакете лежали совершенно умопомрачительные пирожки. Я откусила кусочек. С яблоками. Свежие… Я аж зажмурилась от удовольствия, никогда в жизни такой вкусноты не ела.
Рядом со мной немедленно возникла Ирка.
– Что жуешь? Мммм… Как пахнет! Угостил кто-то?
– М-м… – я не в силах была разжать рта. – Веня.
– Кто?
– Ве-ня, подавди, провую. Женя угостил.
– И ты взяла? – возмутилась Ира.
– А что, не надо было?
– Как ты могла? Он же теперь не пионер!
– Ну и фто? – спросила я, запихивая в рот очередной пирожок.
– Ну и то! – парировала Ирка и посмотрела на меня так, как будто переспорила.
– Что то? – спросила я. – Что ты за бред говоришь? Вы же сами его исключили, причем несправедливо.
– Как несправедливо? – взвизгнула Ира.
– Так, несправедливо.
Я не заметила, а вокруг нас уже стали собираться одноклассники.
– Оля-а-а, – захныкала Ира, – мы же подру-у-у-ги, ну почему ты со мной так разговариваешь?
– Как так? Что опять не так? – честное слово, разозлилась я жутко. – Достали меня эти ваши уси-пуси и шу-шу-шу по углам!
Мальчики заржали, у Ирки задрожали губы, а мне уже было все равно.
– То же мне, друзья, называется! Как списать, так у Архипова, а как голосовать, так за исключение. Свиньи!
– Между прочим, Оля, если ты будешь продолжать себя так вести, то мы и тебя исключим, – пропела Красноперкина.
– Да пожалуйста! – сказала я.
А про себя подумала, что эти их пионеры мне совершенно до фонаря. Я тут задерживаться не собираюсь, вот найду все ключи – и домой. А там всем глубоко фиолетово, откуда и за что меня исключили.
Красноперкина поджала губы и сообщила Ире.
– А ты, Воронько, подумала бы, с кем дружишь. И с кем за одной партой сидишь.
– Куда ж я пересяду, – пролепетала Ира.
– Я один сижу, – сказал Архипов.
У Ирки в глазах такой страх образовался, что я, не думая, собрала вещи и пересела к Жене за парту.
Тут в класс влетела математичка, и все затихли. Оказывается, звонок на урок был уже давно.
Первую часть урока мы сидели тихо и старались друг на друга не смотреть. Потом я не выдержала и прошептала:
– Женя, спасибо, очень вкусные пирожки.
– Пожалуйста, – ответил Женя. – Это бабушка пекла.
– Я никогда таких не ела…
– А больше никто таких и не печет! – Женя аж раздулся весь от гордости. – Я ей рассказал вчера про то, как ты за меня вступилась. Бабушка специально для тебя их и напекла. Просила передать.
– Спасибо…
– Архипов и Воробьева! Прекратить разговоры! Воробьева, через минуту проверю решение 532-го примера.
Я в ужасе окаменела, но Женя спокойно пододвинул ко мне листик с решением.
