Дуглас Кеннеди - Карьера
— Мистер Занусси у нас больше не работает.
— А Клаус Креплин?
— Мистер Аллен, если вы пройдете вместе с Лоренцо в отдел персонала…
Мой голос срывается на визг:
— Никуда я не пойду, пока не переговорю с паршивцем-Клаусом!
Лоренцо выступает на шаг вперед и становится напротив. Шесть футов четыре дюйма, накачанный, хмурая мина, на которой читается только два слова: «Не балуй». Охранник говорит так тихо, что еле слышно:
— Сэр, рекомендую проследовать за мной на верхний этаж. — И, похлопав меня по плечу, указывает на лифт.
— А как же удостоверение?
— Разберемся, — отвечает Лоренцо.
Ни слова не говоря, поднимаемся на восемнадцатый этаж.
Лоренцо проводит меня по длинному узкому коридору, усыпанному ледяными дверями мелких офисов. Стучит в какую-то дверь, засовывает внутрь голову, знаками приглашает зайти. Закрывает за мной дверь.
Кабинет крошечный, места хватает только для стального стула, поставленного напротив миниатюрного металлического рабочего стола. Через мгновение дверь распахивается, входит ничем не примечательный человечек лет сорока. Костюм, галстук, очки в роговой оправе, патронташ ручек в нагрудном кармане, волосы песочного цвета с проседью.
— Простите, что заставил ждать, мистер Аллен, — произносит вошедший, усаживаясь за стол напротив. — Билл Фрейндлих, отдел персонала. Присаживайтесь, пожалуйста.
Фрейндлих не протянул мне руки, не смотрит в глаза. Вместо этого открывает большую, толстую папку, принесенную с собой. В верхнем уголке прикреплена моя фотокарточка. Досье.
— Вероятно, вы хотите узнать, что же происходит, — произносит Билл голосом, отработанным настолько, чтобы скрывать малейшие проявления эмоций.
— Меня уволили… вот что происходит!
— Не совсем. Случилось следующее: «Компу-Уорлд Инкорпорейтед» продали…
— Нас продали?! — я срываюсь на крик. Дверь распахивается, внутрь заглядывает Лоренцо.
— Всё в порядке, — успокаивает охранника кадровик, после чего холодно смотрит на меня: — Я прав?
Оседаю в кресло, рассматриваю пол. Билл Фрейндлих продолжает:
— Понимаю ваше потрясение, но прошу… нам обоим станет легче, если вы позволите мне объяснить, каковы грядущие последствия.
Клерк ожидает ответа, но я сохраняю молчание, упрямо уставившись вниз, на обшарпанный линолеум.
— Как я уже сказал, сегодняшним утром состоялась продажа «Компу-Уорлд Инкорпорейтед». Тем самым автоматически расторгнуты трудовые соглашения с сотрудниками компании. Однако материнская фирма, «Клаус-Зандерлинг», намерена следовать всем юридическим нормам штата Нью-Иорк, относящимся к расторжению трудовых договоров. За каждый год вашей работы на благо фирмы будет выплачена двухнедельная заработная плата. В течение первого квартала нового года сохраняет действие медицинская страховка. В соответствии с нормами корпоративного трудового права, по истечении указанного периода вам будет предоставлена возможность продлить медицинский полис на полтора года, при условии, что ежемесячные взносы с вашей стороны поступают стабильно. К тому же, как бывший менеджер высшего звена «Компу-Уорлд», вы окажетесь задействованы в двухмесячной программе по повторному трудоустройству для руководителей, что, грубо говоря, поможет вам найти рабочее место, соизмеримое с вашим нынешним корпоративным статусом.
Билл говорит безжизненно, монотонно, без малейшего оттенка дружелюбия. Слова омывают меня, точно потоки грязной водицы. Интересно, не вода ли в венах уродца?
— Далее. Вам, вероятно, будет небезынтересно узнать, что агентство по трудоустройству, за которым вас закрепили, «Джерард Флинн Ассошиейтс», является, как я полагаю, одним из наиболее профессиональных предприятий, занимающихся повторным трудоустройством руководящего состава, ориентированным на результативность, проявляющуюся, выражаясь языком статистики, в максимальных показателях…
Отрываю взгляд от линолеума и перебиваю говорящего:
— А как же наши премии?
Фрейндлих прерывается — пусть и небольшая, но заминка:
— К рассмотрению данного вопроса я перейду после того, как…
— Говорите сейчас!
— Я бы предпочел…
— Тридцать первого января нам обещали выплатить вторую половину бонусов!..
