Алекс Шталь - Ваше дело
– Нормальные у вас были отношения! Может, просто твои чувства к сестре заставляли тебя рассматривать других людей, ну, со своей колокольни, что ли!? Я, например, знал и знаю до сих пор много людей, у которых отношение к братьям и сестрам отличается от того, что мы называем обычным. Люди эти, действительно, всегда и во всём помогают своим престарелым, иногда уже совсем ни на что не способным родственникам. И, как мне кажется, поступают они так не потому, что их этому научили родители. Они и в самом деле хорошие, отношения, я имею в виду. Никакой этой фальшивой, показной «любви к своим» я у них не замечал!
– Да я и не говорю, что у нас были какие-то необычные отношения! Потом, конечно, ну, когда… Мы с Людой понимали, что не такие стали, как все. Но вот в детстве мне казалось, что друзья мои, ну, недолюбливают, что ли, своих сестёр и братьев. Особенно младших.
– Это бывает! Это встречается повсеместно! К сожалению, Андрей, мне трудно об этом судить, я ведь не имею такого как у тебя опыта.
Сказав «такого опыта как у тебя», я задумался. Я ведь, как минимум, вдвое старше Андрея! О каком опыте я говорю?! Хотя!.. То, что писал Лермонтов в свои двадцать пять, мне не написать ни сейчас, ни ещё через двадцать пять лет!
– Семья у вас вроде нормальная, – продолжал я. – И хотя мне в жизни приходилось сталкиваться со всяким, но всё же? Ведь не детское же любопытство толкнуло вас в объятия друг друга? Или, всё же, оно?
Вернувшаяся с кухни кошка направилась было поближе познакомится с гостем, но потом посмотрела на меня, как бы спрашивая разрешения. Едва заметно кивнув ей, я дал понять, что не возражаю против контакта третьего рода. Животное плавно «перетекло» с пола на колени к понравившемуся ей человеку. Детектор «свой – чужой» у кошек работает без сбоев.
Андрей долго смотрел в пространство, образовавшееся только для него. Было видно, что комната, в которой он находится, постепенно растворяется. Нахлынувшие воспоминания унесли его прочь отсюда. В те времена, когда не было необходимости скрываться от милиции, от правосудия и грозившей ему тюрьмы.
В этот момент я понял, что не надо было трогать то, что причинило столько боли этому молодому человеку. А сколько ещё эта история причинит боли его родителям. Сестре!
Вдруг, Андрей как бы вернулся из своих «странствий» и, поглаживая запрыгнувшую к нему на колени кошку, заговорил:
– Мне в то время ещё не исполнилось шестнадцать, а Люда только что отметила своё четырнадцатилетие. У нас с ней разница в два года, с разницей в два месяца, – сказал он и улыбнулся. Было видно, что фраза про разницу в два месяца ему почему-то нравится. Может, он считал её удачным каламбуром?
– Это было в апреле. Погода в те дни стояла почти летняя! Но поскольку занятия в школе ещё не кончились, то родители уехали на дачу без нас.
Он вдруг посмотрел на меня так, как будто только что вспомнил что-то, что давно хотел спросить:
– А вы здесь всё время живёте? То есть, я хотел сказать, это ваш дом? Ну, вы здесь прописаны?
– У нас с женой есть квартира в Москве, но большую часть времени я провожу здесь. Как правило, летом, когда дороги проходимы, когда на работу отсюда несложно добраться на машине. А зимой мы живём в Москве, и тогда на работу удобнее ездить на метро. Осень в этом году тёплая, сухая… Обещают, что и зимы, как таковой, не будет, вот я и не тороплюсь перебираться в город.
Живу здесь, как ты заметил, в своё удовольствие!.. Кайфую, в общем! А по выходным ко мне приезжает супруга. Она сейчас в нашей московской квартире. Оттуда она мне и пишет. А что?
– Да нет. Так, ерунда… Я просто подумал, что мы с Людой могли бы так жить. Там, где нас никто не знает. Но в теперешнем моём положении об этом даже мечтать не стоит.
– Ну, знаешь! Вот как раз такие мысли тебе сейчас совсем не нужны! Что это за – «мечтать не стоит»?
Мои слова, явно, не повернули ход его мыслей в русло с более надёжными берегами, которыми для всех нас являются мечты о счастье и планы на, хоть и туманное, но всё же будущее. Парень довольно долго «отсутствовал», пребывая где-то в своём мире. Видимо, пытаясь с большим опозданием что-то решить или, может быть, пересмотреть свои взгляды. Не знаю, но мне показалось, что именно этим занята его голова, а не осмысливанием моей последней фразы.
