Пол Винсент - Свободен!
– Смотри, здесь даже есть плеер для компакт-дисков! – закричала она.
Она просто влюбилась в свою машину. Габи отвезла нас на фиесту, о которой рассказала Олая.
– Понимаешь, – объяснял я, – у испанцев есть дни рождения и дни святого, то есть праздник святого с таким же именем, как у тебя. Еще есть святой – покровитель твоего ремесла или занятия. Например, покровителем ресторанных работников считается святой Лоренс, потому что испанская инквизиция поджарила его на решетке.
Мы направлялись на юг. День выдался чрезвычайно жаркий. Мы откинули верх машины.
Жизнь была прекрасна.
Ветер дул нам в лицо, но все равно было слишком жарко. Я разделся до пояса. Габи исполнила один из своих излюбленных фокусов: сбросила с себя лифчик, не снимая майку и ведя машину со скоростью восемьдесят миль в час по встречной полосе, при этом она старалась избежать столкновения с фермерскими развалюхами, подпевала мелодии плеера и подкрашивала губы, глядясь в зеркало заднего вида.
Было совсем не страшно.
Мы обогнали грузовик, тащивший за собой двухколесный прицеп. Прицеп был оборудован скамейкой, на которой сидели рядышком фермер и его жена, они везли плоды своих трудов на местный рынок. Он был одет в выцветшую джинсу, а она специально нарядилась по такому случаю в платье в горошек и с подплечниками. Очевидно, они сотрудничали с местным туристическим центром.
Это подсказало мне тему для разговора.
– Каждый настоящий деревенский житель имеет небольшой земельный участок, – рассказывал я. – Они выращивают помидоры, фасоль, яблоки. Это неплохой приработок. В семьях, если один или два родственника ходят на обычную работу, такое хозяйство может обеспечить до восьми человек.
Какое-то время мы любовались пейзажем.
– С тех пор как приехали, мы не занимались твоим первым домом, – напомнила Габриэль.
– Не занимались, – согласился я.
– Нам нужно туда наведаться.
– Конечно.
Мы проехали еще полчаса и наконец добрались до симпатичного городка, возникшего из ниоткуда.
– Мы здесь одни из первых, поэтому сможем припарковаться, – обрадовался я. – Нужно как-то убить время до начала, так что можно пропустить по стаканчику или по два.
– Согласна, – кивнула Габи.
– Я довольно хорошо знаю этот городок, потому быстро найду место для парковки. Будет отличный денек.
Я никогда в жизни не был в этих местах. Не имею представления, почему я решил притворяться.
Мы оставили машину на окраине и пошли в центр пешком.
Куда бы мы ни бросали взгляд, везде оборудовали временные бары и закусочные. Разгружали шлакобетонные блоки из кузовов грузовиков. Их складывали штабелями по четыре или пять, потом поперек клали деревянные доски, чтобы установить скамьи и столы. Меню развешивали на деревьях.
Я только два раза сбился с пути, ведя Габриэль к городской площади.
– Вон там бар, – сказал я. – Ну, по крайней мере, он там был раньше.
Мы поднялись по ступеням, вырезанным в скале, и оказались на террасе, выходящей на площадь. Олая рекомендовала это место, и я остался доволен выбором. Я изучил винную карту и выбрал для нас красное вино. Мы подняли бокалы и чокнулись.
Я указал на виноградники, которые были видны за чертой города.
– Это вино сделано из винограда, выращенного на тех полях, – сообщил я.
Габриэль отпила второй глоток.
– Пьется не слишком легко, – заметила она. – Так что сегодня за праздник?
– Одна из моих любимых, поразительно дурацких традиций: один мужчина бежит по кругу, держа во рту зажженный факел и пытаясь запалить бороды присутствующих на площади. Неудивительно, что все стараются от него убежать. Такое зрелище очень впечатляет. Конечно, в наши дни все бороды ненастоящие.
– Я слышала, что все здешние виды спорта связаны с поднятием тяжестей, – сказала Габриэль. – Перетаскивание камней, повозки, быка, повозки, груженной бревнами или камнями и бревнами, вместе с быком…
– Да, все верно, – подтвердил я. – И еще поединок козлов.
Пришла большая компания, модно одетые люди примерно нашего возраста, а еще через двадцать минут явилась и сама Олая. Они все были знакомы между собой.
Олая наклонилась и поцеловала меня в щеку, как будто мы с ней друзья. В «нормальной» одежде она выглядела моложе.
В этих местах существует обычай, когда мужчина пожимает женщине руку, пока они целуют друг друга в обе щеки. Олая представила нас одному из своих приятелей, и нам с Габриэль пришлось отвечать на вопросы, кто мы такие и откуда приехали; потом подошла очередь второго человека, и процесс повторился. Было ясно, что все это займет не меньше часа.
