Тони Моррисон - Домой
— Си, перестань. Оно мне нужно. И надо, чтоб ты пошла со мной. Мы там оба должны быть.
— Где быть?
— Ты мне поверь.
К обеду он опоздал и в дом вошел потный и запыхавшийся, словно бежал перед этим. Из заднего кармана у него торчала отшлифованная деревяшка с линейку длиной. И он пришел с лопатой.
Си сказала, нет. Ни за что. Она дорожила своим невзрачным одеялом, пусть и узор на нем скучноват, и краски подобраны бестолково. Фрэнк настаивал. По тому, как он взмок, и по решительности взгляда она поняла, что дело для него очень важное. Она неохотно надела сандалии и пошла за ним, снова огорчаясь, что одеяло получилось неважнецкое. Фрэнк нес его на плече, и если бы кто видел их, то мог бы подумать, что идут на рыбалку. В пять часов? С лопатой? Вряд ли.
Они дошли до края поселка и свернули на гужевую дорогу, ту самую, по которой шли тогда детьми. Си в своих тонких сандалиях то и дело спотыкалась о камни, тогда Фрэнк сбавил шаг и взял ее за руку. Спрашивать его было бесполезно. Так же, как в то давнее время, когда они, взявшись за руки, отправились в незнакомую местность, Си шла молча. Ей было досадно, что она опять делает то, что хотят от нее другие, но она не противилась. В последний раз, говорила она себе. Не хочу, чтобы Фрэнк решал за меня.
Восприятия меняются: ты растешь, и поля уменьшаются; полчаса ожидания для ребенка — как долгий день. Шесть миль по каменистой дороге они прошли за те же два часа, что в детстве; но тогда это казалось вечностью и далеко-далеко от дома. Ограда, когда-то прочная на вид, большей частью повалилась, одинаковые грозные предупреждения, некоторые с черепами, исчезли или призрачно грозили из густой травы. Си узнала место и сказала:
— Тут все сгорело. Я и не знала. А ты?
— Мне Салем сказал. Но мы туда не пойдем.
Фрэнк заслонил глаза от солнца, а потом повернул в сторону и пошел вдоль остатков ограды. Вдруг он остановился и стал пробовать землю ногами, топать в траве, кое-где задерживаясь, пока не нашел нужное место.
— Да, — сказал он. — Здесь.
Он отдал одеяло, взял лопату и начал копать.
Какие маленькие кости. Как мало обрывков одежды. Череп, однако, был чистый и улыбался.
Си прикусила губу, чтобы не отвернуться, не быть перепуганной девочкой, которая не в силах видеть смертоубийство, творящееся в мире, пусть и безобразном. На этот раз она не съежилась и не закрыла глаза.
Осторожно, очень осторожно Фрэнк выложил кости на ее одеяло, составив, насколько возможно, так, как они располагались при жизни. Одеяло превратилось в саван из малиновых, сиреневых, желтых и темно-синих лоскутов. В четыре руки они завернули кости в одеяло и завязали с концов. Фрэнк отдал сестре лопату и понес джентльмена на руках. Они пошли назад по дороге, а перед Лотусом повернули к речке. Быстро нашли магнолию — расщепленную посередине, обезглавленную, не мертвую — раскинувшую руки, одну направо, другую налево. Там, у корней, Фрэнк положил одеяло с костями, прежде — саван, теперь — гроб. Си дала ему лопату. Пока он рыл, она смотрела на водную рябь и листву за речкой.
— Кто это? — Си показала на другой берег.
— Где? — Фрэнк обернулся. — Никого не вижу.
— Наверное, ушел, — сказала она неуверенно. Ей привиделся маленький мужчина в чудном костюме с часовой цепочкой. Он улыбался.
Фрэнк вырыл яму глубиной метра полтора и в метр шириной. Пришлось помудрить: корни дерева сопротивлялись вторжению и боролись с лопатой. Солнце покраснело и спустилось к земле. Над водой дрожали москиты. Пчелы улетели домой. Светляки дожидались вечера. Легкий запах мускатного винограда, надклюнутого птичками колибри, успокаивал могильщика. Когда яма была готова, подул ласковый ветерок. Брат с сестрой опустили пестрый гроб в стоячую могилу. Фрэнк засыпал ее землей и вынул из кармана два гвоздя и ошкуренную деревяшку. Прибил ее камнем к дереву. Один гвоздь бесполезно согнулся, но другой вошел хорошо, и теперь видна была надпись, которую Фрэнк сделал на памятной дощечке.
«Здесь стоит Человек».
Может быть, ему только хотелось так думать, но он мог поклясться, что магнолия согласна и довольна. Ее оливково-зеленые листья разбушевались под вишневым толстым солнцем.
17Я долго стоял и смотрел на дерево.
Оно казалось таким сильным.
Таким красивым.
Раненное по самой середине.
Но живое и здоровое.
Си тронула меня за плечо.
Легонько.
Фрэнк?
Да?
Идем, брат. Пойдем домой.
Примечания
1
Африканская методистская епископальная церковь. (Здесь и далее — прим. перев.).
2
В 1948 г. президент Трумэн своим указом отменил сегрегацию в вооруженных силах. Практически десегрегация была осуществлена через три года, во время войны в Корее.
3
Ассоциация молодых христиан.