Вдруг, он, как бы проснувшись, спросил:
– Вот вы сказали, что не осуждаете меня. А всё же, знаете, ощущение, что вы говорили это, просто, чтобы поддержать меня, у меня всё ещё сохраняется. Хотя, конечно, я вам верю! Видимо, зная отношение подавляющего большинства к таким, как у нас с сестрой отношениям, не ждёшь понимания даже со стороны… – Андрей задумался. – Даже со стороны «службы доверия». Знаете, есть такие телефоны, по которым, якобы, надо звонить, когда какие-то проблемы мешают нормально жить? Хотя, у нас-то с Людой никаких проблем не было. Видимо, имеются в виду душевные проблемы? Хотя, может и какие-нибудь наркоманские или алкогольные?
– Да, конечно знаю. Только я не представляю, как можно решить чью-то душевную проблему по телефону. Мне кажется, здесь спрятано что-то другое, о чём я даже боюсь подумать. А отношение подавляющего, как ты сказал, большинства здорово напоминает мне тот старый анекдот, в котором за какое-то экономическое преступление судили еврея и армянина, а в результате – посадили прокурора.
Мы с Андреем посмеялись. И хотя было видно, что парня действительно развеселил неожиданный финал анекдота, всё же, как сказал бы физиогномист, какие-то группы мышц на его лице красноречиво говорили о внутренней борьбе и, как добавил бы я, о какой-то зацикленности на теме, так сильно его волнующей. Что он сразу и доказал, продолжив разговор всё с той же серьёзностью в голосе. Как будто не было никакого веселья. Это его поведение снова вернуло меня в реальность.
К кому же обратиться-то? Эти посиделки долго продолжаться не могут.
С одной стороны, я здесь со всеми соседями в нормальных отношениях, с некоторыми даже что-то вроде дружбы…
Вот именно, что вроде, а на деле – пёс их знает, как они себя поведут в такой ситуации?
Половина населения – серьёзные люди, преуспевающие предприниматели, адвокаты всякие… Какова будет их реакция, если я вдруг скажу: «А знаете, паренёк-то, которого милиция ловила… ну да, убийца этот, он же замечательнейший человек с необычной и удивительной судьбой… Помочь бы парню, а?..»
Господи, может, я один такой дурак, что не выпер его ко всем чертям, когда он тут своим поносом меня разжалобил? Ведь хотел же солдатик свалить…
Да что теперь-то об этом вспоминать? Теперь у меня другая забота.
Голос Андрея сменил ход моих мыслей.
– Да, я понимаю. Но, как же быть с таким понятием как… – Андрей смутился, но, справившись с собой, продолжил:
– Как быть с таким понятием, как кровосмешение?!
Услышав это действительно «страшное» слово, я встал, прошёлся, пытаясь унять нервозность, но, боясь испугать парня такой своей реакцией на его вопрос, спохватившись, сел и, стараясь чтобы мой голос звучал ровно, не выдавая моего волнения, сказал:
– Давай мы с тобой договоримся так. Всё, что я сейчас тебе скажу, останется между нами. Хорошо?
Он кивнул.
– Где бы, когда бы ты ни рассказывал что-то из того, что сейчас услышишь, кому бы и что бы ты ни доказывал, попрошу на меня не ссылаться! Ладно?
Андрей, заметно напуганный таким моим предисловием, снова кивнул, но уже как-то неуверенно, и я понял, что должен объяснить ему, почему прошу его не ссылаться на меня.
– Андрюша, я вовсе не специалист в этой области, поэтому не хочу, чтобы ты воспринимал всё, что услышишь, как истину в последней инстанции. Да и не принято об этом говорить. Вроде как… оправдываешь то, что принято называть всякими нехорошими словами.
Но Андрей, видимо не знавший к чему готовиться, всё равно выглядел как школьник, которому родители взялись объяснять то, что ему уже более подробно объяснили во дворе. Понимая, что моё, далеко не педагогическое, поведение является причиной его неуверенности, я всё же решил продолжить, надеясь, что когда он поймёт, почему я нервничаю, его испуг и неуверенность пройдут сами собой.
– Дело в том, Андрей, что термин этот, ну… кровосмешение, уже много, много веков имеет совершенно не то значение, которое у него было первоначально!
Сказав это, я внимательно посмотрел на него, пытаясь понять, стоит ли мне продолжать и не зря ли я сказал «А»? Как бы парень не потребовал сказать теперь не только «Б», что я уже и собирался сделать, но как бы он не потребовал полного отчёта! А я, честно говоря, никогда эту проблему серьёзно не изучал и потому боялся всё испортить своими поверхностными знаниями.
– Мне кажется, ты даже не представляешь, куда я клоню. Да? Ну, ладно, попробую объяснить.
И хотя по лицу паренька я прочитал, что ему уже всё ясно, подтверждения своим догадкам он, всё же, ждал от меня.
