Эдуард Лимонов - Ереси
Если это называется «жизненное пространство», то к северу от 56-го градуса, где все эти невменяемые пейзажи раскинулись, — человек не жилец, а только страдалец от климата, живущий в вечном ожидании отпуска и поездки на юг, к теплому морю. А теплого моря тоже не много и осталось, кусок Черноморского побережья от Тамани до Сочи, вот и все. Все остальное лохи, глупцы, идиоты лидеры нации — большие жопы — отдали некой Украине, одним росчерком пера. На побережье Каспийского негде отдыхать. Там простираются Дагестан и Калмыкия, куда московит со своими дебелыми сисястыми блондинками-дочками, конечно, не ездок. Есть лишь кусок побережья Астраханской области, скромный кусок побережья Азовского. Это на 145 миллионов вечно зябнущего за восьмимесячные зимы населения. Нужно признать, что мы дичайшим образом зависим от климата и что в своем стремлении наконец согреться российская нация провалилась. Историческая задача Российской империи согреть нацию окончилась провалом. В Первую мировую войну стояла задача завоевать Константинополь и проливы. Печалились, что не завоевали. Сейчас мы побежденный народ, прижатый спиной к лунным пространствам, к таким землям, где человек может жить только в виде исключения.
Первый шаг к решению любой проблемы — это ее осознание. Надо оставить манию величия и понять — как нация мы вытеснены во льды. Обманным путем, прошу заметить, а не силой оружия. Но вытеснены в вечные льды. Нужно оставить манию величия и перестать повторять глупыми попугаями, что мы огромная страна. Нужно вооружиться постулатом Пшеничникова: «Здесь человек может только недомогать». Следующим шагом будет понимание, что нам нужны другие земли.
Еще один взгляд на карту. Только крошечная часть Ростовской области, Астраханская, Ставропольский и Краснодарский края, миниатюрные республики Северного Кавказа и Приморский край живут чуть южнее 48-го градуса северной широты. Все другие пространства Российской Федерации следует признать неудовлетворительными для жизни.
Еще кусок Пшеничникова.
«А сейчас я уже приехал на буровую. Пейзаж здесь еще страшнее, чем в Мегионе: бескрайняя белая пустыня с декоративными елочками (даже не верится, что они живые). На просторе там и сям — буровые, в зоне видимости их четыре штуки; а также приземистые здания, в которых происходит переработка газа. Видно три громадных языка пламени. Иногда по белой пустыне бежит маленькая машинка, оставляя по себе буранный след. В целом все это похоже на мир после экологической катастрофы, во время ядерной зимы. Мелкие нефтяные феодалы враждуют друг с другом в царстве вечного холода. Температура, кстати, так и держится низкая, уже шесть дней. Сейчас на термометре -38 градусов. Было до -43 градусов. Люди ходят закутанными до глаз, и лиц не видно ни у одного. Просто идет ком одежды, и из отверстия в верхней части вырывается облако пара. В руках лом. Это вассал нефтяного феодала, пехотинец и рабочий постиндустриального общества. Даже туалет делают в недрах буровой: в маленькой трубе по разрезанной повдоль трубе течет ручеек воды. Маленькая лампочка под потолком конуры сотрясается от непрерывного грохота… Ну в общем, как бы фильм «Безумный Макс-2» наоборот, только вместо жаркой австралийской пустыни — ледяная ямало-ненецкая пустыня. Если случится действительно какой катаклизм и начнется ядерная зима, наверное, действительно вся планета вымрет. Останутся в живых только вот эти морлоки с ломами. Разведут в буровых свиней и приспособятся все обогревать газом, который не надо даже сосать из земли, он сам прет из всех пробуренных скважин».
Подобные нашим земли ледяного безмолвия и смерти есть только в одном месте на планете — в Северной Канаде. Полярный круг пересекает ледяной остров Баффина на востоке и озеро Большого Медведя на западе, все верно, а 60-й градус широты проходит по заливу Гудзона. Однако сурово звучащий полуостров Лабрадор все же заканчивается южной оконечностью на широте Москвы, а самый населенный город Канады — Торонто — находится на широте Сочи. Самый северный крупный канадский город Эдмонтон лежит на широте русского города Орла, то есть южнее Москвы на 400 километров. Чтобы понимать мир, смотрите чаще на карту, соотечественники. Только в России города, превышающие миллион жителей, забрались так далеко на север, что жить стало проблематично. Нашим жестоким климатом объясняется и наша жестокая сверх всякой меры государственность. Но об этом скажу дальше, сейчас же подытожу сказанное. Российская Федерация — уникальная по суровости климата страна. В Северном полушарии с ней может сравниться только Канада. Но Канада никогда не была колыбелью особой цивилизации. Туда выселились, как и в Америку, вообще излишки европейского населения. В Канаде сейчас около 20 миллионов жителей. И все они скопились на южных кусках побережий двух океанов: Атлантического и Тихого. Канада играет скромную роль в мире — роль глухой провинции. Она ни в чем не первая, и у нее нет исторической роли. Зачем вообще нужна Канада, скажите мне?
