Роберт Ирвин - Ложа чернокнижников
Потом Фелтон обратился к нам:
— Вы над Африкой. Африка, на которую вы смотрите с высоты, такая, какой она была три тысячи лет назад. Вы опускаетесь к огромному озеру, из которого вытекает Нил. На реке, недалеко от ее истока, вы находите лодку с парусом и веслами. Как только вы садитесь в нее, лодка отплывает. Подгоняемая течением и ветром, она устремляется на север, и ее продвижение столь поразительно быстро, что вы едва успеваете удивиться, когда лодка минует Элефантин, Фивы, поющие статуи Мемнона, а затем Дендеру. Наконец ваша лодка достигает пункта своего назначения — некрополя в Мемфисе. Ступив на берег, вы идете по длинной, мощенной камнем аллее, по сторонам которой высятся гранитные обелиски, направляясь к погребальному храму, лежащему в тени пирамиды Унаса, и…
И Фелтон продолжает вещать, негромко и монотонно, но я уже его не слышу. Я слишком далеко, в древнем Мемфисе. Я — Сетем Каймвиз, египетский жрец, и с наступлением ночи я пришел в некрополь в поисках «Книги Тота». Обладатель этой книги сможет понимать язык ветров, сможет заклинать землю и погружать себя в волшебный сон. Эту книгу можно использовать даже после смерти, она принадлежит принцу-магу Нефер-Ка-Птаху, и он — мертв.
Я изучал гробницы Великих, и поэтому для меня не составляет труда обнаружить вход в гробницу мага в хранилище, прилегающем к погребальному храму. Крутые ступени ведут вниз, и я очень боюсь Ночи Небытия, но награда невероятно велика, ибо она обещает положить конец всякому страху. Незаметно для самого себя я прошел через дверь и оказался в погребальной камере мага. Я поднимаю тонкую восковую свечу над телом Нефер-Ка-Птаха, который лежит на мраморной плите со сложенными руками. Его жена, Ахаура, лежит на соседней плите рядом с ним. Канопы — сосуды, где хранятся внутренние органы супругов, стоят у них в ногах. «Книга Тота», которую можно узнать по нарисованному на ней изображению бога с головой ибиса, лежит на полу между плитами. Я нагибаюсь, чтобы поднять ее, но не успеваю эго сделать — маг и его жена резко садятся.
— Прошу тебя, оставь нам нашу книгу, — говорит Нефер-Ка-Птах.
— Нам, мертвым, она нужна больше, чем тебе, — произносит его жена.
— Забрать ее — святотатство, — добавляет жрец.
— Я должен забрать ее, — отвечаю я. — За этим я и пришел.- (Я смутно слышу рядом с собой другие голоса, которые, как эхо, подхватывают мои слова.)
— Мы сыграем на нее, — невозмутимо говорит маг, и его жена ставит квадратную доску на изножье его плиты. Я не хочу, но вынужден играть. Я играю и проигрываю, но требую возможности отыграться. И снова проигрываю. Третья игра — решающая. Но и ее я проигрываю тоже. Никто не сможет выиграть против волшебства. Поэтому мне придется забрать книгу по-другому.
Я хватаю книгу и бегу по крутым ступеням и дальше по узкому коридору. Причитания мертвецов за моей спиной становятся все тише. Когда я нахожу выход на территорию Храма, уже наступает утро. С крыши на меня смотрят бабуины. Ко мне приближается молодая девушка, Тбуби, и демонстрирует мне свое тело. Она предлагает мне поцеловать ее соски, и я делаю это. Она говорит, что ждала меня долго, очень долго и что ее тело принадлежит мне и только мне. Но есть одно условие, и она боится, что я не смогу его выполнить. Тбуби поворачивается и начинает удаляться. Я вижу ее покачивающиеся бедра и иду за ней следом. Что это за условие? Она говорит, что я должен убить своих детей. Своих детей? Тбуби обещает родить мне новых.
— Вот почему ты должен убить своих детей, Сетем Каймвиз. Чтобы они не были соперниками моим детям.
Склонив голову, я иду за ней к своему дому. В верхней комнате Тбуби подает мне стакан вина, я опускаю глаза и вижу, как собаки на полу пожирают мясо моих детей. Тбуби ложится на кровати из слоновой кости и черного дерева, и я ложусь к ней. Она раздвигает ноги, и я вхожу в нее, но она начинает кричать, и ее дыхание зловонно. Это зловонное дыхание напоминает мне о чем-то. Возможно, мне вспоминается запах, исходивший от жены мага, потому что вдруг оказывается, что я лежу с ней. Ее грудная клетка проваливается под весом моего тела, и я отстраняюсь, охваченный священным ужасом. В мыслях у меня царит смятение, но я понимаю, что лишаюсь последней надежды воспользоваться «Книгой Тота», ибо она закрыта для человека, совершившего святотатство и возлегшего с трупом.