Но затем, как будто по невидимому сигналу, настало время нового ритуала, и Олая освободила пространство в центре стола. Все полезли в карманы, сумки, достали по десять евро и бросили их в центр. Олая велела нам сделать то же самое.
Разговор снова забурлил, и появился большой поднос с напитками.
Олая объяснила:
– Это суритос. Мы пьем его мелкими глотками. Это пиво, но в маленьких стаканах, так у нас принято. Мы будем пить его весь день, по одному или по два в каждом баре. Удобно заказывать. И никто не напивается. – Олая обращалась не только к Габриэль, но и ко мне, разрушая мой авторитет знатока местных обычаев, но похоже, моя жена этого не заметила.
– А на что собирали деньги? – спросила Габи.
– Это наш фонд на сегодня. Меня назначили казначеем, и везде, куда мы пойдем, я буду расплачиваться по счетам и делать заказы. Любая прибыль пойдет в дело.
– А бывает прибыль? – поинтересовалась Габриэль.
– Нет, – рассмеялась Олая. – Понимаете, это моя коадрила. Это почти как банда. Мы все знакомы с университета и, наверное, и в восемьдесят лет будем дружить. Это как брак. – Она посмотрела на Габи и на меня. – Только еще крепче.
Я видел, что даже во время праздника баски очень серьезно относятся к своим компаниям. В какой-то момент Габриэль стала расспрашивать об этом Олаю, а один из присутствующих, парень лет двадцати, очень рассердился. Габи извинилась, что сказала что-то не так, но мне показалось, что ее отчитали за то, что она вообще задает вопросы.
Габриэль была в ударе. Она восторгалась тем, как мы проводили день, поэтому все время обнимала и целовала меня. Обычно она вела себя со мной лучше, когда мы оставались наедине; на людях она часто насмехалась или подшучивала надо мной, как будто хотела от меня отгородиться. Но в тот день Габи все воспринимала как увлекательную игру. Она сновала туда и сюда, болтала с басками, а услышав что-то интересное, возвращалась ко мне и делилась информацией как бесценным даром.
Например, она выяснила, что у басков нет традиции сражаться с быком, но они всегда любили мазать жиром свинью и гоняться за ней по городу, и в тот же день мы убедились в этом. Должно быть, она узнала об этом еще на работе, поэтому в ее поведении было много театрального. Она старалась доставить мне удовольствие. В целом у нее был фальшиво-веселый вид.
Габи заметила доску, на которой люди что-то писали мелом, и спросила про нее Олаю.
– Мы любим спорить и делать ставки, – объяснила та.
– И?
– Придумай повод и организуй пари.
Габриэль осмотрелась:
– Ладно, держу пари, что вы не сможете измазать и поймать свинью вовремя. Все произойдет с часовым опозданием, потому что вы, испанцы…
– Мы не испанцы, – заявила Олая, но ее это явно развлекло.
Олая повернулась и прокричала что-то по-баскски в сторону барной стойки. Потом подошла к доске и написала на ней имя Габриэль.
– Сколько ты ставишь? – по-английски спросила она Габи.
– Двадцать евро.
Олая повторила ее слова, стараясь перекричать шум, и очень быстро нашлись два человека, желающие поставить по десять евро на то, что мероприятие начнется раньше, чем с часовым опозданием. Олая записала все на доске.
Потом Габриэль снова села рядом со мной.
– Знаешь, когда мы встретились, ты не был похож на испанца или баска, был настоящим англичанином. Но теперь я вижу тебя в родной среде – и тебя не отличишь от испанца.
Потом Олая сделала нечто странное. Она села напротив Габриэль и спросила:
– Какие у вас планы в отношении Сала?
Несмотря на беременность, Габриэль была довольно сильно пьяна. Она переспросила:
– Планы? На сегодня? Я собираюсь сильно его оттрахать, и как бы Сал потом ни мылся, он никогда не будет чувствовать себя чистым.
Олая была невозмутима и явно настроена на серьезный лад.
– Вам очень повезло, что у вас есть Сал, – сказала она.
– Нам обоим повезло, – парировала Габи, и как мне показалось, она слишком поторопилась.
Позже Габриэль поинтересовалась у меня, что все это значило.
– Может, ревность? – Выражение моего лица как бы говорило «кто ее знает?», чтобы Габриэль не решила, что я слишком высокого о себе мнения. Потом я прибавил шутливо: – Как обычно рассуждает ревнивый человек? Друг моего друга – мой враг?
