Валерий Бочков - Медовый рай
– Ты, наверное, фантазировала, что я тебя буду насиловать? В особо извращенных формах, да? – Бес тронул заклеенное пластырем ухо. – Увы… Наши отношения уже переросли эту романтическую фазу. У нас с тобой будет взрослый разговор. Причем тебе будет больно. Иногда очень.
Бес расстегнул верхнюю пуговицу кителя.
– Будь умницей, – попросил он ласково и кивнул в сторону кресла. – Сама сядь, а?
– Ты не посмеешь, – тихо проговорила Белка. – Нет. Нет, не посмеешь.
Бес весело засмеялся.
– Удивительно! – Он повернулся в сторону, обращаясь к мраморному ангелу. – Не посмеешь! Ее наивность граничит с идиотизмом. Полюбуйтесь – и это после того, что с ней приключилось! Сначала ее изнасиловал бандит, потом полиция расстреляла ее отца, потом ее законопатили в тюрьму на сто с лишним лет – а она все еще не понимает, как устроена эта вселенная. И теперь она заявляет, что я не посмею!
Он повернулся к Белке и печально сказал:
– Увы, детка. Посмею, и еще как.
Снаружи снова завыл койот, протяжно растягивая тоскливое «у-у-у». Бес был всего в двух шагах. Он стоял, беспечно заложив руки за спину. Белка наклонила голову и бросилась на него, пытаясь сбить с ног. Он ловко отскочил, он явно был начеку. Белка растянулась на земляном полу, больно ударившись подбородком.
– Встать! – грубо скомандовал Бес.
С руками в наручниках подняться было непросто, Белка встала на четвереньки, потом на колени. После выпрямилась. Бес ждал, правая рука его была за спиной, словно он что-то там прятал.
– Ну, хорошо. Я тебя предупреждал. – Бес быстрым движением ткнул Белку в грудь каким-то бруском, похожим на резиновую дубинку.
Раздался треск электрического разряда. Боль пронзила тело, Белка затряслась, раскрыла рот, но крикнуть не смогла. На миг она потеряла сознание. За это мгновенье она увидела себя бегущей по склону зеленого холма, поросшего красными маками.
34
После шока тело казалось ватным, Белка застонала, пытаясь встать. Она приподнялась на локтях, ноги беспомощно елозили по земляному полу. Бес ухватил ее за шиворот и рывком затащил на помост.
– Я предупреждал, – пыхтя, сказал он. – Слушаться! Слушаться надо.
Ему удалось впихнуть Белку в кресло, усадить, как большую тряпичную куклу. Она вяло сопротивлялась. Бес снял с Белки наручники, просунул ее руки в ремни на подлокотниках, затянул. Щелкнул стальными зажимами. От них тянулись черные провода.
– Очень хорошо… – Бес довольно оглядел Белку, погладил по бритой голове. – Очень… Ой, да мы никак штанишки намочили? Описялись?
Он сказал это с простонародным, южным выговором. И захихикал. На Белкином рыжем тюремном комбинезоне между ног темнело мокрое пятно. От унижения и стыда Белка опустила голову и беззвучно зарыдала.
– Ну не надо так переживать. Это ж естественная реакция организма на электрошок. Я тут такого насмотрелся. – Бес спрыгнул с помоста. – Кстати, о естественных реакциях. Ты, наверное, не знаешь, что от электрошока наступает постиктальная астения. Это по-научному. А если просто – спутанность сознания, дезориентация во времени и пространстве. Иногда и в собственной личности. Шарахнут тебя током, а ты после и имени своего вспомнить не можешь – представляешь, вот умора?
Бес не врал, Денни рассказывал в школе, что его бабку лечили электрошоком от каких-то припадков, так она после вообще никого не узнавала. Вспомнила Белка и слово – «амнезия».
– Я их обычно на обочине оставлял, – сказал Бес. – Как падаль.
– Кого – их? – с трудом выговорила Белка, язык казался большим и горячим.
– Кого? – удивился Бес. – Вас! Кого же еще?
Бес неожиданно захихикал. Начал нервно ходить взад и вперед, потирая ладони.
– Вас! Хитрых похотливых тварей! Вот смотри, смотри!
Он торопливо вытащил из внутреннего кармана пачку мятых фотографий, развернул веером, как карты. Белка не успела ничего рассмотреть – какие-то пятна, нерезкие лица.
– И ты полюбуйся! – Бес подскочил к ангелу. – И ты! Вот эту, помнишь – Кассандру? Помнишь? О-о!
Он захохотал, неожиданно умолк и наклонился к мраморному уху.
– А вот эту… – он ткнул пальцем в фотографию. – Как же ее…
Бес пытался вспомнить, потом нетерпеливо перевернул карточку, прочитал:
– Магда! – радостно поцеловал ангела в щеку. – Магда-Магда-Магда! Ну конечно же – Магда! Седьмое апреля. Магда. Маг-да. Да…
Он неожиданно помрачнел.
– А к тебе вот не успел. – Он нежно погладил ангела по волосам. – А как спешил! И все равно опоздал. Помнишь, как я тебя вытащил, а там одни черви? Черви и кости!
Он засмеялся, повернулся к Белке.