Потом я слышу голос, зовущий меня обратно, обратно к началу. Оказывается, что время словно бы замерло. Мои дети живы, а собаки все так же голодны. Мой дух поднимается над великим озером и уносится из Африки, откликаясь на увещевания другого голоса из другого времени. По возвращении в зал медитаций нам, как обычно, дается время тихонько полежать и поразмыслить над значением наших созиданий. Я лежу, и мне становится жутко. Я уверен, что сегодняшнее упражнение предназначалось для меня и только для меня. Хотя у обольстительной девушки по имени Тбуби были темные волосы, я не могу не видеть в ней прежнее воплощение Салли. Как в Древнем Египте, так и в современном Лондоне, Салли совращает меня с Пути, она послана, чтобы похитить у меня книгу тайного знания. Хотя ее поцелуи вчера утром были сладкими, несомненно, со временем дыхание Салли станет смердеть, ибо таков удел всего смертного. Тот, кто не в состоянии разорвать цепь смертей и рождений, обречен на гниение. Теперь, когда я знаю, что значит обнимать мертвое тело, я еще больше боюсь смерти. Меня пугает и то, что Фелтон наделен властью уводить меня туда, куда я идти не хочу.
Созидание закончилось раньше обычного. Весь дрожа, я поднялся на ноги и поспешил из Залы вслед за остальными, но Фелтон преградил мне путь церемониальным цепом. За ним стоял Гренвилль со свернутым в трубку журналом «Пентхауз». Что происходит? Наверное, у меня был напуганный вид. Заметив это, Фелтон благосклонно улыбнулся:
— Я сказал, что Ложа найдет тебе новую девушку, и так и будет. Не будем терять времени.
Гренвилль последовал примеру Фелтона и изобразил ободряющую улыбку. Они настояли на том, чтобы я вернулся с ними в кабинет Фелтона.
— Девушку, но не первую попавшуюся, — нарушил молчание Фелтон, — а достойную супругу будущего Посвященного Высокой Магии. Где найти такую девушку и как ее имя? На свете так много девушек. Приложи ухо к земле, и, может быть, ты услышишь цоканье их каблучков по тротуарам городов мира. Их туфельки выстукивают соблазнительные ритмы. И все же только одна пара каблучков посылает сигнал, предназначенный одному и только одному мужчине. Есть только одна девушка, девственность которой охраняет сама судьба, чьи шаги ведут ее, как сомнамбулу, к твоей постели. Одна — среди миллионов. И мы найдем ее для тебя, Питер. Не сомневайся.
Монотонный безумный монолог Фелтона только усилил мой страх. Гренвилль, однако, оказался более практичным. Он открыл «Пентхауз» и разложил его на столе Фелтона.
— Вот. Последняя новинка. Бланк компьютерных данных. Если ты заполнишь его прямо сейчас, его отправят завтра утренней почтой.
На рекламном развороте в середине журнала был приведен длинный список вопросов с квадратиками, которые следовало пометить галочкой, все это было украшено фотографиями не больше спичечного коробка, изображающими счастливые пары, которые уже обрели счастье благодаря компьютерной службе знакомств. Гренвилль втиснул меня в кресло и сунул в руку ручку. Я собирался отметить галочкой выбранные квадратики и таким образом, шаг за шагом, создать образ совершенной женщины, типа того, как это сделал Пигмалион. Однако меня быстро поправили. Мне предстояло отмечать квадратики, которые выбрали они.
— Самое главное, чтобы она оказалась Скорпионом, — сказал Фелтон, — Это даже более жизненно необходимо, чем девственность.
Так квадратик за квадратиком под их руководством, и портрет моей идеальной супруги был готов. Это была девственница, высокая, с длинными темными волосами, возраст — около двадцати лет. Проживает в Лондоне. Ищет скорее любви и брака, чем приятельских отношений. Она не слишком близко связана со своей семьей. Она много читает, политикой не интересуется, следит за собой. Серьезная, застенчивая и красивая. Любит хорошее вино и вкусную еду, а также интересуется театром, кино и астрологией. Мне хотелось, чтобы она увлекалась и рок-музыкой, но Фелтон с Гренвиллем были непреклонны: она должна любить только классику.
— Она будет совсем непохожа на Салли, — сказал Фелтон.
— Она должна быть такой, какую ты еще ни разу не встречал, — неизвестно зачем пояснил Гренвилль.
— И девственницей, — повторил Фелтон, — В конце концов ты приведешь ее в Ложу, и мы поприветствуем ее как твою супругу.
Не снимая одежд египетского жреца, Фелтон совершил над заполненным бланком обряд Девяти Варварских Имен.
— Я Анх-Ф-Н-Хонсу, твой Пророк, Которому Ты доверил вершить свои Чудеса и Обряды Хема. Ты произвел влагу и сушь, дабы на земле расцвела жизнь…
