Семен Данилюк - Мужские игры
- Щелкнули меня, попали по тебе. Договариваться надо. С тем же Онлиевским. Думаю, получится. Он ведь тоже набрал по самую корму.
- Со мной-то ему с чего делиться?
- Не скажи. Расчет простой. Чем больше крупных бизнесменов приватизацией повяжутся, тем трудней потом государству назад отыграть будет. Даже когда другие придут. Так что, если поделикатней как-нибудь, - поделится.
- Да это пожалуй. Давно ждет, чтоб поклонился. - Второв с трудом разогнулся, потягиваясь, прошелся по кабинету. - И повяжет с удовольствием. На своих условиях. Только нам-то какой резон на условиях его свинячьих мараться? Может, правы мои? Возьмем крупную нефтянку - хватит ли сил поднять?
- А зачем ее, собственно, поднимать? - тихонько поинтересовался Покровский и, предвидя реакцию Второва, без паузы выставил ладони: - Прежде чем вспыхнуть, дослушай. Я не о том. Мы как раз к главному подошли: нельзя быть вне политики.
- И это паскудно.
- Но можно стать над ней. И на это-то мы и работаем. А для этого есть только один способ, о котором многажды говорили... Да что я уговариваю? Сам ведь все решил.
- Другого не дано - на Запад.
- Сегодня мы в рейтинге в тысяче крупнейших банков мира. Этого мало! Вот когда встанем в сотню, а еще лучше в полусотню, когда в капитал наш войдет Дойчебанк, а может, и Бэнк оф Нью-Йорк процентов так на сорок хотя бы, - тогда-то и станем мы для нынешних недосягаемыми. Кто ж такую глыбу тронет?
- Да. Это будет покруче Онлиевского.
- Согласен. Но большой цели без больших вложений не достигнешь. Под это все и придется перестраивать.
- Давай еще раз по позициям.
- Хорошо. Задача номер раз - обеспечить привлекательность банка для иностранного инвестора. Создаем мощное инвестиционное подразделение. Это моя епархия. Выбираем в твоих владениях самые привлекательные предприятия, капитализируем и выставляем пакеты акций на продажу. Если удастся все-таки взять крупную нефтяную компанию - ее в первую очередь. Больше того, уже на стадии покупки привлекаем западные средства, подписываем опционы. Главная задача - вовлечь крупный западный капитал. Так их сюда затащить, чтоб по самые уши. Задача номер два, которая уже исполняется, - раскрутка и продажа банковских акций на Западе. Прежде всего, в Штатах через схему депозитарных расписок. И вот когда все это срастется, то такая перед изумленным миром махина возникнет, что и президент страны лишний раз цыкнуть не решится. Это они внутри страны крутизной блистают. А перед Западом бобиками стойку держат - в ожидании подачки. Ну, Володя, неужто не увлекает? Твоих ведь масштабов размах! Что опять молчишь?
Второв страдальчески поморщился:
- Ты, Вадим, сюда на готовенькое пришел. Поэтому и волен лихачить. А я здесь самолично каждый винт с гайкой сращивал. Думаешь, почему у тебя переговоры так лихо двигаются? Почему отбоя от западников нет? Потому что ты такой гениальный?
- Не хватало еще перейти на личности.
- Потому что мы банк таким сбалансированным создали, что и на Западе не много найдешь аналогов. Потому и Онлиевский крутится, как кобель вокруг текущей суки. Универсальный банк с отлаженными технологиями. Ты знаешь, сколько мы кредитуем? Может, по большому счету мы на сегодня последний банк, что промышленность еще подпитывает. А если мы с тобой наш прожектец завертим, так это какие деньги потребуются? - Второв задохнулся. - Это ж все финансовые потоки перенаправлять придется. Сотни компаний, что на займы наши сегодня рассчитывают, носом об стол, значит?
- Ничего - умоются. Зато через два-три года с лихвой окупится. А денег свободных на Западе полно. Сами ищут, кому всучить. Только бери.
- Я и говорю: лих. Если окупится! - Второв вскочил, отбросив стул. - Знаешь, что такое диверсификация рисков?
- Что ж ты меня как школяра? Все-таки доктор наук...
- Так вот когда банк во что-то вкладывается или где-то занимает, он заранее просчитывает, когда и за счет чего деньги эти можно отработать. И из каких источников компенсировать в случае прокола. Это как часовой механизм!
- Я б все-таки просил без лекций. Да и поздно уже!
- Лекции - это по твоей части. А у меня в пассиве столько частных денег, что только Сбербанку уступаем.
- Да, это твоя сила.
- И слабость. Потому что при малейшей опасности, да просто даже слушок нехороший подпусти, и "физики" первыми кровное свое забирать кинутся. И все наши расчеты наипрекрасные разом рухнут. А с ними и банк. Понимаешь ты это, варяг хренов?!