Мне могут сказать: «А Скандинавия?» У берегов Скандинавии проходит теплое течение Гольфстрим, оно же обогревает и берега Англии, Германии, Голландии, потому температуры в Англии, Германии и Скандинавии намного выше, чем у соответствующих по широте земель России: мы далеко от Гольфстрима. Сейчас ученые говорят, что Гольфстрим похолодел и ослабел — возможно, скоро омываемые им земли лишатся своих привилегий.
Русские лучшие умы понимали, что ледяной холод — важнейшая проблема России. Победоносцев, тот, что «над Россией простер совиные крыла», согласно поэту Александру Блоку, некогда написал: «Да знаете ли вы, что такое Россия? Ледяная пустыня, а по ней ходит лихой человек». И не только Победоносцев понимал суть России. Была идея — вот уж не помню чья — продлить Гольфстрим: гнать гигантскими насосами теплые воды Атлантики вдоль берегов Северного Ледовитого океана, чтобы растопить его льды. Установить вследствие этого постоянное пароходное сообщение по Северному морскому пути, а Сибирь вследствие этого станет житницей России — можно будет засеять ее дотоле ледяные пространства пшеницей. Был еще проект затопления части Сибирской низменности: поставить плотину на Енисее, чтобы, создав искусственное море, смягчить климат Сибири. А была еще идея перегородить Берингов пролив плотиной. Опять-таки насосами — какими же гигантскими они должны были быть! — предполагалось качать к плотине теплую воду Тихого океана — устроить искусственное течение. Уже в поздние советские времена серьезно разрабатывали проект повернуть течение мощных сибирских рек вспять — от этого проекта, правда, посчастливилось бы тогда еще советской Средней Азии. Но от проекта отказались. Более простой способ обогреть нацию, однако кровопролитный: вывести русскую нацию к теплым проливам — захватить Константинополь и воссоединиться со славянами балканских стран в одну могучую, сдвинутую уже к югу империю — захлебнулся, увы, в кровавой бане Первой мировой войны. Сейчас забыли об этом, но для России главная цель Первой мировой войны была овладение южными землями, воссоединение со славянами Балкан в Вечную Южную империю.
С детства, сколько помню себя, я размышлял над дилеммой: какая сила загнала нас в эти ледяные просторы? И на этот вопрос трудно дать ответ. История — неточная и недостоверная наука, а русские не вели упорных и достоверных дневников сквозь столетия. Ревизионисты Фоменко и Носовский правдоподобно опровергли существование татаро-монгольского ига, однако взамен воздвигли неубедительную теорию российского мирового господства в XIII–XV веках. Если мы были так сильны, Анатолий Тимофеевич и Глеб Владимирович, то почему мы по своей, воле остались на этом ледяном и промозглом севере? Почему не ушли туда, где среднегодовая температура +20, то есть комнатная, — это температура максимального комфорта для человеческого тела. Все мировые цивилизации зародились там, где проходит среднегодовая изотерма, равная +20 °C. А она проходит через Египет, Месопотамию, долину Инда, Восточный Китай и далее по местам великих доколумбовых американских цивилизаций — ацтеков и инков. Как же мы, такой якобы победоносный, согласно Фоменко и Носовскому, народ, оказались живущими на худших в Европе и Азии мерзлых землях и лишь в царствование Екатерины штыками пробились к теплому относительно Черному морю? Я полагаю, что некое сильнейшее племя постоянно подпирало нас с юга, не давая выселиться в более плодородные и теплые земли. И я полагаю, что это была Турция. И что мы никогда не были мировой империей, да еще и метрополией этой империи. Турки были мощнее нас и загораживали нам путь на юг. Ведь как только мы окрепли как историческое государство — мы пошли на юг с промозглого севера.
В тяжелом климате сформировались вынужденно тяжелые нравы. В России — мерзлой стране Севера, — всегда грандиозные, вставали перед ее жителями две проблемы: норы и пропитания. Обе возникли как следствие тяжелого ледяного климата. Нора, изба в снежной России означала жизнь. Ведь Россия — не южная Калькутта, где жители спят на тротуарах, подложив газеты. При Борисе Годунове в 1600, 1601, 1602 и 1603 годах в Москве выпадал снег в июле и августе, да-да, согласно историческим хроникам, заморозки случались все летние месяцы. Урожая не было все перечисленные годы. Годунов открыл царские закрома, наделял хлебом голодающих, но все равно всех спасти не мог. В некоторых губерниях вымерло до половины населения. Правление Бориса Годунова получило в российской хронологии название «несчастного» правления. Голод случился в России и в первую (я уже называл 1600, 1601, 1602 и 1603 гг.), и в последнюю декаду XVII века. Невероятно холодный 1695 год переполовинил и население Европы. В Финляндии, например, вымерло 50 % населения. Вследствие тяжелого ледяного климата земледелие в России было всегда ограничено пятью, а то и четырьмя месяцами. Посудите сами: в мае у нас часто еще выпадает снег, а в конце сентября порой уже выпадает снег даже сейчас. А ранее, вплоть до конца XIX века, зимы были длиннее и суровее. Повторяю: рабочий сезон в земледелии на российских просторах в пределах исторического ядра России (Москва и концентрирующиеся вокруг нее области) был ограничен, и есть ограничен пятью, а то и четырьмя месяцами. Беспашенный период достигал и достигает семи месяцев.
