Альфред Дёблин - Гамлет, или Долгая ночь подходит к концу
«О! — воскликнула колдунья. — Принцесса из Триполи! Ты едешь к ней? К принцессе многие держали путь!»
«Так почему же она не вышла замуж?» — проревел Жофи.
Колдунья с таинственным видом заявила, что на эту тему она здесь не желает распространяться. Хорошо, что Жофи открыл ей цель поездки. Это связано с его болезнью.
Жофи хмуро подтвердил: не будь принцессы, он никогда не сел бы на корабль.
«Вот видишь. Но теперь я приложу все усилия, чтобы сделать тебя здоровым. Я тоже живу в Триполи. Правда, — добавила она стыдливо, — я не состою при принцессе. Но если бы эта знатная дама узнала, что я тебя не исцелила, мне пришлось бы худо».
Словом, Жофи посчастливилось, что он нашел такого лекаря. Цыганка дала ему порошок. Дизентерия не проходила. Тогда цыганка опять сожгла массу разных болезней, но самой главной хвори среди них не оказалось. Колдунья признала, что у многих болезней очень трудные названия, все дело в том, чтобы их правильно выговорить. В конце концов, однако, сдадутся и эти болезни. Она попросила еще бумаги. Он показал на свое собрание сочинений.
«Как я могу это сжечь? — спросила цыганка. — Ты ведь должен привезти рукописи принцессе. Она читает все подряд. С каждым кораблем к ней прибывают тюки рукописей. У нее уже составилась целая библиотека. И она завела специальную контору, где множество дам регистрируют рукописи».
«Как же так, — удивлялся Жофи, — неужели к ней приходят горы рукописей?»
«Да, уже много лет. Ежегодно придворные сановники отбывают в Италию, Грецию, Испанию и рассказывают про добродетельную принцессу, про ее красоту и так далее. Она создала для этого целое придворное ведомство».
У Жофи волосы встали дыбом. Он сам не знал, что с ним творится. (Как хорошо, что не было Крошки Ле и что она этого не слышала.) Запинаясь, он спросил:
«Целое ведомство? Все поставлено на такую широкую ногу?»
Колдунья подтвердила это с нескрываемым восхищением:
«Принцесса свое дело знает. Она изучила мир еще лучше, чем я».
Теперь Жофи считал все возможным и осведомился, не является ли принцесса цыганкой или колдуньей.
Цыганка покачала головой.
«Выздоравливай. Тогда все узнаешь».
После этих слов ему пришлось принять еще один порошок, а колдунья сожгла много бумажек. Жофи стыдился сведений, которые цыганка сообщила ему о принцессе, не стал их распространять, утаил даже от своей Крошки Ле.
Последние порошки вызвали обратное действие, и колдунья появилась опять. Тут Жофи невинно спросил, умеет ли она делать что-нибудь еще.
Цыганка ответила, что не желает хвастаться, но практически ее возможности не ограничены. При этом она размахивала новыми бумажными кульками, попугай на ее плече выкрикивал магические слова, а под конец она кинула на пол свою зеленую палочку.
Жофи спросил, может ли она исчезнуть.
«Сделаться невидимкой?»
Больной кивнул:
«Совершенной невидимкой».
Цыганка тут же напустила густой дым и крикнула от двери (может быть, она уже была за дверью):
«Ты меня видишь?»
«Нет», — ответил он с восторгом.
На следующий день (корабль приближался к берегу) цыганка показала на свою волшебную палочку. С ее помощью она может превращать одно вещество в другое.
«Мне это не внушает уважения, — пробормотал пессимист Жофи, — и принцесса это умеет. Превратила меня в осла».
Но цыганка во что бы то ни стало хотела заняться превращениями — для этого ей нужен был его кошелек или по крайней мере три дуката. Он дал ей дукаты, цыганка решила превращать их за дверью, одновременно она обещала, что исчезнет.
На следующий день Жофи с удовлетворением отметил, что опыт удался.
Жофи все еще лежал больной, и на корабле шепотом говорили, будто он при смерти. Итак, рыцарь, которого страсть к принцессе из Триполи погнала через море, умрет, так и не увидев ту, что он прославлял.
Но когда они прибыли в гавань, он еще жил, и его отнесли на постоялый двор для рыцарей. Слух о том, что он, умирающий, приехал в Триполи и лежит на постоялом дворе, разнесся по городу и дошел до принцессы; принцесса послала ему подарки и врача, а также велела передать через гонца: она, мол, рада, что он теперь с ней рядом. Весть о нем уже дошла до ее ушей. Принцесса ничего так искренне не желает, как того, чтобы он выздоровел и явился ко двору.
