Ричард Бах - Единственная
Пай сказала, что мы сможем найти обратную дорогу в наше время. Почему же она не сказала, что для этого самолету придется рухнуть в море, и один из нас погибнет?
Дни напролет я изучал все новые и новые книги о смерти. Сколько людей пытались пробиться сквозь эту стену! И удавалось это только тем, кто был по ту сторону. Однако, если Лесли и была где-то поблизости от меня, все видела и слышала, знать о себе она не давала. С полок книги не падали, двери сами собой не открывались.
Спал я на веранде под открытым небом. Я не мог уснуть в нашей постели без нее.
Мой сон — прежде служивший мне школой новых знаний и ареной удивительных приключений в иных мирах — теперь наполняли смутные тени и обрывки из немых кинофильмов. Вот она промелькнула, бросаюсь за ней, и просыпаюсь в безысходном одиночестве. Но почему! Почему она не дает о себе знать!
Снова и снова я прокручивал в своей голове наш удивительный полет над картиной судеб, это было очень мучительно, но я хотел отыскать намек, ключ к разгадке. Я должен его найти. Или я умру , и никакая клятва меня не остановит.
Ночь выдалась очень ясная, звезды безмолвно горели так же ярко, как и тогда при встрече с Леклерком…
Знайте, что реальность мира любви незримо всегда подле вас, и в любой момент вам даны силы преобразить ваш собственный мир тем, чему вы научились.
Не бойтесь и не приходите в смятение, увидев призраков тьмы и пустые покровы смерти.
Ваш собственный мир — такой же мираж, как и все остальные. Ваше единение в любви — вот истинная реальность, а миражи не могут изменить реальность. Не забывайте об этом. Как бы это ни выглядело со стороны…
Куда бы вы ни шли, вы всегда вместе с тем, кого вы больше всего любите, в начальной точке бесконечной перспективы.
Вы не создаете своей реальности. Вы создаете свой собственный видимый мир.
Тебе нужна ее сила. Ей нужны твои крылья. Вы можете летать только вместе.
Ричи, это очень просто. Сосредоточься!
В ярости я грохнул кулаком по столу, во мне начал просыпаться дух моих прежних неистовых воплощений.
Мне наплевать на то, что мы разбились, стучало в моем мозгу, я не верю в то, что наш самолет упал в океан, никакой аварии вообще не было! Мне наплевать на то, что я видел, слышал и чувствовал, мне наплевать на все доказательства, кроме самой жизни! Никто не умирал никто не оставался один я всегда был с ней я и сейчас с ней я всегда буду с ней и она со мной и ничто ничто на свете не сможет встать у нас на пути!
Я услышал голос Лесли, отголосок ее крика: «Ричи! Это правда!» Авария случилась только в моем воображении, и я отказываюсь поверить в эту ложь. Я не признаю это место я не признаю это время нет такого самолета «Хонда Старфлэш», «Хонда» вообще никогда не строила самолетов, я не признаю, что у нее больше психических сил, я прочел об этом тысячи книг, а она ни одной, пропади все пропадом, и, если на то пошло, я так дерну эту несчастную ручку газа, что вообще вырву ее с корнем, никто не разбивался, это всего лишь очередная посадка в картине мира, будь она неладна, а с меня хватит печали и слез на могиле, не верю в ее смерть, я покажу ей, как надо взлетать, нет в этом ничего невозможного…
Я всхлипнул от ярости, во мне заклокотала чудовищная сила, расшатывая основы мирозданья. Мир содрогнулся, дом зашатался, как при землетрясении. Задрожали звезды. Я тут же вытянул правую руку, словно рядом была эта самая ручка газа.
Дом исчез. Морские волны пронеслись и пропали из-под крыльев, Ворчун подпрыгнул и начал набирать высоту.
— Лесли! Ты вернулась! Мы вместе!
Она плакала и смеялась.
— Ричи, дорогой мой! — воскликнула она. — У тебя получилось, я люблю тебя, У ТЕБЯ ПОЛУЧИЛОСЬ!
XII.
Пока другой Ричард говорил по телефону, мой муж выскользнул ко мне на балкон.
Он поцеловал меня. Мы обнялись. Как здорово, что мы вместе, что мы — это мы!
— Почему бы в этот раз тебе не попробовать самому поднять Ворчуна в воздух? — спросила я. — До того, как мы вернемся домой, ты должен почувствовать, что это у тебя получается.
Он потянул за ручку газа, но ничего не случилось. Почему же для него это так сложно, подумала я. Слишком много проблем занимают его мысли одновременно.
— Ну, Ричард, — воскликнула я, — это очень просто. Сосредоточься! Я решила показать ему, как это надо делать, и взялась за ручку сама. Все тут же пришло в движение. Это напоминало смену декорации после конца съемок сцена с грохотом разворачивается и то, что было горами и лесом, превращается в сморщенное полотно, а скалы — в дрожащие куски пенопласта.
