Александра Маринина - Ад

— Но почему?

— Потому что я так сказал. Я знаю, как лучше для всех, в том числе и для Коли.

Леля плотнее закуталась в шаль, опустила голову и тихонько заплакала, но на Андрея это не произвело ни малейшего впечатления. Люба кинулась было утешать и успокаивать дочь, однако Бегорский решительно взял ее за плечо.

— Любаша, не отвлекайся от главного. Одевайся и поедем.

— Но Леля…

— Ничего с ней не случится. Поплачет и перестанет.

После третьего звонка похитителей Люба снова начала нервничать и плохо понимала, что происходит. Андрей вывел ее из дома, усадил в свою машину, повез на вокзал, но ничего этого она как будто и не заметила, очнулась только тогда, когда машина остановилась и Андрей сунул в ее сумочку толстую пачку долларов.

— Номер ячейки помнишь?

— Да, — рассеянно кивнула она.

— И шифр?

— Помню.

— Точно? Ничего не перепутаешь? Я же велел тебе сразу все записать. Ты записала?

— Нет, я так запомнила.

— Люба, ну куда это годится! — рассердился он. — Я тебе русским языком сказал: сразу все запиши и возьми бумажку с собой. Почему ты не сделала, как я велел?

— Андрюша, — к Любе понемногу стало возвращаться самообладание, — я никогда не путаю цифры и не забываю их. Для меня цифры — как для тебя слова. Или как запись ходов в шахматной партии. Не волнуйся, я все сделаю как надо. Ты со мной пойдешь?

— Нельзя, Любаша. Если они за тобой наблюдают, то могут подумать, что я из милиции. Не надо их провоцировать. Будем делать так, как они велят, чтобы все это поскорее закончилось и Кольку вернули.

Люба вышла из машины, сделала несколько шагов в сторону здания вокзала, но внезапно вернулась, открыла дверцу и заглянула внутрь.

— Андрюша…

— Да? Что-то забыла?

— Нет, я хотела сказать… А если Колю не вернут?

— Почему не вернут? — вздернул брови Андрей. — Мы делаем все, как они сказали, мы не обратились в милицию, мы собрали деньги и беспрекословно выполняем все их требования. Почему они не вернут Колю?

— Ну, я не знаю. Может быть, они захотят еще денег. Ведь говорят же, что шантажистам нельзя платить, иначе этому не будет конца.

— Насчет шантажистов — согласен, а насчет похитителей — нет. Это совсем другое. Им всегда платят, и не только обычные люди, но и целые государства. Иди, Любаша, и не думай ни о чем плохом.

Та зима была очень снежной, припарковаться рядом с вокзалом оказалось трудно: машин много, а половина парковочных мест занята снежными кучами. Люба шла к зданию, не глядя под ноги, несколько раз споткнулась и чуть не рухнула в снег, но удержалась на ногах. Она старалась идти быстро, ей казалось, что каждый сделанный шаг приближает ее к сыну, к тому моменту, когда он окажется рядом с ней, целый и невредимый, но ноги вязли в глубоком снегу, который нападал за ночь и который снегоуборочные машины еще не успели сгрести. Мимо шли люди, озабоченно спешащие на поезда или выходящие из здания с радостными лицами и букетами цветов, и Люба подумала, что отдала бы все на свете, чтобы оказаться на их месте, чтобы ее встречали с цветами, чтобы ее главной заботой было не опоздать на поезд. «Они даже не понимают, какие они счастливые! — мелькнуло в голове. — Как это хорошо, когда у тебя не похищают ребенка и тебе не нужно его спасать».

Она долго искала вход в камеру хранения и нужную ячейку, потом ее обуял страх, что она все-таки перепутала и неправильно запомнила номер и шифр. Нужная ячейка оказалась запертой. Люба в первый момент растерялась, но потом сообразила, что именно так и должно было быть. Похитители должны были занять ячейку заранее и закрыть ее на тот самый шифр, так что если набранная Любой комбинация сработает и дверца откроется, значит, она все запомнила правильно.

Дверца открылась, и Люба сразу успокоилась. Положила деньги, оглянулась и снова набрала шифр. Всё, теперь можно уходить. Она двинулась к выходу, но внезапно, повинуясь непонятному побуждению, вернулась. Дверца была открыта, ячейка пуста. Значит, они стояли где-то рядом, совсем рядом, и наблюдали за ней, а как только она отошла, забрали выкуп. Ей стало не по себе. Они здесь, они дышат ей в затылок, смотрят на нее из-за угла. Или уже не смотрят, а бегут к машине, чтобы поскорее увезти деньги? Или все-таки стоят и смотрят, проверяют, что она будет делать?

