Александр Покровский - Бортовой журнал 2
Я верю в захоронения и выгребные ямы. Захоронения – это здорово. Разрыли курган номер пять – а там князь-солнышко целиком лежит. И с ним – парочка жен, чтоб скуку, значит, в преисподней разгонять, и парочка слуг – почему-то считалось, что и на том свете князь станет гадить точно так же, как и на этом, и потому нужны те, кто из-под него горшки вынесет.
И выгребные ямы – это тоже здорово. Они потом культурным слоем становятся. И уж в этом культурном слое не только черепки, но и сережки имеются, что в нечистоты свалились и их потом вместе с ними и вынесли.
* * *Как это не было Куликовой битвы – потому что не обнаружено массового захоронения? Отцы родные, а как же это: «...о поле, поле, кто тебя усеял мертвыми костями?»
Битва была, а вот захоронения, может, и не было. А зачем хоронить? Мечи, в землю воткнутые, щиты да кольчуги – они только на картине Васнецова очень сильно задержались – а так их расхищали с поля битвы в один миг.
Потому что они денег очень больших стоили. В ту же кучу шли и шлемы, и сбруя с коней, и прочее, и прочее. Все, что можно продать, стаскивалось с покойничков в одно мгновение.
И кафтаны, и сапоги, и рубахи нательные. Конечно! Все шло в дело – где халат под родившегося жеребенка подостлать, где рубаху под ягнят подстелить. То есть после сражения, через пять минут, на поле уже одни голые покойнички лежали.
А мясо в те времена не пропадало – волки, собаки, вороны, стервятники.
А кости потом сгребали куда-нибудь да и жгли – отличное, кстати, удобрение.
Так что Куликовская битва была, а вот захоронение – это дело расточительное.
Не викинги, чай, рода княжеского.
* * *Кстати, о Куликовском сражении. Мне больше всего нравится версия о том, что оппозиционер Мамай собрался сковырнуть Тохтамыша и пошел на него силой великою.
А Тохтамыш, пока ждал подхода орды из Сибири, повелел Москве как одному из улусов Золотой Орды выступить пока что навстречу Мамаю, что они и сделали и, к своему удивлению, разбабахали Мамая так, что и сибирской орды не потребовалось.
После чего московский улус, задолжавший, кстати, Тохтамышу дань за несколько лет, решил эту дань вообще не платить, и Тохтамышу ничего не оставалось, как расплатиться с подошедшей сибирской ордой долгом Москвы, мол, денежки-то там. Те пришли и сожгли Москву (деревянную, холопскую – князья-то добро свое вовремя вывезли).
То есть денег не получил от Москвы никто. Так Москва и богатела. Сокрытием налогов.
А там и Тимур подоспел. В 1391 году трехсоттысячное войско Тимура расколотило трехсоттысячное войско Тохтамыша. Наголову. Тут игу-то монголо-татарскому и пришел конец.
Так что настоящий избавитель Руси от ига – Тимур.
Вот интересно, а где ему у нас памятник стоит?
* * *Какие песни пели в моем детстве? Русские, конечно. Бабушка-армянка отлично знала несколько языков, в том числе и русский. Бабушка пела русские народные. Она много пела, романсы любила, но я запомнил только «Ой, полна, полна моя коробушка, есть и ситец, и парча.»
У бабушки был хороший голос. Она пела – мы сидели, слушали, смеялись. Она не пела серьезно. Она пела весело. Оттого и смеялись. Она пела, потом говорила: «Ой, забыла куплет!» – и потом опять пела. А мы хохотали, катались по полу. Нам было смешно. И бабушка смеялась вместе с нами.
И мама тоже пела, но это были уже другие песни – «Каховка» и прочие.
«Дан приказ ему на запад, ей в другую сторону…» – вот это я никак не мог понять, почему обязательно «в другую сторону»? Или: «Если смерти, то мгновенной, если раны – небольшой…»– почему смерти, зачем смерти? Ничего себе! А другого ничего пожелать нельзя? Кажется, это стихи Демьяна Бедного. Он такой был бедный, просто бедный, бедный, «дажэ кущать не мог»!
Или песня про Щорса: «Голова обвязана, кровь на рукаве, след кровавый стелется по сырой траве..» – а я все думал: «Ничего себе, сколько же в нем крови! Это ж километрами только «след кровавый стелется», а он все едет и едет! Все несет и несет. Цистерну крови с собой тащит», – и в конце он должен был сдохнуть, по моему разумению (или Щорс, или конь).
* * *Все живое и неживое проходит стадии рождения, созревания, зрелости, старости, смерти.
И народы, как говорил Гумилев, не исключение.