— Вношу поправку: пока журнал находился в собственности компании «Клаус-Зандерлинг», к концу месяца вам полагалось пятьдесят процентов премиальных. Но теперь, поскольку владельцем является «Спенсер-Рудман»…
Не верю своим ушам. Ведь «Спенсер-Рудман» — ТНК, которой принадлежит наш основной конкурент, «Пи-Си Глоуб»…
— Я думал, издание закрыто. Оказывается, нас перепродали «Спенсер-Рудману»?
— Все очень просто, — поясняет Билл Фрейндлих, — «Клаус-Зандерлинг» уступил компанию «Компу-Уорлд Инкорпорейтед» фирме «Спенсер-Рудман», а та, в свою очередь, приняла решение о закрытии издания…
— Шутите!
— Боюсь, мистер Аллен, я весьма серьезен. Однако, пожалуй, будет лучше, если ситуацию вам разъяснит представитель компании «Спенсер-Рудман»…
Фрейндлих набирает трехзначный номер, бормочет:
— Он здесь. — И кладет трубку. — Собственно говоря, упомянутый джентльмен просил вызвать его, как только вы появитесь в моем офисе.
В дверь постучали. И вошел Чак Занусси.
— Ну, здорово, Нед, — холодно произносит мой бывший начальник, а Фрейндлих выскальзывает из кабинета, прикрыв дверь. — Похоже, ты не ожидал встретить меня сегодня утром.
Не могу подыскать слов.
— Ну что, «герр редактор», язык проглотили?
Хочется убежать из комнаты.
— Ну, если даже ты потрясен, то можешь представить, насколько удивился я, когда за день до Рождества мне позвонил друг из компании «Спенсер-Рудман» и сказал, что они готовы выкупить издание «Компу-Уорлд»… похоже, мы на славу поработали, отбивая заказчиков у «Пи-Си Глоуб» — ведь, по словам приятеля, парни из «Спенсера-Рудмана» занервничали, когда мы сели конкурентам на хвост, тем более, что для трех компьютерных изданий «потребительских возможностей рынка» оказалось маловато. Так что нас решили выкупить и потопить. И знаешь, что самое смешное? Похоже, что предложение о продаже пришло «Клаус-Зандерлингу» в середине декабря. Примерно тогда, когда вы с Клаусом Креплином строили планы, как скинуть меня с работы…
Занусси прерывается, чтобы до меня дошли последние слова. Отвечаю:
— Чак, честное слово, я не плел с Креплином никаких заговоров. Немец хотел тебя уволить…
— …И посадить тебя на мое место, так?
— Но я ему сказал…
— Ну да, могу представить: «Чак привел меня в фирму. Научил всему, что знаю о продажах. Он — мой друг»… — Занусси горько, ехидно улыбается. — К счастью, мой друг в «Спенсере-Рудмане» — настоящий. Предложил работу. Сперва — контроль за ликвидацией «Компу-Уорлда», затем — должность главного редактора, курирующего всю периодику «Спенсера-Рудмана», посвященную компьютерной и программной тематике. Даже предложил нанять помощника. Конечно же, я думал о тебе, пока приятель слово в слово не пересказал беседу с Креплином, состоявшуюся пару дней назад, после того, как «Клаус-Зандерлинг» согласился на продажу издания: «Чаку Занусси очень повезло, что вы его наняли. Потому что на следующей неделе его собирались уволить и назначить вместо него Неда Аллена».
Повисла очередная неловкая пауза.
— В общем, Нед, ты наверняка поймешь, что мне было не очень неприятно узнать: ты, выражаясь профессиональным языком, собирался меня подсидеть…
— Чак, выслушай, пожалуйста. Я не хотел…
— И слушать тебя не желаю. Поскольку твои слова теперь не имеют никакого значения. — Занусси встает, нависает над краем стола. — Но знай: будь моя воля — тебе бы больше никогда, ни за что не работать в нашем бизнесе…
Чак идет к двери и на прощание посылает последнюю, убийственную улыбку:
— С Новым годом, Нед!
Дверь закрыта. Обессиленно падаю на стул. Я — в комнате смеха. В зеркальном лабиринте, откуда нет выхода.
Последствия недавних событий (как профессиональные, так и материальные) только что оформляются в голове. Мир сошел с ума, я отупел настолько, что едва заметил появление Билла Фрейндлиха. Кадровик вновь уселся за стол и приступил к прежнему, бесстрастному бормотанию, но к тому времени я настолько ушел в себя, что понимал лишь отдельные фразы: «Ваш итоговый расчетный чек вышлют почтой… «Джеральд Флинн Ассошиейтс» ожидает вас… Искренне сожалеем о внезапности, с которой…»
Затем Фрейндлих встает, а в кабинет заходит Лоренцо, сообщив, что проводит меня в мой бывший кабинет, где мне предоставят пятнадцать минут, чтобы забрать вещи.
Меня так шатает, что на обратном пути к лифту Лоренцо поддерживает меня под левый локоть.
