Мила Иванцова - Живые книги
— Иди сюда, отдохнем немного.
Я сажусь рядом.
— Ты, наверное, замерзла. — И накрывает меня плащом.
— Дядя Иосиф, а вы похожи на Дива…
— На какого еще Дива? — шевелит бровями. А потом добавляет: — А ты красивая…
Взгляд его снова становится лукавым, он обнимает меня. Его губы холодные и шершавые.
Я вырываюсь из его объятий. Но он не спешит отпустить меня.
— Пустите… Мне больно! Больно, слышите…
Он неохотно отпускает.
— Чего боишься? Я нежно…
— Не надо мне с вами отношений!
— А может, передумаешь? — заговорщицки подмигивает мне.
— Не передумаю.
Мы выходим из леса, он идет позади меня. И уже на нашей улице говорит:
— Ты ж никому не скажешь, правда?
Я не скажу, потому что мне стыдно и боязно. Но…
— Не скажу, если дадите мне рецепт вина из ежевики! Иначе напишу на вас заявление в милицию.
У Иосифа вино из ежевики лучшее в деревне. Так говорит мой отчим.
Вечером он принес записанный на газетной бумаге рецепт вина. На следующий день вино уже бродило в большой зеленой бутыли. Когда оно настоялось и стало густым, аж тягучим, я попробовала его. В тот день выпал первый снег.
16
Вера проводила Виктора наверх, за стол к Амалии, заодно забрала ее пустые тарелки и приняла заказ на кофе. Отходя, краем глаза наблюдала за Читателями.
— Добрый день! — поздоровался Виктор и сел напротив Амалии.
— Здравствуйте! — эхом ответила она и подумала, что для одинокого и почти незрячего этот мужчина выглядел вполне прилично — побрит, пострижен, одет в пеструю тенниску с коротким рукавом, джинсы и кроссовки.
Амалия снова попыталась разглядеть его глаза за стеклами очков, но увидела только свое отражение. Повисла пауза.
— Вам девушки уже рассказали, что случилось?
— А что-то случилось? — с улыбкой ответил вопросом на вопрос Виктор.
— Как сказать. Нам с вами кто-то передал пакет.
— Нам с вами? Если бы вам, я бы не удивился. Вы, наверное, известный человек, куча почитателей, поклонников… А при чем здесь я? — будто подстрекал Амалию Виктор.
И что за манера у него была говорить? Будто провоцировал ее, и Амалия действительно чувствовала себя неуверенно рядом с ним, чужим, незнакомым мужчиной, который, хоть и по-доброму, но каждый раз словно вставлял ей булавку, заставлял смущаться и подбирать ответ. Вот и в прошлый раз…
Вместо слов Амалия взяла пластиковую бутылочку с вином и вложила ему в правую руку. А на развернутую к ней ладонь левой положила скрученный трубочкой листок бумаги. Виктор замер. Покрутил в руках предметы. Амалии показалось, что он опустил голову, чтобы взглянуть на них, и подумалось, что, видимо, этот человек не так давно потерял зрение, раз у него еще остались такие рефлексы.
— Что это?
— Вино из ежевики. Домашнее.
— А в бумаге что?
— История.
— А при чем здесь я?
— В инструкции к дарам было написано, чтобы мы прочитали и продегустировали вместе, — неуверенно улыбнулась Амалия.
— И кто этот щедрый господин? Видимо, извращенец какой-то, прислал курьером пакет, а сам сидит где-то неподалеку и наблюдает, что мы будем делать.
— Вряд ли, — улыбнулась Амалия от такого предположения, но все же оглянулась — кроме них, на балконе никого не было. — Там написано, что это от моей почитательницы.
— Аааа! Ну, это другое дело! — Виктор сказал это так, что Амалия покраснела и отвела взгляд, хотя он ее и не видел.
Аня принесла кофе и два бокала. Заговорщицки улыбнулась Амалии.
— Но в таких заведениях нельзя «приносить и распивать», — удивилась Амалия.
— Так вы же и не приносили! — прыснула смехом Аня, которую очень забавляла сегодняшняя интрига.
— А вдруг директор узнает? — кивнула куда-то вниз Амалия, где однажды видела молодую женщину, которая достаточно строго контролировала здесь порядок.
— А вы быстренько! Не в подворотне же вам дегустировать из горлышка! — хмыкнула девушка.
— Вижу, хороший выдался день! — провозгласил Виктор. — То есть, не вижу, но нутром чую! Что ж, госпожа писательница, наливайте, надеюсь, там не яд от каких-то ревнивцев, а действительно ежевичное вино от поклонников!