– Представляешь, черви и кости? Вот досада! И почему все так несправедливо устроено?
Бес застыл, словно пытался что-то вспомнить.
– А ты как думаешь? – он неожиданно обратился к ангелу. – Это Бог или дьявол так спланировал? Всю эту свинскую жизнь? Ведь ты должна знать, ты уже там.
Бес, улыбаясь, подмигнул и повторил жест ангела – ткнул указательным пальцем в крышу гаража.
– Или там? – Он топнул ногой по земляному полу. – Или там? В преисподней! В аду! Там тебе самое место! Сволочь! В геенне огненной! Среди подонков и мрази! Такой же дряни, как ты! Там, там тебе самое место!
Бес сорвался на крик. Он кричал и топал ногой по земляному полу, словно плясал какой-то языческий танец.
– Ты думаешь, это месть? Что я мщу тебе? Нет! Не-е-ет! – Он захохотал. – Мне это нравится, мне просто нравится… Да нет, что я несу – что значит нравится? Я в восторге от этого! В восхищении! Ты слышишь, сука? В восхищении!
Бес сжал кулаки и плюнул ангелу в мраморное лицо.
– Тварь… – Он вытер рот кулаком. – Вот ведь тварь…
Подняв глаза, он рассеянно поглядел на Белку, словно вспомнив, сказал:
– Теперь с тобой. Правила простые… Ты в церковь ходишь? На исповеди была? Ну вот, что-то вроде того: я спрашиваю – ты отвечаешь. Если отвечаешь плохо – я включаю ток.
– Что значит – плохо?
– Ну это уж я буду решать. Подсказка. – Он улыбнулся. – Меня интересуют подробности. Поняла?
Бес подошел к трансформаторному ящику, открыл крышку, щелкнул выключателем. Ящик загудел. Белка судорожно выпрямила спину, ожидая такой же боли, как от электрошокера. Ничего не произошло, лишь запястья защипало – словно мелкие иголки впились в кожу. Вполне терпимо.
– Скажи мне. – Бес отошел от трансформатора и, заложив руки за спину, прошелся перед помостом. Туда и обратно. – Скажи, что ты сделала со своим ребенком?
Белка оторопела.
– Повторяю вопрос: что ты сделала со своим ребенком?
– У меня… – Она запнулась. – У меня никогда не было…
– Стоп-стоп-стоп! – зло перебил ее Бес. – Повторяю последний раз: что ты сделала со своим ребенком?
Бес подошел к трансформатору.
– Да-да! – Белка вжалась в спинку кресла. – Я просто… У меня от электрошока… Память… Как она – амнезия!
Бес подозрительно прищурился.
– Я сейчас вспомню, сейчас, – торопливо заговорила Белка. – У меня был ребенок… Да… Мальчик?
Бес улыбнулся, кивнул.
– Мальчик… Помню, помню. – Белка пыталась угадать, чего он от нее ждет. – Ну помоги же мне! Как его звали?
– Стивен, – тихо подсказал Бес. – Вспоминаешь?
– Да-да, Стивен! Точно, Стивен.
– А кто был его отцом? Это помнишь?
– Отцом… Да, отцом Стивена… Это был…
Бес исподлобья смотрел на нее. Смотрел и молчал.
– Я… я… – Белка запнулась и замолчала.
– Не помнишь. – Он покачал головой. – Конечно, не помнишь. Да и как тебе вспомнить, ведь ты была гарнизонной шлюхой.
Белка покорно кивнула.
– Джинни-Нараспашку! Джинни-Трехминутка! Как там еще тебя звали? Джинни…
Его голос прервался всхлипом.
– Мразь… – Он отвернулся. – Мразь…
35
В углу зудел сверчок, словно пилил три ноты на крошечной скрипке. Белка, не отрывая взгляда от спины Беса, попыталась вытащить правую руку. Зажим стальным манжетом крепко сковывал запястье. Еще были кожаные ремни. Разжав кулак, она попыталась расслабить кисть. Вроде получилось. Потянула. Локоть уперся в спинку кресла. Нет, так не пойдет – зажим, нужно открыть зажим. Белка согнулась, стараясь зубами дотянуться до замка зажима. Ей почти удалось, она могла коснуться его языком. Она изо всех сил тянула шею, от натуги и боли у нее потемнело в глазах. Ей казалось, что ее позвоночник сейчас треснет, треснет, как сухая палка. Еще чуть-чуть, всего полдюйма! Ну же! Ну!
Она вцепилась зубами в стальную защелку, потянула. Замок щелкнул и раскрылся.
Бес повернулся, посмотрел на нее. Его лицо было серым и злым. Белка боялась дышать, краем глаза она видела раскрытый замок – защелка торчала вверх. Не заметить ее было нельзя.
– Я – Джинни-Нараспашку! – закричала Белка диким и звонким голосом. – Да! Да! Я – Джинни-Подстилка, Джинни-Шалава! Гарнизонная потаскуха, курва и мразь! Да!
У Беса ожили глаза, он вперился в нее, словно боялся что-то упустить. Он часто кивал головой, подтверждая каждый выкрик Белки. Его губы беззвучно повторяли каждое ее слово.