Чингисхан – это, как мне помнится, вовсе не имя. Это звание. Самим человеком себе же и присвоенное. Означает оно что-то вроде «верховный хан». Они шли, как лемминги, собирая по дороге других леммингов. Вечная война кочевников с земледельцами. Кочевники очень мобильны. Еда (сушеное мясо) всегда с собой, вода в речках, корм коням под ногами, оружие на себе. Очень четкая организация войска, замешанная на немедленной смерти ослушникам. Их была тьма. Они пожирали пространства. Как только они осели – они стали уязвимы. Точно так же как и земледельцы. Одно дело налетел, ограбил, убежал, а другое дело – сидишь и ждешь нападения. Конечно, нападающий несет большие потери. По иным данным, разница от двух до десяти раз. Но если у тебя людей немерено, то и это преодолимо. Так что Чингисхан шел. Остановился – проиграл. Тому, кто за ним пошел. Тамерлану, например.
Конечно, он оказал влияние на Русь.
Все оказали влияние на Русь – викинги-обры-литовцы-поляки-турки-шведы-немцы-фашисты – все. А Чингисхан – особенно. И Чингисхан, и Угедей, и Мамай, и Тохтамыш, и все прочие. Это как в организме человека – если б на печень не давили соседние органы, то она бы разрослась так, что человек состоял бы из одной только печени. Только в споре с соседями, только в общежитии с ними же и получается человеческий организм – собрание взаимозависимых органов. Все влияют на всех.
Золотая Орда позволила вызреть Московской Руси. Бесспорно.
И никаким человеколюбом Чингисхан не был.
Время человеколюбов не наступило и по сей день.
Просто в те времена гораздо легче резали людям головы.
Очень действенная методика.
* * *Что касается того, что монголы церкви и христианство не трогали, так сначала вроде как трогали, а потом перестали. Все боятся чужих богов. И потом – управлять народом легче: с попами договорись, а они договорятся с прихожанами.
* * *Прибежали с работы, сели за стол картошку кушать и включили телевизор. Мы всегда в это время смотрим новости по «Вестям», чтоб быть в курсе, в какой стране мы все еще живем.
Только включили, как дикторша с глубоким внутренним вздохом говорит: «Путин в Коми». Звучит это в ее исполнении, как «Путин в коме».
У нас даже картошка из ртов повываливалась. Потом мы поняли, что речь идет о республике.
Я немедленно позвонил всем: «Путин в коме. Только что по телику передали!» А хорошо чувствовать, что не только у тебя изо рта все упало. А славно, когда все мы, все вместе, одно и то же чувствуем.
Потом я добавил: «Он в Республике Коми. Просто девушка не удосужилась Коми республикой назвать!» – и сразу же на том конце: «Фу, блин! Ну ты и пошутил! Сейчас позвоню всем, чего я, самый последний, что ли!»
* * *Теперь возродят институт замполитов. Они будут называться «воспитатели и психологи». Первый же будущий замполит на вопрос о дедовщине в армии посетовал на отсутствие гауптвахты. То есть без тюрьмы воспитать никого невозможно.
Да нас один вид нашего командира воспитывал. Такой жуткой силы был этот человек. И не физической. Духовной. Помню, как я удивился, впервые увидев его руки. Руки как руки, маленькие такие, а вот мне почему-то казалось, что у него огромные кулаки.
Он нам говорил, что надо вырабатывать командный голос. Голос у него действительно был очень сильный.
«Надо встать подальше от строя и командовать так, чтоб вас все слышали!» – говорил он.
На разнос к нему лучше было не попадать. Он нервничал, у него дергалось все лицо, голос звенел, но. ни одного бранного слова в твой адрес, ни одного взмаха руками.
Случалось, что он матерился, но это не относилось к конкретному человеку, это имело отношение к ситуации, и случалось это так редко, что после этого хотелось только взлететь.
На строевых – всегда подтянут, все приемы выполняет как по струночке. По тревогам – бежит вместе с нами.
Никто никогда не сомневался, что он все всегда делает лучше всех. Никто и никогда.
Мы его жутко боялись и одновременно гордились им. Когда у нас спрашивали: «Как вы с ним служите? Он же ненормальный!» – мы надувались от важности и отвечали: «И не говорите! Мучаемся! А что делать?»
На втором курсе полгода готовились к московскому параду. По шесть часов в день строевые на плацу с карабином. Хождение по кругу – карабин на согнутой левой руке. Рука отваливалась. Тогда-то я и понял, что такое строевые занятия на месте и в движении.
Потом, на флоте, я парочку раз устраивал некоторым строевые занятия. Брался разгильдяй, по которому гауптвахта плакала, и ему говорилось: «Вы нарушили воинскую дисциплину. У вас слаба строевая подготовка. Назначаю вам дополнительные строевые занятия. Тема занятий: строевые приемы на месте и в движении. Место – плац. Руководитель – я!»
