Крис Клив - Поджигатели

Я не стану рассказывать тебе, Усама, какие мне задавали вопросы. Я не стану рассказывать, как я попала внутрь, чтобы увидеть Теренса Бутчера. Я не буду давать тебе никаких сведений, которые ты мог бы использовать, чтобы взорвать Скотленд-Ярд. Там по-прежнему работают многие бывшие сослуживцы моего мужа. Я не скажу тебе, где находился кабинет Теренса Бутчера. Я даже не скажу тебе его настоящее имя. Сойдет и Теренс Бутчер, оно дает представление. Я хочу сказать — у всех этих полицейских какие-то рубяще-режущие имена, правда? Например, Питер Слотер, Фрэнсис Карвер, Стивен Кливер.[19] У всех тамошних полицейских были такие имена, которые можно было наточить.

Скотленд-Ярд внутри был именно такой, каким его ожидаешь увидеть. Сплошные нервы и информационные доски. Констебль провел меня бог знает по скольким выкрашенным серой краской коридорам. Везде на нижних этажах пахло потом и «Деттолом»,[20] а на верхних кофе и «Деттолом». Кабинет Теренса Бутчера находился высоко, не скажу, где именно. Бледно-зеленая глянцевая краска на его двери облупилась и выглядела неряшливо, но металлический знак был ярким и новым. Там говорилось: ГЛАВНЫЙ СУПЕРИНТЕНДЕНТ ТЕРЕНС БУТЧЕР. Я не разбираюсь в полицейских званиях, но констебль, который проводил меня, был так взвинчен, что еле осмелился постучать. ВОЙДИТЕ, сказал голос, и мы вошли.

В кабинете пахло свежей краской. Вдоль стен шли пустые полки, на полу стояли картонные коробки. Теренс Бутчер сидел у окна за длинным и широким металлическим столом. На столе стояли три телефона и фотография жены и детей. Наверно, его. То есть вряд ли у кого-нибудь на столе стояли бы фотографии чужой жены и детей, и уж тем более у полицейского. На Теренсе Бутчере была белая рубашка с черными нашивками на плечах, на которых были серебряные короны. Он был без галстука. И говорил по одному из телефонов.

— Нет, — сказал он. — Все очень просто. Я вам скажу еще раз. Я велел им идти в сектор Сьерра-6 и ждать приказа. Я не приказывал им арестовать японцев. Японцы не враги, инспектор. Они дают прибыль от туризма экономике нашей столицы. Вам надо контролировать своих служащих.

Он бросил трубку на рычаг. Он не снимал руку с телефона и опустил голову, так что она чуть не легла на стол. Потом он глубоко вздохнул и, вдыхая, выпрямился, поэтому было похоже, как будто его накачали воздухом из телефона. Он оказался очень высоким, когда поднялся, и у него были большие серые глаза, которые посмотрели на меня.

— Сэр, — сказал констебль. — Вот эта женщина.

— Да, — сказал Теренс Бутчер. — Это я вижу. Молодец. Вы свободны.

— Спасибо, сэр, — сказал констебль.

Я вышла в середину кабинета Теренса Бутчера, держа перед собой металлическую палку, чтобы руки не дрожали. Теренс Бутчер встал. За ним мне было видно черные вертолеты, зависшие в сером небе над Вестминстерским аббатством. Они висели беззвучно. У него были двойные окна. Непробиваемые. Теренс Бутчер хотел было выйти из-за стола, но остановился с таким видом, как будто хочет вернуться. Было видно, что он не знает, как себя вести. По-моему, он не привык к людям, которые пришли не получать или раздавать приказы. В конце концов он просто сел на угол стола и переплел пальцы. Так я чаще всего делаю со своими руками, но у крупного мужчины это казалось странным.

— Я очень сочувствую вашей потере, — сказал он.

— Вы не виноваты. Жизнь сама по себе нелегкая.

Теренс Бутчер пожал плечами и посмотрел на свои телефоны, как будто надеялся, что какой-нибудь из них зазвонит.

— Я пришла на тот случай, если вдруг вы можете сказать мне что-нибудь о моем муже и сыне.

— Я был бы рад помочь, — сказал Теренс Бутчер. — Но я не работал с вашим мужем каждый день. Если вы хотите поговорить с кем-то, кто знал его лучше меня, я могу устроить вам встречу с его непосредственным начальником или с кем-то из коллег.

— Нет, мне вас хватит. Я знаю, какой он был живым. Я пришла узнать, как он умер. Понимаете, мне было бы легче, если бы я знала, что мой муж и сын разорвались в клочья, а не погибли под ногами или сгорели.

— Господи, — сказал он. — Слушайте, вам лучше поговорить с теми, кто занимается расследованием майского теракта. Если вы действительно думаете, что вам это поможет, я распоряжусь, чтобы вам рассказали подробности.

— Да, но я хотела увидеть вас. Я сейчас в таком состоянии, когда мне ни к чему разговаривать с совершенно незнакомым человеком.