Женская рука уже было потянулась к бутылочке, но на мгновение зависла над ней. Вот уж! Как скажет… Хотя, кто его знает, что там, действительно, может оказаться за самодельное вещество, в этой бутылочке из-под сладкого газированного напитка? Собственно, даже если бы там в самом деле был яд, что уж ей было терять в этой жизни?
Амалия горько улыбнулась, коснулась бутылки, открутила крышку, налила по трети в каждый бокал, один взяла в руку, а второй осторожно пододвинула к пальцам Виктора.
Его рука оказалась теплой, а он почувствовал прохладу ее кожи.
Оба качнули бокалы и поднесли к лицу, чтобы почувствовать аромат.
Брови обоих удивленно поползли вверх.
Густоватый запах ягод коснулся ноздрей.
Таким же густым показалось и вино.
Для того, кто мог его видеть.
Пригубили вина.
Лица их выразили синхронное удивление и любопытство.
Вряд ли что-то подобное продается в киевских винных магазинах.
Виктор медленно выпил до дна.
Амалия глотнула и поставила бокал на стол.
— Эх, им бы полить мороженое… — неожиданно мечтательно сказала она и даже проглотила слюну.
— Угощаю! — Виктор пробежался пальцами по столу и нажал кнопку вызова официанток.
— А вы ничего не забыли? Или мы только есть-пить сюда пришли?
— Ой, и правда! Меня же вызвали повышать культурный уровень при посредничестве милой дамы-писательницы, — хлопнул себя по лбу мужчина.
— Может, и так, — пожала плечами Амалия и развернула листок с текстом.
— А признайтесь, вы его уже прочли, пока я ехал? — засмеялся Виктор, и Амалии снова захотелось увидеть его глаза.
— Прочла, — снова покраснела она, но тут же взяла себя в руки — что ж она так легко попадает в его ловушки? Но вскоре продолжила: — Передача же адресована мне? Что хочу, то и делаю! А вот откуда отправитель знает, что здесь еще и вы рядом охотитесь на истории, это уже второй вопрос, и не ко мне!
Виктор впервые услышал в ее голосе хоть какую-то энергию, ведь раньше эта загадочная женщина казалась ему похожей на человека под гипнозом. Почему-то именно такую ассоциацию вызывали и ее голос, и словно замедленные движения.
— Что ж, если текст уже прошел высокий контроль и признан приемлемым для моих ушей… Читайте, будьте так добры!
Он откинулся на спинку стула и сплел руки на груди. Амалия поднесла к губам бокал и сделала еще один глоток — для храбрости. Удивительный вкус сладковатого ягодного вина на ее языке соединился со словами, которые она начала тихо произносить:
— Я обожаю экспериментировать. С тех пор как прочла Зюскиндовского «Парфюмера», не представляю своей жизни без экспериментов. Мне трудно, я совсем не приспособлена к обычной жизни обычного человека…
Амалия сделала паузу, чтобы снова набрать воздуха, и осознала, что, читая вслух, уже иначе воспринимает написанное. А еще — она попыталась представить ту женщину, которая писала эти слова… Она и сама чувствовала себя последнее время совсем неприспособленной к обычной жизни обычного человека…
— Это все? — иронически недовольно шевельнул бровями Виктор.
— Извините, — вздрогнула Амалия и продолжила:
— … На следующий день вино уже бродило в большой зеленой бутыли. Когда оно настоялось и стало густым, аж тягучим, я попробовала его. В тот день выпал первый снег.
Амалия выдохнула и положила листок на стол.
— Ого! — не сдержалась Аня, которая стояла с двумя порциями мороженого на подносе и ждала, когда Амалия дочитает.
— Мда… — произнес Виктор, и трудно было понять, что он хотел этим сказать. — Хорошо читаете, как актриса! Предлагаю допить остатки вина, но теперь с осознанием полной его эксклюзивности!
Он быстро нашел рукой свой бокал и поднял его вверх.
— Не гоните коней! Ваш бокал пуст! А я хочу полить своим вином мороженое! — сказала Амалия.
— Ах, эти женщины… Никогда не знаешь, чего от них ждать! А там еще много осталось?
— Ну… примерно столько же, сколько мы выпили.
— Раз мы все еще живы, то это не яд. А даже очень наоборот. Чудесный натуральный букет… Который пробуждает лирически-романтические чувства. Что ж, полейте свое мороженое, а мне все же лучше в специальную посуду! — снова покачал бокалом в воздухе Виктор.