Недоверчиво и ворчливо выслушал Жофи гонца, он не знал, как ему быть. И Крошка Ле не знала. Ибо мрачные истории, подобные той, что рассказала Жофи колдунья на корабле, ходили по городу, но уяснить себе что-либо определенное было трудно. Похоже, что Жофи и впрямь имел много предшественников. Однако, что с ними стало, никто не знал.
Жофи снова встречается с отцом
Вот уже три недели, как Жофи лежал на постоялом дворе и прикидывался тяжело больным; в действительности он давно выздоровел, но был в большом страхе, боялся той, которую боготворил; однажды вечером к нему вбежала Крошка Ле и сообщила, что вокруг слоняется какой-то старый рыцарь и выспрашивает о Жофи и его намерениях. Здесь его никто не знает. У рыцаря внушительная свита, но она осталась на улице. Рыцарь выразил желание увидеть Жофи завтра.
Рано утром на следующий день рыцарь появился у Жофи, у него была густая борода, выговор выдавал в нем уроженца Франции. Но, как и многие в этой стране, одежду и оружие он носил сарацинские. Незнакомый господин хотел, чтобы ему подробнейшим образом рассказали о Франции, равно как и о личных обстоятельствах Жофи и Крошки Ле. Он пожелал также узнать о тех рыцарях, которые жили в окрестностях Блэ, и о том, что творилось в их замках.
О замке Блэ он осведомлялся с таким знанием дела, что Жофи охватил страх, — а вдруг старика послала принцесса, пожелавшая стать его наследницей? Удивительно, как живо реагировал седой рыцарь на рассказы о Франции. Он знал эту страну как свои пять пальцев до самых Пиренеев и мог обрисовать много знатных лиц. Особенно доставалось от него дамам. По их адресу он отпускал грубые, даже скабрезные замечания; Жофи было стыдно перед Ле, это противоречило рыцарским правилам. А когда незнакомец спросил о сильной женщине Валентине, матери Жофи, и позволил себе говорить о ней хоть и в более мягком тоне, но все же употреблять непристойные, взятые из лексикона скотников выражения, Жофи возмутился и не стал сдерживаться. В ответ старый рыцарь, положивший на колени свой кривой сарацинский меч, добродушно сказал:
«Пусть мои слова не смущают тебя, Жофи. В глаза я ей и не то еще говорил. Иногда даже в твоем присутствии. Бывало также, что дело не ограничивалось одними словами. Ведь я твой отец Пьер».
В ту же секунду Крошка Ле убежала. Старик рыцарь оглушительно захохотал ей вслед: «Тебя я тоже знаю с пеленок».
Он позвал Ле, но та не пришла. Впрочем, у них у обоих не было причин пугаться седого рыцаря, ибо Пьер (он жил неподалеку от города) явился к ним с самыми лучшими намерениями, о чем не преминул объявить сыну.
Во-первых, он хотел его видеть, чтобы составить себе о нем представление; узнать, каким Жофи вырос — как-никак он был трудный ребенок. Теперь отец убедился — все в порядке, не считая любовного сочинительства, которым Жофи, увы, занялся и от которого седого рыцаря с души воротило. Живи Пьер дома, он охранил бы сына от этой напасти. Льстить дамам — последнее дело для мужчины и для рыцаря.
Во-вторых, и главным образом, отец пришел сюда, чтобы просветить ни о чем не подозревавшего Жофи — над его стихами громко смеялась вся Антиохия — насчет принцессы из Триполи. Что может знать о ней Жофи?
Подавленный и растерянный молодой герой сидел на краешке койки и благодарил отца за то, что тот навестил его. О принцессе он знает мало, и ему чрезвычайно важно разузнать о ней побольше и поточнее. Честно говоря, на корабле одна колдунья, проживающая в Триполи — потом она бесследно исчезла, — сообщила ему о принцессе странные, даже неприятные детали.
«Что, к примеру? — ободрил его отец. — Эта колдунья была цыганка? С палочкой в руках?»
«Да, и она сожгла кучу бумаги, пытаясь меня вылечить; между прочим, целую кипу моих стихов в честь принцессы».
«И что сказала цыганка?»
«Сказала, будто принцесса содержит при дворе специальное ведомство, своего рода центр, который распространяет о ней слухи; сказала также, что принцесса рассылает повсюду своих людей, прославляющих ее красоту, добродетель…»
«Богатство…»
«Да, и еще многое другое; словом, делает все, чтобы привлечь рыцарей…»
Старик:
«…которые надеются стать королями Триполи».
Смущенный сын опустил глаза долу.
«Ты угадал, отец».
«Но суть не только в этом, сын мой. Это еще не вся правда. Я могу тебе открыть правду. Потому что познакомился с принцессой пятнадцать лет назад».