— Постой, дай мне еще раз попробовать, — попросил он.
— Конечно, любимый, — сказала я. — Давай еще разок. Запомни, главное надо хорошенько сосредоточиться…
Я и не думала, что мы вот-вот должны были взлететь. Но в тот момент, когда я бросила газ, Ворчун уже успел оторваться от поверхности воды. Двигатель пару раз чихнул, словно его не успели прогреть. Ворчун присел на хвост, а потом рухнул носом вниз. Ричард схватился за штурвал, но было уже поздно.
Все происходило, как в замедленном кино. Мы медленно врезались в воду; раздался скрежет, словно я на полной громкости провела иголкой проигрывателя поперек пластинки; медленно кабина заполнилась водой. Медленно опустился занавес, и свет померк.
Когда я снова обрела способность видеть, мир вокруг смутно зеленел, и стало тихо-тихо. Ричард, вцепившись в наш утонувший самолет, раздирал его на части, яростно пытаясь что-то из него достать.
— Брось, Ричард, — сказала я. — Нам надо обсудить, что же делать дальше. Там в самолете нам уже ничего не нужно…
Но на него иногда находит, и, сейчас, похоже, он первым делом решил вытащить из кабины свою старую летную куртку или что-то в этом роде. Он был очень расстроен.
— Ладно, дорогой, — сказала я. — Не торопись. Я подожду.
Он еще покопался, а потом нашел то, что искал. Как странно! Из кабины он извлек вовсе не куртку, а меня, волосы мои колыхались, как пучок водорослей.
Я видела, как он вынырнул и приподнял мою голову над водой.
— Дорогая, все в порядке, — задыхаясь, пробормотал он. — Сейчас все будет хорошо…
На него чуть не налетел катер, с которого спрыгнул спасатель, обвязанный веревкой. На лице Ричарда была такая паника, что я просто не могла на это смотреть.
Я отвернулась и увидела восхитительный свет, любовь, разливающуюся прямо передо мной. Нет, не тоннель, о котором так много говорил Ричард, но чувство было именно такое потому, что по сравнению с этим светом все казалось погруженным во тьму и идти можно было только в одну сторону — навстречу этой чудесной любви.
Свет сказал мне: не беспокойся, я ощутила абсолютную безмятежность и поверила ему всем своим существом.
Навстречу мне шли двое. Подросток показался мне очень знакомым… Он остановился и стал наблюдать за мной издалека.
Второй подошел ближе. Невысокий старик, я узнала его походку.
— Привет, Лесли, — наконец вымолвил он с хрипотцой, выдававшей в нем заядлого курильщика.
— Хай? Хай Фельман, ты ли это? — я подбежала к нему, мы обнялись и закружились на месте, плача от радости.
Не было у меня друга ближе в те далекие дни, когда почти все от меня отвернулись. Я звонила ему каждое утро.
Наконец мы разжали объятия и принялись разглядывать друг друга. Наши физиономии чуть не трескались от радостных улыбок.
— Дорогой Хай! О, Боже, это просто чудо! Не верю своим глазам! Я так рада тебя видеть!
Когда он умер три года тому назад… во мне еще жива боль той утраты. А как я злилась…
Я отступила на шаг и нахмурилась: «Хай, я на тебя страшно зла!» Он улыбнулся, и в его глазах, как всегда, сверкнули лукавые искорки. Он был для меня мудрым старшим братом, а я для него — упрямой сестренкой.
— Все еще?
— Конечно! Как ты мог так поступить! Я тебя так любила! Верила! Ты же обещал, что не будешь курить. И своими сигаретами погубил два сердца. О моем сердце ты подумал? Умереть из-за такой глупости?
Он невинно глянул на меня сквозь свои мохнатые брови.
— Хочешь, я извинюсь? Больше не буду, — он усмехнулся,честное слово…
— Так я и поверила, — заявила я, но не смогла удержаться от смеха.
— Давно ли все это было? — спросил он.
— Словно вчера.
Он сжал мою руку, и мы повернулись к свету.
— Пойдем, там тебя ждет человек, с которым ты рассталась еще раньше, чем со мной.
Я остановилась, внезапно почувствовав, что не могу думать ни о чем, кроме Ричарда.
— Хай, — запротестовала я, — я не могу, я должна вернуться. Мы с Ричардом совершали такое необыкновенное путешествие, мы многое увидели и узнали… Я хочу тебе столько рассказать! Но тут случилось что-то ужасное. Когда я его покинула, он был так расстроен, просто в отчаянии. — Теперь я тоже начала впадать в отчаяние. — Я должна вернуться!
— Лесли, — сказал он, крепко сжав мою руку, — постой. Я должен тебе кое-что сообщить.
— Нет. Пожалуйста, не надо. Ты собираешься сказать, что я умерла, правильно?
