ЛЕВ КВИН - ЗВЕЗДЫ ЧУЖОЙ СТОРОНЫ
Аги озорно подмигнула мне из-за плеча капитана. «Интересно, – подумал я, вдруг наполняясь непонятной горечью, – интересно, встретились ли им немецкие патрули?»
Капитан застыл на пороге. Почему он не заходит? Что он так пристально рассматривает? Я проследил за его взглядом. Он, не отрываясь, смотрел на Бела-бачи. А Бела-бачи с противоположного конца кухни так же, в упор, смотрел на него.
Молчание длилось долго, наверное, не меньше минуты. Уже и Шандор вопросительно взглянул на обоих.
– Ну, заходите же! – произнесла Аги.
Комочин тряхнул головой, словно сбрасывая оцепенение, шагнул вперед, протянул руку Бела-бачи, Шандору. Потом снова повернулся к Бела-бачи.
– Как будто виделись, – произнес он веско.
– Мир тесен.
– Знаете где?
– Какая разница? – Мне почудилось скрытое предостережение в словах Бела-бачи. – Какая разница? – повторил он. – Важно, не где виделись, а как снова встретились… Да и виделись ли? Я вот вас совсем не знаю. И вы могли легко ошибиться. Люди очень похожи. У каждого по паре глаз, по паре ушей, один нос, один рот.
– Возможно, – неопределенно сказал Комочин. – К тому же у того не было усов.
Он явно ожидал, что еще скажет Бела-бачи.
– Вот видите! И потом, где мы с вами могли встречаться? Меня зовут Дьярош, Бела Дьярош, детский врач… Фамилия вам ничего не говорит?
– Нет.
– В России я никогда не был, всю жизнь прожил в Будапеште. Правда, недолго жил в Братиславе, но уже во время войны… Там бывать не доводилось?
– Там – нет, – ответил капитан, сделав, как мне показалось, легкий упор на слове «там».
– Ну вот… А теперь здесь живу.
– Да, обознался. – Капитан почему-то отступил.
– Я же говорю… У меня тоже был однажды такой случай…
Бела-бачи пошел сыпать шутками. Но я не мог отделаться от ощущения, что они оба что-то скрыли от нас, Шандор ничего не заметил – он смотрел только на капитана. Аги тоже – Комочин стоял к ней спиной. "Один я видел лица обоих. Они встречались, конечно, встречались!
Капитан Комочин не сводил с меня глаз, раздувая крылья тонкого носа и хмурясь. Он знал, о чем я думаю. Бела-бачи куда-то вышел вместе с Аги. На кухне, кроме нас, сидел один лишь Шандор.
Мне не хотелось играть в кошки-мышки.
– Кто он такой? – спросил я по-русски.
– Не знаю.
– Нет, знаете!
Капитан повернулся к Шандору:
– Кажется, девушка забыла захлопнуть дверь, когда мы с ней входили.
Шандор понимающе улыбнулся, кивнул:
– Сейчас проверю.
И вышел, оставив нас вдвоем.
Я думал, капитан будет ругать меня. И даже приготовился дать отпор. Но он произнес сравнительно мирно:
– Вы хороший парень, Саша, но для разведчика слишком любопытны.
– Я только хочу знать правду.
– А если эта правда не имеет к вам ни малейшего отношения?
– Мне нельзя ее знать?
– Вот именно – нельзя! – Он отошел от меня и сел.
Опять этот ровный, холодный тон! А я-то надеялся, что уже имею право на откровенность.
Вернулись наши хозяева. Они не могли не заметить, что между нами произошла размолвка, но не подавали вида. Лишь в больших серых глазах Аги я прочитал недоуменный вопрос.
Аги была в пальто, волосы собраны под платком. В руке большой бидон.
– Прошу прощения, дорогие гости, но надо было собрать в путь-дорогу нашу невесту. – Бела-бачи ласково потрепал Аги по щеке.
Мне очень хотелось спросить, куда и надолго ли, но я не решался. Вместо меня спросил капитан:
– Далеко?
– В село. Километрах в десяти. Но ведь теперь не мирное время, каждая такая поездка отнимает уйму времени. Да и потом Аги ездит не пустой. Везет кое-что такое, за что по головке не погладят.
Капитан тронул бидон.
– Тяжелый!
– Вино, – Аги открыла крышку и торжествующе улыбнулась. – Видите? Наш постоянный и единственный товар.
– Смотри, осторожно, – предупредил Бела-бачи. – Вчера на вокзале шпики вскрывали чемоданы. Как бы на контрольном в твой бидон не залезли.
Двойное дно…
– А я поеду на немецкой машине – теперь их в ту сторону чертова уйма. Пусть тогда попробуют остановить.
Она побежала к выходу, кося на меня одним глазом. Я чувствовал, что должен сейчас сказать что-нибудь теплое, ободряющее.
– Ни пуха, ни пера! – произнес я по-русски.
Она поняла, что это пожелание удачи. Улыбнулась, снова озорно подмигнула и скрылась за дверью.