Теренс Бутчер прищурился и посмотрел на меня, как будто я была нижним рядом букв на таблице для проверки зрения.

— Мы знакомы? — сказал он.

— А вы не помните?

Теренс Бутчер долго смотрел на меня.

— Простите, — сказал он. — Я встречаю стольких людей на работе.

— И всех угощаете джин-тоником, да? И всем говорите, что они слишком хорошенькие для полицейской скво?

— Мм? — сказал он.

— Костюмированная дискотека отдела по обезвреживанию взрывных устройств. Позапрошлое Рождество. Вы были одеты в костюм Рассела Кроу из «Гладиатора».

— О нет, — сказал он. — Вы та маленькая индианка?

— На самом деле Покахонтас.

— Господи. Не знаю, что и сказать.

— А что вам говорить. Ничего же не было.

— Не было?

— Нет. Уж я бы запомнила.

Какое-то время мы оба молчали. Было так тихо, что можно было слышать, как кондиционер разгоняет по зданию запах похмелья и писанины.

— Вы ходите к психологу?

— Не-а.

— Лучше бы вам походить. Мы могли бы это устроить, если хотите.

— Не-а. Спасибо. Я разговаривала с одной такой в больнице, и от нее не было никакой пользы.

— Откуда вы знаете?

— Потому что я пыталась убить себя прошлой ночью, так-то. Наверно, попробую еще раз.

Теренс Бутчер слез со стола, но не отводил от меня взгляда.

— Не морочьте мне голову, — сказал он. — Я неплохо разбираюсь в людях. Если вы бы хотели убить себя, я хочу сказать, действительно хотели, то были бы уже мертвы.

— Я была в больнице. Это непросто. Я хотела выброситься из окна, только там было очень холодно.

Теренс Бутчер вздохнул.

— Понятно, — сказал он. — Тогда упростим вам задачу, да?

Он опустил руку и выдвинул ящик стола. Достал пистолет. Он был резкий, черный, выглядел очень злобно. И крупнее, чем показывают по телевизору. Он был примерно такого же размера, как целая Вселенная. Теренс Бутчер протягивал мне пистолет, глядя мне в глаза. Он держал его за ствол, так что рукоятка смотрела на меня. Во всяком случае, я думаю, что это называется рукояткой. Я не разбираюсь в оружии. В общем, тот конец, за который держат.

Рука у Теренса Бутчера была такая же спокойная, как глаза. Он держал пистолет, и моя рука двинулась к нему. Не знаю почему. Я даже не хотела к нему притрагиваться, но его глаза меня заставили. Моя рука сомкнулась вокруг рукоятки. Она была холодная и блестящая, и пистолет был для меня слишком крупный. Я смотрела, как держу его, словно девочка, которая хочет взять что-то, сделанное для взрослых. Теренс Бутчер отпустил ствол, и моя рука упала под тяжестью пистолета. Я попыталась наставить его на себя. Я пыталась и пыталась, но не могла поднять его одной рукой и не могла взять двумя руками, не бросив палку и не упав.

Я разревелась и села на пол. Палка упала на картонную коробку. Я посмотрела на Теренса Бутчера сквозь слезы и взяла пистолет обеими руками, скрестив пальцы позади рукоятки, а большие пальцы положила на эту металлическую штуку, которая идет вокруг курка. Я подняла пистолет и вложила дуло себе в рот.

Выражение на лице Теренса Бутчера изменилось. По-моему, он не ждал, что я это сделаю. Теперь он казался очень печальным и спокойным. Пистолет был такой странный на вкус. Он был металлический, но это был не нож, и не вилка, и не ложка, так что мой рот не понимал, что с ним надо делать. Забавно, что никак не получается думать о том, чтобы убить себя. Когда что-то у тебя во рту, организм думает, что это еда. Мой язык облизал кончик дула. На вкус было похоже на масло, с кисловатым привкусом, и тело вынуло пистолет изо рта. Я сморщилась. Я не могла ничего сделать. Я сидела на полу среди коробок и перестала реветь. И ни о чем таком не думала.

— Вот видите? — сказал Теренс Бутчер. — На самом деле вы не хотите себя убивать.

— А если бы я нажала на спуск?

Теренс Бутчер широко усмехнулся. Он встал из-за стола, перешагнул через коробки на полу и опустился рядом со мной. Достал сигарету из пачки красного «Мальборо», которую достал из кармана рубашки, и положил в рот. Потом взял пистолет из моих рук и зажег им сигарету. Он нажал на спуск, пистолет щелкнул, и желтый огонек зажегся на конце дула. Я посмотрела на него.

— Если бы вы нажали на спуск, вы бы серьезно обожгли себе рот, — сказал он.

— А.

— Да. Добро пожаловать в мир живых. И пусть это будет последняя глупость, которую я от вас услышал. Мне приходится смотреть за целым городом, черт подери. У меня и без вас забот хватает.