Он подхватил ближайший стул и, перевернув, уселся, облокотившись подбородком на спинку.
- Не любишь ты, Вадим, клиентов.
- Да какая тебе разница: люблю, не люблю? Я инвестиционщик. Графики, капитализация, маржа - это мне понятно. И это-то тебе от меня и нужно. А любовь? Многие ли нас с тобой любят?
Покровский тихо встал рядом. Стараясь не вспугнуть, положил руку на плечо:
- Риск есть. Как в любом масштабном начинании. Но и ты теперь не один. С тобой все-таки наука. Так что не вслепую пойдем. Будем лавировать на марше. Решайся, Владимир Викторович, время не ждет.
Он вдруг увидел их в боковом зеркале: тяжело задумавшийся олигарх и ободряющий его никому пока не известный профессор. Боясь, что это же увидит мнительный Второв, отодвинулся:
- Пойду я. Графики забирать или?..
- Забирай. И так весь кабинет захламлен...
Через несколько минут послышался осторожный звук.
- Еще кто остался? - не оборачиваясь, поинтересовался Второв.
- Да, - с сочувственным вздохом подтвердил Чугунов. - Наши хозяйственники...
- Этих гони.
- Понял. Еще два вопроса. По проекту "Авиа". По поводу покупки самолета для вас. Прилетел из Самары ведущий конструктор со всякими вариантами, чтоб показать.
- Это не сегодня.
- Он специально на один день вырвался. Завтра у них испытания. Неудобно, Владимир Викторович, с утра ждет. Они ж из уважения к вам...
- Подождет, сказал. Разместите, дайте командировочных, барышню какую-нибудь в сопровождение. Еще кто?
- Да этот. - Чугунов сверился с записью. - Серденко, точно. Он уж второй раз.
- Кто и по какому вопросу?
- Депутат из Госдумы. Недавно переизбрался из провинции. Предварительно - будет просить денег на коттедж.
- Из каких?
- От коммунистов. - Предугадывая реакцию шефа, Чугунов сокрушенно покачал головой.
- А, черт! Вот в этом все коммуняки. На трибуне - глотку за народ рвут. В кулуарах - на коттеджики халявные гоношат. Гони ты его!
- Так давно б. Его Иван Васильич Рублев перед отъездом в командировку прислал. Просил передать, что нужно помочь. Как выразился - обязательно по возможности.
- Добр у нас больно Иван Васильич за банковский счет. Как думаешь?
На лице Чугунова изобразилось понимающее выражение.
- Вот что, отфутболь его в отдел связей с общественностью. Пусть помогут. По возможности. У нас часы не врут? - задержал он двинувшегося к двери Чугунова. - Оказывается, двенадцать. Опять мы с тобой заработались. Вызывай водителя. Голова что-то бунтует. Придется часиков на шесть в горизонталь упасть.
Перелистал рукой пачку так и не рассмотренных за день документов:
- Хотя на шесть уж не получится.
Второв еще посидел, перебирая в памяти не завершенные дела, словно ища предлога задержаться. Ему некуда было торопиться. Жена, промучившись несколько лет, еще в девяносто третьем подала на развод. И он понимал ее: кому нужен муж, приезжающий домой, как на ночлег. Но даже дома продолжающий вести по телефону бесконечные переговоры и лишь после двенадцати неохотно отключающий мобильную связь.
Он присутствовал в квартире, в коттедже, изредка - в гостях или на презентациях. Но, где бы ни находился, - он был в банке. Когда жена сообщила, что хочет развести, он лишь невнимательно кивнул, - как раз в этот момент "Возрождение" вышло на завершение крупной инвестиционной сделки, и нельзя было отвлекаться, - требовалось не упустить ни одной детали. Потом, припомнив, собирался примириться с женой. Но поначалу не нашлось времени, а там как-то само собой разрешилось, и - к лучшему.
Он немножко завидовал людям, имевшим хобби. Они возвращались с работы и в нетерпении устремлялись к своим маркам, бабочкам, моделям кораблей, теремам из спичек. У него не было этой отдушины, - банк был единственным его хобби, сжигавшим с утра до рассвета.
Второв вспомнил вдруг, как на отдыхе в Испании увидел работу пляжного художника. Художник был талантлив и - полон фантазии. В течение дня он создал из песка удивительную русалку. Отдыхающие, сгрудившись чуть сзади, любовались чудом творчества - совершенное произведение искусства создавалось на глазах. Они охотно кидали деньги в маленькое ведерко. Кинул, конечно, и Второв.
На другой день русалка оказалась разрушенной. Очевидно, варварство совершили конкуренты. А художник на том же месте уже кропотливо творил песочную версию Лаокоона. К ночи не стало и ее.
И только тогда до Второва дошло, что произведения разрушает сам создатель - с тем, чтоб иметь возможность наутро собирать новые пожертвования.