– За нее я не боюсь, – Бела-бачи успокаивал нас и себя тоже. – Она выкрутится. Верткая, как ящерка. Недавно был такой случай. Раскидала на базаре листовки, остались три-четыре. Вдруг к ней жандарм. Приметили, или просто так, проверка. «Стой!» Она руки с листовками за спину, отступает, к ним лицом, и еще смеется. А рядом жаровня, кукурузные хлопья продают. Аги к жаровне, листовки, не глядя, в огонь опустила, и стоит, хохочет. Жандармы подбежали, она им пустые руки показывает – пошутила! Ничего, выкрутилась.
– А в село она зачем? – спросил капитан.
– Есть там людишки… Тоже интересно, как иной раз бывает. Бьешься, бьешься – ничего не получается. А тут само собой, без всякого труда.
– С божьей помощью, – у Шандора весело блеснули глаза.
– Вот именно, с божьей, – усмехнулся Бела-бачи. – Назначили в село нового попа. Прикатил патер прямо из Будапешта – провинился там в чем-то, грехи послали в село искупать. Образованный, в очках, говорит на нескольких языках. И страшный противник коммунизма. Не просто – теоретик! В газетах статейки писал, все доказывал, что коммунизм противоречит учению Христа. Словом, крупный специалист. Приехал, и ну в своих проповедях коммунизм бранить. Не как-нибудь, по-ученому. Коммунизм, дескать, провозглашает равенство, но не могут быть никогда равными грешник и праведник. Коммунизм хочет построить рай на земле, а верующие должны заботиться только об одном: как бы попасть в рай после смерти. Словом, разбил коммунизм по всем линиям. А село неграмотное, бедное, земли у них неважные, еле концы с концами сводят. Ни о каком коммунизме там раньше и слыхом не слыхали. А если и слышали, то уж совсем не то, что поп им рассказал. А он все не успокаивался: громит коммунизм и громит. Как взберется на кафедру, так и открывает огонь из всей своей научной тяжелой артиллерии. В конце концов, донял все-таки наших венгров. Стали они интересоваться. За что поп его так честит, этот самый коммунизм? Вещи-то вроде аппетитные: все равны, рай на земле… Ну, самые любопытные давай расспрашивать знающих людей, потом другим рассказывать… Словом, теперь у них там крепкая ячейка. Сколько листовок туда ни кинем, все мало. Вон ведь до чего ученый поп доборолся!
Мы рассмеялись.
– Ты еще, Бела-бачи, про дезертиров скажи, – напомнил Шандор. – Они ведь тоже в том селе.
– Дезертиры? – заинтересовался Комочин.
– Да тут их кругом уйма. Вылавливают, вешают, новые прибегают. Жить – не живут, и умирать – не умирают. На чердаках, в норах земляных, как кроты… А эти, в селе, здорово устроились, ходят, куда хотят, с жандармами за ручку здороваются.
– Ого!
– А почему бы и нет?.. Пост ПВО создали. Форма, оружие, бумаги какие надо.
– Даже бумаги?
– А, были бы деньги! Люди достают такие справки – хочешь смейся, хочешь плачь… Вот так и живут солдатики. Двое гуляют, а один у телефона сидит, вроде дежурит. Только телефон у них пустой, одна видимость. Что в него говорить, что прямо в столб – один черт.
Шандор взглянул на ручные часы.
– Ох, мне идти…
После его ухода капитан Комочин снова завел разговор о троих дезертирах.
– Какие у них отношения с гражданскими властями?
– А что гражданским? Были бы документы.
– И давно они там, в селе? – не унимался капитан.
Я не видел в истории с дезертирами ничего особенного. Люди спасают свои шкуры, ловчат, как могут. А вот капитан явно заинтересовался… Уж не задумал ли он подселиться к этому посту ПВО? Но только без меня!
– Что-то около двух месяцев. Аги говорила, в чарду вот солдатики зачастили, как бы глупостей не наделали. А так могут свободно просидеть до конца войны. Чем ближе фронт, тем больше неразберихи… Слушай, а вот с бровями твоими придется что-то сделать – здорово запоминаются, – неожиданно обратился Бела-бачи к Комочину. – Сбрить, что ли, с переносицы.
Я вмешался прежде, чем Комочин успел что-либо сказать:
– А кто его может узнать? Ребята в винном погребе? Или пастор тот? Больше, вроде, некому.
Если ничего нельзя вытянуть из капитана Комочина, то, может быть, проговорится Бела-бачи?
Он он разочаровал меня:
– Некому – и не надо, – его маленькие глазки спрятались за табачным облаком. – Бог с ними, с бровями… Давайте-ка лучше я вам расскажу, что тут у нас делается… Куришь? – спросил он капитана. – Нет?.. Отличные гости, побольше бы таких гостей. Кофе не пьют, табак не курят. А наш брат как до гостей дорвется, так непременно чашечку кофе вылакает, а то и две, сигарет несколько выкурит… Ну, слушайте!
И стал рассказывать, попыхивая трубочкой.