Бежать отсюда, бежать не оглядываясь! Скорее к выходу, скорее к Андрею, рядом с ним спокойно и безопасно. Выскочив из здания вокзала, Люба нашла глазами знакомую машину и стала пробираться к ней, не отрывая взгляда от смутно виднеющегося за замерзшим стеклом силуэта Андрея. Она снова не смотрела под ноги и все-таки упала, больно ударилась и опять ощутила боль в спине, так долго не оставлявшую ее после эпизода с пьяным Геннадием и окончательно утихшую только месяц назад.

Она упала прямо в глубокий сугроб, и снег набился в короткие сапожки с широкими голенищами, в рукава и за воротник шубы. Той самой шубы, которую много лет назад ей подарила Аэлла. Люба неловко встала, принялась было отряхиваться, потом махнула рукой и побежала к машине. Ногам, рукам и шее было холодно и мокро, но она не обращала на это внимания. Главное — ехать туда, где ей вернут сына.

Почти всю дорогу до Ясного проезда Люба и Андрей молчали, и только в районе Алтуфьевского шоссе Любина нервозность прорвалась желанием поговорить.

— Андрюша, а что мы дальше будем делать? Вот мы приедем к дому десять — и что?

— Будем стоять и ждать.

— Сколько?

— Не знаю, Любаша. Может быть, недолго, а может быть, несколько часов. Кто знает, какие у них планы? Может быть, им нужно время, чтобы окончательно замести следы, ведь они не могут быть уверены на сто процентов, что мы не обратились в милицию. Может быть, они захотят проверить подлинность купюр. Может быть, им нужно привезти Колю откуда-нибудь издалека, мы же не знаем, где они его держат, в Москве, в Подмосковье или за пределами области. Мы сделали все, что они требовали, и теперь нам остается только ждать. Связи с ними у нас нет. Хорошо, что мне удалось настоять и Лелька осталась дома.

— Почему? — удивилась Люба.

— Ну как же, а вдруг у похитителей будут еще какие-нибудь заморочки, как они нам об этом сообщат? Они могут только позвонить тебе домой и что-то передать Леле. Если бы дома никого не было, мы бы ни о чем не узнали.

— Так ты что, заранее об этом подумал, когда не разрешал ей ехать с нами?

— Конечно.

— Теперь я понимаю, — задумчиво пробормотала Люба.

— Что ты понимаешь?

— Что означали твои слова о том, что так будет лучше не только для нас, но и для Коли.

— Ну конечно, — усмехнулся Андрей. — Странно, что ты не поняла сразу, мне казалось, что это очевидно.

— Да нет, мне не очевидно. Но удивительно, что тебе это пришло в голову. Можно подумать, что ты уже не один раз имел дело с похитителями.

— Просто я умею считать и просчитывать не только свои действия, но и действия противника. Шахматная школа, — улыбнулся Андрей. — Мы с тобой сейчас остановимся возле автомата и позвоним тебе домой. Вдруг у Лельки есть новости?

Но у Лели никаких новостей не оказалось. Они подъехали к дому десять по Ясному проезду и сразу увидели Колю, сидящего на лавочке возле подъезда.

— Сынок! — бросилась к нему Люба, даже не дожидаясь, пока машина полностью затормозит. — Как ты, мой золотой?

Коля резво вскочил, обнял мать и зашагал вместе к ней к машине. Никаких следов побоев Люба на первый взгляд не обнаружила, лицо сына было хотя и бледным, но чистым, без синяков и царапин.

— Ты цел? — она судорожно ощупывала через толстую зимнюю куртку его плечи, руки, спину и грудь. — Тебя не били? Тебе ничего не повредили?

— Нет, мать, — довольно улыбнулся Николаша, — со мной обходились вполне культурно. Даже поесть дали. Где ты достала деньги?

— Андрей одолжил.

Люба снова села впереди, рядом с Бегорским, а Коля устроился на заднем сиденье.

— Спасибо, дядя Андрей, — горячо поблагодарил он. — Я постараюсь отдать деньги, как смогу. Правда, не обещаю, что это будет скоро, но я буду очень стараться. И спасибо вам, что были с мамой, поддержали ее.

— Да не за что, — коротко ответил Андрей, не отрывая взгляда от дороги. Снова начался сильный снегопад, вокруг потемнело, и видимость была очень плохой.

— Нет, есть, — возразил Коля. — Я же понимаю: папы нет, связаться с ним невозможно, Лельке ничего нельзя ни сказать, ни объяснить, мама осталась наедине с этим кошмаром, и неизвестно, как бы она одна справилась. Хорошо, что у нее есть такие друзья, как вы, дядя Андрей, это дорогого стоит. Я вам очень благодарен за то, что вы маму не бросили в трудную минуту. Бедная моя мамуленька! — он наклонился вперед и положил руки на плечи Любе. — Сколько же тебе пришлось вынести из-за меня, дурака!

— Что верно — то верно, — хмыкнул Андрей. — Ты действительно дурак, каких поискать.